Ладья темных странствий. Избранная проза - Борис Кудряков

Говорили, что с ведром он не расстаётся лет десять. У него правильные черты альбиноса, сильная фигура, он шаркает и всегда несёт крест впереди похоронной процессии.

Из дневника

10 апреля . Идёт дождь. Пересматривал, и перебирал, и отсеивал рукописи, записи, бумаги. Много набралось. Стало давить на меня, вышло из-под контроля. По ночам сильно это всё беспокоит: случись с сердцем или ещё с чем-то казус и… Дверь взломают, всё полетит на помойку, всё что делал и собирал 59 лет, всё под дождь, всё под снег… Шкаф обычно забирает участковый, диван – в дворницкую или в ЖЭК (пресловутый). В квартиру вселяется милицанер…

Вот уже 2 года как я уничтожаю лишнее: письма, рукописи, холсты, графику, всё то что не удалось, не удастся увезти далеко-далеко. Подальше от этой гуманной страны. Много (уж и забывать стал) чего в деревнях, на чердаках увезено. Но не всё. Дома остались тексты, письма и… Каждый вечер делаю график работы на следующий день. Пунктов 15–20. Но выполняется 5–10 %. И то хорошо!!

Моя мечта – жить в пустом доме. Спать в гамаке. Смотреть на вьюгу, пургу, метель, буран и поземку. Трещат дрова в печи, на столе самурайский меч на подставках. Я в кимоно. Холодно, +3 С.

Ещё немного и я войду в ИСС, изменённое состояние сознания.

Собственно говоря, занятие литературой и есть вхождение в ИСС. Как-то меня молодая начинающая девушка спросила: «А что такое по большому счету литература?» Я ответил сразу же: «Это моделирование другого мира». Может, она поняла меня, или нет. Но сейчас она успешная бизнес-тетя, никого не хочет знать и помнить, но пишет, интересно, о чем?

Приближается лето. С работой ноль, с деньгами плохо, со здоровьем – непонятно. Опять приглашают сторожить дачу под Москвой, матросом на яхту, на Енисей ловить рыбу и вялить. Есть ещё варианты, неплохие, но не денежные. Да, за свободный распорядок дня надо платить и бедностью, и болезнью, и нервами. Но зато когда хочешь, тогда и поедешь – хоть на Валдай, хоть в Сеул, хоть в Барнаул. Надо иметь сильное «я», чтобы делать как «я», но мало кто поймёт меня. Но придёт в ужас (если подсчитать), когда узнает, сколько лет я пребывал и устраивал себе «летние школьные каникулы». Иначе, по-другому я и жить не умею. Не знаю. Не понимаю, как это – отпуск 18–24 рабочих дня, из него неделю посвятить ремонту квартиры, неделю – в садоводстве поливать баклажаны, а две недели – может быть, собирать ягоды. Это в лучшем случае, а в худшем – квасить в рюмочной или бутузить соседку.

Больно за таких людей! Что они видят: скучное и далеко не милое лицо супруги, визги и недовольство детей, косоватый взгляд тещи? И работа, работа…

На Валдае я видел интересный сюжет, момент, картинку. Наша машина заглохла в 100 метрах от старого моста. Водитель занялся мотором, я пошёл на мост, чтобы полюбоваться видами на реку. Водные пейзажи – моя слабость. На мосту я заметил стоящего молодого деревенского мужчину. Был конец мая. Разгар всех работ, и земельных, и прочих. Мужчина был в одних немодных плавках. Строен, хорошо сложён, мускулист. Не атлет, но трудяга, сильный и выносливый человек. Да, сложён он был как трудяга, но чем он занимался в 11.08 в конце мая? Он стоял в расслабленном, почти йогическом состоянии и кидал шарики хлеба рыбам в реку. Меня он «не заметил». Я облокотился о деревянные перила моста и стал любоваться пейзажем. Пролетали насекомые, промычала корова, проехала велосипедистка. А мужчина все кидал рыбкам хлеб. Не щедро, не часто. Я поздоровался и немного приблизился к нему, метров на шесть. Шесть, семь метров между нами – почтительная и уважительная дистанция. Он это, кажется, оценил и дёрнул вверх бровями. Я сказал: «Добрый день!» Он ответил кивком. Я через минуту спросил: «Рыба ловится?» Он ответил через две минуты: «Иногда, но сейчас жарко». Я спросил уже минуты через четыре: «Где купить молока?» Он ответил: «У Зинки». Я не стал уточнять, где живёт Зинка. Мне она не понравилась, мне показалось, что у неё несвежее молоко и я обойдусь как-нибудь. Прошло минут десять. Я размышлял, что, вот, в деревне разгар работ, а мужчина, кормилец, стоит и кормит с моста рыбок. Наглядная иллюстрация дзен-практики. Надо иметь большую смелость, дерзость, чтобы так вот, послав всё на три буквы, развлекаться с моста. Я понял, что он выполняет гигиену души, я почувствовал, что всем нам и мне надо найти мост, чтобы в разгар работы, битвы, каких-либо неотложных государственных дел катать шарики из дешевого хлеба и кидать их в речку, озеро, и бедные рыбки утолят голод и будут благодарны. Но немногие отважатся бросить НИИ, станок, банк, офис, завод, семью, чтобы хоть на несколько часов забыться в сладкой детской игре, занятии. Вернуться к первоистокам. Я ещё раз что-то спросил, он мне вежливо не ответил. Прогудел гудок машины. Я пошёл обратно, и мы уехали.

Почему я это вспомнил? Нас вовлекли и вовлекают в чуждые (мне) игры. Добывать какие-то угли, бокситы, сельдь, уран. Мы строим танки, мосты, иногда баррикады. А себя некогда всё построить, недосуг. Некогда быть стройным, мудрым, сильным и загорелым!!

Смеркается. Север озера Ладоги. Домик из фанеры в 186 шагах от суровой воды. Я в нем. Пил чай. Сейчас работа над собой путем литературной медитации. 3 дня после Питера приходил в себя. Не было аппетита, вялость, плохой венский стул. Я знал, что этот недуг пройдет, ведь не Сталинградская это битва. Будто 3 дня с меня сыпалась ржавчина. Но помог чай, прогулка в сосновый лес и сиденье над обрывом местной речки. Упругой, коричневой и весёлой. Завтра я там буду сидеть у костра и думать думу.

Домик находится в дачном посёлке. Тихо, трудолюбиво, много цветов. Вчера я включил радиопринимающее устройство, из него сочно посыпалась музыка классики. И боль за неустроенность мира исчезла, погасла, умерла.

Местность располагает эта к глубоким почти подвижническим размышлениям, достойным монаха-аскета. Когда хочется сорвать ветку с плодом винограда и покушать полезный весьма витамин, но старший по кельи товарищ, лоб нахмурив, не одобряет десертный момент и назавтра назначает тебя в колку дров. Светает рассудок. Тихо, хочется всё разуметь и познать, но интуиция пальчиком делает н-ноу, предостерегает, ибо всё познавший в свете солнечном не нуждается. Вокруг меня сейчас летает комар. Я должен его покормить двумя каплями ужина, ведь меня накормило же озеро: два судака, щука и десяток налимов… нет окуней. Пусть хорошо будет всем.

Я пишу только мне нужные записи, чтобы воспроиз и даже вести всю гамму закатных и бельведеровских моментов. Некто невидимый женского пола шифоном по ветру поводит. Некто невидимый хочет обресть духа твердость в беседе со мной. Но поздно вечером я обещал участвовать в прогулке под парусом. Здесь меня уважают и считают из-за бороды и усов профессором. Как легко обмануться. Люди, люди, вместо пельменей ешьте солёных кузнечиков.

Совсем когда солнце зайдет, я пойду в соснячок, чтоб послушать комариного звона прекрасные ноты. Покурить самодельную козью ножку из чешуи ерша и ладожских водорослей. От такого куренья у меня возвращается сила юности и всё прочее. Но есть и минусы: две недели после встречи с юным приливом не следует ходить на работу, ни в НИИ Электросвязьмаш, ни, тем более, в мой Севкабель, любимый завод. Завтра не проспать бы – в 10 утра приедет машина с молоком настоящим. Оно ароматно, бодрит, пьётся залпом и даёт простоквашу чистосердечную. Не проспать!