Не боярское дело - Сергей Александрович Богдашов

титановые сплавы являются сверхпроводящими в определенном диапазоне низких температур. А не подскажете ли мне, кто у нас сегодня является владельцем крупнейшего конгломерата сталелитейных заводов?

— Номинальным владельцем, — снова уточнил я, — Фактически всем там руководит дочь Второва.

— Угу. Без сомнения. Но советую этот момент запомнить, — передразнил меня Фёдоров, довольно точно скопировав мою манеру и интонации. — Как и то, что совместно с ниобием можно добывать тантал и иридий, иттрий, скандий, а также ряд других редких металлов и редкоземельных элементов. Увы, но без них нам в ближайшие годы тоже никак не обойтись.

— Господи, а эти-то куда применить? — выдохнул я, всё ещё надеясь впихнуть кому-нибудь другому надвигающиеся проблемы.

— Тантал — это конденсаторы. Между прочим, самовосстанавливающиеся и отличающиеся минимальными размерами и выдающимися характеристиками. Ни один другой конденсатор не сможет работать после его пробоя искрой, а танталовый на это способен. Оксидная плёнка тантала в самое короткое время восстановит работоспособность электроники, если она вызвана пробоем конденсатора. Кроме того, этот металл является легирующим при производстве жаростойких и антикоррозионных марок стали. Иридий — это платиноид. Он практически не поддаётся окислению. Даже царская водка и та его не возьмёт, если иридий не нагревать выше ста градусов. Применяется в любых агрессивных средах, а его микроскопические добавки к вольфраму, молибдену или к титану резко увеличивают их прочность при высоких температурах и снижает чувствительность к воздействию кислот. Соединения иттрия, нанесённый на рабочие части двигателя внутреннего сгорания увеличивают срок их службы в триста раз. Кроме того, он используется, как люминофор для цветных телевизоров и необходим для производства радаров. Скандий, в сочетании с другими металлами придает сплавам уникальные свойства — прочность и твердость увеличиваются в три-четыре раза при неизменном весе. Это делает скандиевые сплавы незаменимыми в авиационной отрасли и машиностроении. В микроэлектронике сплавы скандия и галлия используют для создания элементов компьютерной памяти с повышенной в несколько раз скоростью передачи данных.

— Э-э, а об этом откуда вы знаете? — невольно остановил я разошедшегося профессора.

Заодно проводил взглядом пару служанок, обновивших стол. Хороши, чертовки. Или это неделя воздержания о себе знать даёт?

— От предков нам много чего досталось, а я, должен признаться, изрядный читатель. Причём художественная литература меня почти не увлекает. Такой уж у меня склад ума, — вздохнул Фёдоров, — Впрочем, про все металлы Томтора я для вас памятку составил, — он залез в саквояж, стоявший рядом с его креслом, и увесисто приложил на стол общую тетрадь в клеенчатой обложке.

— Хорошо. Про металлы всё понятно. Будем подводить итоги? — предложил я, обдумывая, как же мне быть.

Аргументы у профессора крайне убедительные и как-то мне не верится, что ко мне он прибыл по собственной инициативе.

— Итоги?! — Фёдоров смешно выпучил глаза, поперхнувшись горячим, только что принесённым чаем, а потом, откашлявшись и хохотнув, добавил, — Так это только вступление было. На самом деле всё обстоит куда как кучерявее.

— А-а… Теперь уж всё равно. Добивайте, — разрешил я, махнув рукой.

— Надеюсь, вы имеете представление о том, что такое кариес? — не отказал себе профессор в применении приёма, привлекающего внимание к лекции.

Ну, а как ещё назвать его монологи?

— Разве что в общих чертах, — признался я, пробежав языком по своим зубам, которых ни разу ещё не коснулась рука стоматолога, — Полагаю, что это такая чёрная дырочка в теле зуба, дошедшая до нерва.

— Примерно так и есть. А теперь попробуйте себе представить кариес в планетарном масштабе. Скажем, где-то образовалась этакая дырочка, глубиной километров в десять с гаком, и через неё наверх попёрли газы и расплавленная порода. В теории примерно так Томтор и выглядит.

— Предлагаете пломбу поставить? — уныло пошутил я.

— Вовсе нет. Тут другая интереснейшая деталь вырисовывается. Редкоземельные руды оказались отличным проводником, — профессор вопросительно глянул на меня, ожидая заметить следы озарения на моём лице, но у меня сейчас вовсе не то настроение, чтобы думать ещё и на отвлечённые темы, так что фокус у него не удался. Я был непоколебим в и тщательно холил своё состояние ипохондрии. Похоже, я чем-то заразился и начал притягивать к себе проблемы, — В итоге на Томторе мы имеем мощнейший Источник Силы, пожалуй, один из самых значимых на всей планете. И если его происхождение в какой-то степени ещё поддаётся объяснению, то Источник на Попигае есть вещь насквозь непонятная. Итого, мы имеем два мощных Источника Силы, один из которых — феноменальной мощности, и оба они находятся в шаговой доступности от месторождений. У кого, как не у вас уже имеется практический опыт по обузданию мощных Источников и получению с их помощью электричества?

— Угу. У меня. А вы знаете, сколько это стоит? — поморщился я, вспоминая сумасшедшие траты, на которые мне пришлось подписаться при строительстве подземного завода.

— Хм. Тонна ниобия сама по себе их наверняка не окупит, а вот изделия из стали, с добавлением ниобия, можно продавать раза в полтора дороже, а то и больше, чем в полтора. Подсказать вам, сколько тонн стальных труб в гораздо более высоким сроком эксплуатации можно получить, если в сталь добавить всего лишь одну сотую процента это металла? Можете мне поверить на слово — водопроводные службы столицы не поскупятся на такую трубу. Перекладка водопровода в столице — дело дорогостоящее и жутко хлопотное. Лучше уж трубу качественную купить — дешевле выйдет.

Я попробовал сосчитать в уме, но не поверив в итоговую цифру, тут же проверил результат, черкая карандашом на салфетке. Жуть! Там такие миллионы рублей всплывают, что хочется проморгаться и пересчитать всё заново, уже с калькулятором в руках.

— Надеюсь, теперь-то всё? — с хрипотцой, возникшей из-за пересохшего горла, спросил я у Фёдорова, не в силах отвести взгляд от цифр на салфетке.

— Хотите, дальше вам Константин Семёнович кое-что расскажет, — вытер профессор платком пот со лба, появившийся и от горячего чая, и от долгого разговора.

— По просьбе профессора мы провели ряд опытов у себя на полигоне, — охотно откликнулся Шабалин, — Испытания показали, что маг Земли довольно легко может дозировано воздействовать на те образцы карбонатитовой брекчии, которые были к нам доставлены. С учётом твёрдости породы можно уверенно предположить, что маг Земли восьмого уровня за два подхода в день способен переработать порядка двадцати пяти кубометров породы, а маг десятого уровня — вдвое больше. Таким образом на первоначальном этапе освоения добычи импактитов вы сможете вполне обойтись необходимым вам числом магов, не теряя времени на установку обогатительного оборудования полного цикла, что в условиях значительной удалённости объектов представляет определённые трудности, — без эмоций отбарабанил Шабалин, как школьник, с трудом выучивший