Моя дорогая - Татьяна Тронина

Но Петр Васильевич неожиданно взбрыкнул: нет, сынок, раз ты изначально не собирался меня звать, тогда к чему сейчас все эти любезности?.. Этим же вечером разразился подробным постом на публику, как родной сын отказался звать отца на свадьбу. И когда, под давлением окружающих, сынок все-таки решил позвать отца, то, разумеется, Петр Васильевич отклонил это предложение. Ибо не от души оно шло…

Друзья Петра Васильевича, вернее, те, кто комментировал его блог, принялись дружно осуждать Филиппа и жалеть несчастного отца.

– В этом он весь!.. – с досадой воскликнул тогда Филипп. – И зачем только я на его страничку заглядываю? Все, кончено, это в последний раз.

– Ты уверен? – спросила Надя.

– Да. Пора уже мне повзрослеть и не ждать любви от своего папеньки. Если его жизни и здоровью будет что-то угрожать, да, я приду к нему на помощь. Просто потому, что так надо. Но не раньше того момента, как помощь ему понадобится. Хочет папенька спектакли на публику устраивать – пускай. Я не собираюсь больше в этом участвовать. И доказывать кому-то, что все было наоборот, какой смысл? Кому и зачем я должен что-то объяснять… Ну а все эти танцы с бубнами вокруг него, с подвозом продуктов и домашними делами… с этим покончено. Завел молодую возлюбленную? Вот пусть она в магазин за него и ходит и водопроводчиков из ЖЭКа вызывает, чтобы ему подтекающий унитаз починили…

– Скажут, что ты тем самым шантажируешь Петра Васильевича, не даешь пожилому человеку жить так, как ему нравится, – с иронией произнесла Надя. – Вынуждаешь избавиться от Ольги.

– Ну нет, я не согласен еще и Ольгу на себе тащить! – мрачно произнес Филипп.

С этого момента он и правда словно вычеркнул из своей жизни отца. Алименты родителю платил, но срываться по первому зову Петра Васильевича перестал. И Надя тоже не стала звонить, писать Ольге, которая так легко вовлеклась в интриги своего возрастного возлюбленного. Что Петр Васильевич выгадывал, устраивая эти спектакли на публику с демонстрацией собственных страданий и того, как с ним все ужасно обращаются, – непонятно.

Но вот теперь Ольга сама приехала. Откуда-то узнала адрес… Хотя вполне в духе бывшей компаньонки – быть в курсе всего и знать, где кого можно найти.

– Оля?.. Привет! – махнула рукой Надя.

– А, вот ты где… – Ольга подошла ближе, остановилась напротив Нади с той стороны забора. – Поздравляю.

– Зайдешь?

– Нет, я ненадолго, – покачала головой Ольга. – Ты знаешь, мы с Петей… то есть с Петром Васильевичем, тоже решили пожениться.

Надя и не знала, что ответить. «Он же старше ее на тридцать лет! – с изумлением подумала она. – Впрочем, какое мне дело?..»

– Что ты молчишь? Удивлена?

– Есть немного… – пробормотала Надя.

Ольга помолчала. Она глядела в сторону, вытянув шею: там Филипп болтал с приезжими гостями.

– Кто это с ним? – спросила Ольга.

– Благодарные пациенты.

– А-а… Понятно. Но ты должна знать. Я хочу ребенка. И он у нас с Петей – будет. Через год, два… но точно будет.

– Прекрасно, – сдержанно произнесла Надя.

– Но мне немного страшно, – продолжила Ольга. Теперь она смотрела только на Надю – с мрачным, исступленным, каким-то даже фанатичным выражением лица. – Возраст-то у Пети… Если с ним что-то случится, как мне одной потом нашего ребенка поднимать?

– Ну так найди себе другого… м-м… жениха. Помоложе. И еще. Получается, мы с Филиппом полностью должны вам обоим подчиниться, все по вашим правилам делать, а то, не дай бог, Петр Васильевич обидится?.. Зато Петру Васильевичу можно все, да? Он вправе ставить условия, обижаться и прочее… Гадости в сети писать…

Ольга словно не расслышала вторую часть Надиной фразы. Ответила:

– Предлагаешь мне найти жениха помоложе? Это тоже не гарантия. Но нет, я не об этом… Ты опять меня куда-то в сторону уводишь! – с досадой произнесла Ольга и даже ногой нетерпеливо топнула. – Я о том, что если с Петром Васильевичем что-то случится, мне есть на кого положиться. На тебя и на Филиппа. Он ведь будет братом этого ребенка. Ребенок – ваш брат. Твой и Филиппа. Возможно, он родится копией твоего мужа. Он классный, Филипп, я бы очень хотела ребенка, похожего на него…

– Оленька, ты бредишь, – с тоской произнесла Надя. – Вообще-то, это я хочу ребенка, похожего на моего мужа. А у тебя свой муж будет. Я не понимаю, о чем ты? – воскликнула она. – За твои решения – рожать или не рожать, выходить замуж или нет – ответственна только ты, мы с Филиппом тут ни при чем.

– А все равно вам никуда не деться. Все равно… – пробормотала Ольга и попятилась назад, к такси. Села в него, и машина тронулась с места.

Надя проводила такси изумленным взглядом. Вернулась к гостям и Филиппу. Там – шум, звон бокалов.

– Солнце, ну ты куда пропала?.. И что случилось, на тебе лица нет? – встревожился Филипп.

– Хочу какую-нибудь музыку… Такую… Не знаю, сам выбери. Ну чтобы особенную, главную, что ли… – взмолилась Надя. Ей очень хотелось забыть поскорее те слова, что она сейчас услышала от Ольги.

– Хочу то, не знаю что, – звонко поцеловал ее муж. – Прелестно. Вот они, женщины! Вова, мы говорили… Эту песню поставь! – обернулся к диджею Филипп.

– Есть! – отозвался Вова.

В теплом, пахнувшем опавшей листвой воздухе разнеслись знакомые звуки одной старой мелодии. И проникновенным речитативом прозвучали слова:

Надя вздохнула: ее словно отпустило. Даже дышать стало легче.

Филипп обнял Надю, закружил ее в медленном танце.

– Ольга приезжала? – спросил муж.

– Да.

– Я видел. Что она сказала? Все-таки решила поздравить тебя?

– Да. Еще там ерунду всякую болтала… Но мне все равно. Я же с тобой.

Они некоторое время молчали, обнявшись, мелодия старой, знакомой, забытой и вновь вспомнившейся песни будто сама кружила их, точно ветер – листья.

– Я вот что думаю…

– Что, милая?

– Я думаю, что брак – это вовсе не труд. И мне непонятны эти слова, что над отношениями надо работать… Брр… Работать. Не так, все не так. И любовь, и работа – это для радости. Для удовольствия. Это приятно потому что.