Смута - Андрей Готлибович Шопперт

Зря он так. Дядьку Заруцкого на Дон сослал воеводой. Всех бояр своими реформами против себя поднял, стрельцы московские тоже недовольны, мол, на Дону у Заруцкого и слава и добыча. А здесь даже жалование не повысили. Церковь тоже против. Митрополит Гермоген из Казани рассылает письма, где называет царя антихристом. Многие верят. Ропот растёт и среди простого народа. Мол, царица Марина, хоть и стала исполнять православные обряды, но не отреклась до сих пор от католической веры. И меня в сём тоже упрекают.

Садимся с Мариной в карету, миновав тайных ход из Кремля. Через ворота не выйдешь без пропуска. Говорят, даже слова царицы мало. Только если сам царь.

Наша карета остановилась перед площадью. Кто-то что-то кричит толпе. Вглядываюсь в темноту. Узнаю в громкоговорящем князя Василия Ивановича Шуйского, который грохочет:

— Во имя Божие, идите на злого еретика!

Боже мой! Что они удумали?

Шепчу Марине:

— Езжай к князю Вайсу и передай, что Шуйские замыслили бунт. А я попробую вернуться и спасти и царя, и царевича Ивана. С богом!

Глава 23

Место действия: Москва.

Время действия: март 1606 года.

Василий Иванович Шуйский, царь России.

Избрали на царство меня быстро. Пока Мстиславские и Голицыны в себя не пришли. Правда, Дума заставила ограничения подписать. Ну, подписал, делать было нечего. Перво-наперво очистил Думу и Москву от сторонников бывшего царя. Этот дурень отослал из столицы почти всех казаков на Дон вместе с Заруцким, а потом ещё и оставил этого Ваньку в Азове воеводой. Всё равно, что в ссылку своих дружков услал. Этим царь мне дорогу к престолу освободил.

Лживый Дмитрий был недалёкого ума человек. Вспоминаю, как стоял я на Лобном месте и грозный кат уже свой топор в руки взял, чтобы срубить мою буйную головушку, а тут новость — царь помиловал меня и простил. Даже из Москвы не выслал. Как это понимать? Разумом не крепок? Врагов всегда нужно уничтожать безжалостно. Это любой боярин знает. А этот мальчик задумал реформы провести. На дыбы мать-Россию хотел супостат поставить. Да только не вышло у него ничего.

Всё то он делал не по старине, а по новому. Ходил не степенно, а быстро. Днём, где это видано, не почивал, а делами занимался. Ходил по Москве не со свитой, а с двумя охранниками и с простым людом разговаривал, ценами интересовался, спрашивал, как сие изготовить. На казаков своих награды и деньги не жалел(а толку?). Выделил Меховой кампании деньги немалые, чтобы новые мушкеты и пистоли для стрельцов и казаков закупили. Повелел верстать всех служивых в полки нового строя, в которых будут командиры иноземные, а не родовитые бояре и дворяне. Ну, дурень же? А ещё он с польскими послами про Смоленск дерзко говорил и католиков папских про унию не стал слушать — прогнал. Нажил он себе этим тысячу врагов в одной лишь Москве. Вот с этой тысячей я его и порешил. Царевну Маринку я пожалел. Ванька Болотников, что поймал её на московских улицах, попросил за молодую вдову. Мол, негоже католическую кровь в Кремле проливать. Забрал её к себе под охрану. А сына её, Ивана, выкрала рыжая лазутчица. Ведьма, не иначе. Сквозь все посты в дамском платье безоружная в Кремле прошла. И царевич пропал после её визита. Ясное дело, что без колдовства не обошлось. В розыск её объявили, правда, как убийцу бывшего царя. Пусть народ на неё думает. У нас ведь, что власть скажет — то и правда!

Останки царевича Дмитрия Угличского я повелел перевести из Углича в Москву. Мои твердолобые слуги не нашли могилу и привезли в гробу труп новопреставленного мальчика. И с этими дураками мне царствовать?

При мне теперь патриархом Гермоген, а лжепатриарха Игнатия я выслал из Москвы простым монахом. Не люблю иноземцев. Ивана Болотникова я поставил на Разбойничий приказ, раз он так ловко может татей ловить. Спросил я его как-то, почто не женат, а тот мне ответил, что был женат, но застал жену вместе с полюбовником в постели, и они сразу умерли. Улыбается, словно кусок дорогущего сахара съел. Упырь!

Моя власть ныне лишь в Москве да ещё нескольких городах российских. А полстраны, или более, за атаманами осталась. Весь Юг и Волга. Нужно этих татей уничтожить. А верных войск нет. Вот и послал я своего дальнего племянника Мишу Скопина Шуйского к шведам за подмогой. Пусть и деньги и земли северные им пообещает. Лишь бы со своим войском казаков изничтожили. А потом мы и Новгород, и Корелу у них назад выкупим. Нам бы только Заруцкого в железа заковать!

Место действия: Себеж.

Время действия: апрель 1606 года.

Виктор Вайс, герцог Виргинский, князь Себежский, попаданец.

С невестой моей Феодосией снова не получилось обручится. В первый раз у меня были дела(война), а в этот раз Кира всё расстроила. В день обручения в Думе она, отбиваясь от бояр пинками, орала царю, что бунт в Москве, пока её под белы ручки из кремлёвских палат рынды не вывели. Но, царь обручение отменил. Цари Годуновы уж давно хотели царевну подальше от Москвы сбагрить(выдать за меня-немчина) — не вышло. Теперь, и у царя Дмитрия не вышло. Может — не судьба? Хотя, мне герцогскому бастарду породниться с царевной из рода Рюриковичей очень почётно и выгодно. Красивая, но вздорная? Про любовь в таких делах никто и не говорит. Если супруги сына-наследника смогли родить, то могут жить отдельно до конца жизни. По крайней мере, так в Европе практикуется.

С бунтом и я опростоволосился. Нужно срочно создавать в Себеже органы разведки и контрразведки. А то можно всё проспать, как царь Дмитрий. Хорошо, что Кира ко мне российского царевича Ивана прислала. Он будет у меня под защитой. Крепость Себежская выдержит многомесячную осаду, если придётся. Так, что за российский престол борьба не закончена. Я думаю, что вскоре дядька Заруцкий накопит на Юге силы и пойдёт на Москву. Скинет Шуйского и будет у Марины при троне и в спальне. Видел я, как она на него смотрит. Женщины, порой бывают такими дурами, когда счастливы с любимым. Хотя… К мужчинам такое тоже относится.

Вместе с наследником престола Кира прислала мне в Себеж письмо и свою «дочь». Причём дочь не мелкую, как Иван Дмитриевич, а созревающую девицу лет десяти. Зовут Даша.