Великая Кавказская Стена. Прорыв 2018 - Михаил Белозеров

— Не показывай пальцем, — назидательно сказал Алексей Ногинский, судя по всему, не испытывая ни малейшего желания следовать примеру бойца. — Чего они?..

— Да тихо! — убеждённо сказал боец. — Как танк подорвали, так и скисли. Порох кончился! — весело заявил боец, сияя, как новенький пятак, словно он один выиграл сражение, ну и ещё, похоже, хотелось ему «показаться» спецназовцам, на крытом рынке не успел, а здесь захлебывался от восторга. А о выгребной яме он уже забыл, не научила его выгребная яма ничему. Ну да всё впереди, снисходительно подумал Игорь.

Алексей Ногинский, совсем как Севостьянихин, иронично уставился на бойца, выразив тем самым презрение спецназа к полиции, для наглядности подёргал свои неуставные белые кудри, которые выбивались из-под косынки, и сказал с той деловитостью, которой невольно завидовали новички:

— Не говори «гоп». Ты сделал то, что я тебя просил?

— Так точно, товарищ старший прапорщик, — всё понял боец: нельзя было расслабляться, нельзя было тыкать пальцем в окно, нельзя было казаться желторотым, а надо просто взять карту и показать, что да как, откуда стреляют и откуда не стреляют. «Снайпера на вас нет», — обычно говорил майор Колентьев Алексей Сергеевич в таких случаях и был стократно прав, потому что на войне надо прежде всего думать. Смерть тебя и так найдёт, если захочет, но ты можешь её избежать, если будешь стараться.

Игорю стало интересно, чего такого он не предусмотрел, а «сидельцы» предусмотрели.

— Антенну он натянул, — объяснил Алексей Ногинский, сверкая железными зубами. — Теперь мы с базой можем связываться по локалке без проблем.

— Отлично! — оценил Герман Орлов в обычной своёй хамоватой манере, хотя Костя давно уже понял, что от этой «локалки» толку мало, не давала она преимущества. — Ну а где твой лаз? — Будто бы Герман Орлов один оценил своим глазом и высказал здоровый армейский скепсис по отношению к плану пройтись под землёй и выскочить неизвестно где. Никто не ходил, а они пройдут. Сказки для желторотой полиции.

В центре города места не хватало, и здание гостиницы построили над узлом коллектора, который соединял старую и новую части города. Разумеется, это было крайне неудобно: в случае аварии сточные воды могли затопить подвалы. Но с военной точки зрения сооружение было гениальным. Как ещё духи не пронюхали, подумал Игорь и поёжился. Меньше всего он хотел воевать под землёй, хотя за годы службы бывало всякое. Здесь, как в подводной лодке: кто первым выстрелил, тот и победил. Деваться-то некуда.

— Уходим! — сказал Игорь.

И они по одному стали покидать позицию так, чтобы их не заметили в окнах. Бойцы с любопытством смотрели им вслед. Элита, думали они, спецназ! Мужики старые, изрядно тёртые жизнью. Вон сколько «железа» на себе тянут, восхищались и завидовали. И мы когда-нибудь такими станем — большими, всё понимающими, с суровыми железными лицами, и суеверно вздрагивали, потому что один Герман Орлов чего стоил — скала, а не человек. Ходили о нём самые страшные легенды, хотя воочию не лицезрели, как он выбивает коленную чашечку. Однако неизменно находился человек, который знал человека, который видел это собственными глазами. Поэтому в присутствии Германа Орлова все немели и словно набирали в рот воды.

— Куда мы лезем?.. Куда?.. — задумчиво сказал Герман Орлов, когда они спустились в подвалы, из которых тянуло запахом канализации.

Схохмить вовремя он ничего не придумал, вот и мучился, как от несварения желудка. Не мог он жить, чтобы не вставить ядреное словцо. Однако вставлять было вроде как не к месту и не ко времени, да и Олег Вепрев злился. А чего злиться, если всё идёт по плану?

— Прямо к Яшкиному мосту, — ничего не замечая, объяснил добросовестный Алексей Ногинский и подёргал себя за кудри. — Там до вокзала рукой подать.

— Это я знаю, — отмахнулся Герман Орлов. — А вообще, в принципе?

Не выходил у него каламбур, не за что было зацепиться, а время шло, и душа черствела.

— Со стороны железнодорожного вокзала периодически слышны выстрелы, — серьёзно ответил Алексей Ногинский и не заметил, что над ним тонко издеваются.

— Может, они нас заманивают? — высказал предположение Герман Орлов и сделал загадочно-глубокомысленное лицо.

В глазах у него плясали чёртики. Игорь отвернулся, чтобы не рассмеяться. Любил Орлов морочить людям голову.

— Вряд ли, — отозвался добросовестный Алексей Ногинский, подавая в люк оружие.

Лёву Аргаткина, как самого молодого, поставили на самую тяжёлую работу: принимать оружие. Потом полезли сами. Герман Орлов долго примеривался, а потом ухнул вниз, как мешок картошки, — конечно, не по глупости, а всё рассчитав, в том числе и реакцию зрителей. Однако Олег Вепрев заскрипел зубами, хотя и промолчал, потому что, во-первых, Орлов понимал что к чему и не особенно выделывался, а во-вторых, как ни странно, с утра демонстрировал серьёзное лицо, как эталон дисциплины и благих намерений. «Вот какой я, — словно говорил он, — суровый, но справедливый, и чехов жарю, как на вертеле, и танки подбиваю всякие, какие ещё могут быть претензии». Поэтому, наверное, Олег Вепрев не мог даже формально поймать старшего прапорщика на разгильдяйстве. И водки они перепили немерено, и братались не единожды, и всё равно злился Олег Вепрев, как злился и на Лёву Аргаткина, и, должно быть, на Игоря, только тайно, потому как они были друзьями.

Игорь подумал, что Герман Орлов нарывается, а Олег в очередной раз сходит с ума — натянутый, как струна, и вдруг догадался, что это его последний защитный барьер, что если барьер рухнет, то Олег Вепрев действительно сорвётся, а тогда мало не покажется, тогда спасайся, кто может. Дома, в перерыве между командировками, Олег Вепрев ничего не делал, возился с дочкой и тремя сыновьями, ходил на тренировки и на жениных разносолах обрастал жирком, который потом сбрасывал в два счёта. Вот и тянуло его на родину, вот он и злился на весь белый свет, а особенно на моджахедов, которым приспичило идти на прорыв именно в тот момент, когда он должен был отбыть домой.

Туннель оказался старым и широким, но всё равно не был рассчитан на быстрое передвижение. К тому же в нём было жарко и душно. Игорь мгновенно вспотел, по спине потёк липкий пот.

Алексей Ногинский шёл первым, как опытный минёр. За ним налегке — Олег Вепрев, с автоматом наперевес. А за ними — остальные во главе с Игорем: соблюдая дистанцию, по всем правилам, чтобы, если что, не все погибли, чтобы у кого-то остался бы шанс.

Туннель слегка загибался влево, и отсвет, падающий на стены, создавал иллюзию безмятежности, но это могло быть и признаком опасности. Однако Алексей Ногинский двигался уверенно, светя себе фонариком под ноги, и Игорь подумал, что раз он спокоен, то всё нормально, и спрашивать ни о чём не стал. Уж Ногинский-то не подведёт, недаром сидел в выгребной яме. Насчёт этой ямы бойцы давно меж собой зубоскалили, но с оглядкой, чтобы не обидеть Ногинского и его «сидельцев». Теперь их всех называли «сидельцами» и беззлобно хихикали за спиной, на что Игорь закрывал глаза: «Пусть отведут душу, хуже от этого не будет. Если что, Ногинский сам осадит, если потребуется, конечно. Но не потребуется». Игорь был уверен, что бойцы не перейдут ту грань, за которой начинаются обиды.