Сделка кобры - Тимоти Зан

Казалось, прошла вечность, прежде чем Джин опустила письмо и невозмутимо посмотрела прямо в глаза Круину.

– Скажите мне, – сказала она тихо, – семья Йитра долго будет хранить тайну о найденном ими модуле?

– Сомневаюсь, – ответил Сэммон-старший ровным тоном… тоном, который не смог скрыть от Дауло следов его собственного страха, промелькнувших в глазах отца. – Как только они извлекут из содержимого контейнера пользу для себя, семья Йитра уведомит Шани о находке.

– Сколько времени на это уйдет? Неделя?

– Возможно, меньше, – сказал Круин. Джин взглянула на Дауло.

– Ты тоже так считаешь? Юноша кашлянул, прочищая горло.

– Да. Сдавая властям артефакт, они реабилитируют себя в глазах Шани, которые обвиняют их в сокрытии находки. Йитра – да, пожалуй, и Шани рассуждают так: лучше поздно, чем никогда. Но Йитра, конечно же, не преминут сначала сами взглянуть, что найдется в модуле ценного для них. Джин повернулась к Круину.

– Я вас понимаю. И не виню. Мне ведь все равно – рано или поздно – пришлось бы покинуть Милику.

Дауло вдруг поймал себя на том, что слушает Джин затаив дыхание.

– Вы… я не понимаю. Вы… не сердитесь на нас? Джин посмотрела на него, и он внутренне съежился от тлеющего в глубине её глаз огня.

– Я сказала, что мне все равно пришлось бы покинуть Милику, – медленно произнесла девушка, чеканя каждое слово, – и что я понимаю вас. Но я не говорила, что я не рассержена. Твой отец не имел права предпринимать подобного шага, не посоветовавшись со мной. Мы могли бы уехать сегодня днем и к настоящему моменту уже добрались бы до Азраса. А теперь, если мы будем ждать рассвета, то вполне можем напороться на засаду при выезде из Милики. Мало того, что к утру окрестности Милики будут кишеть агентами Шани, так они ещё отправят авиацию на поиски потерпевшего крушение шаттла. И заблокируют все дороги. Следовательно, мы отправимся сегодня ночью. Немедля. – Джин окинула юношу изучающим взглядом. – Во всяком случае, я должна отправляться. Ты можешь остаться, если хочешь.

Дауло стиснул зубы. При обычных обстоятельствах он посчитал бы величайшим оскорблением предположение о том, что он не сдержит слова. Но при сложившихся обстоятельствах, когда они с отцом фактически предали Джин, Дауло понимал, что именно такого отношения с её стороны он и заслуживает.

– Я сказал, что поеду с тобой, Жасмин Моро, и я поеду, – он взглянул на отца. – Машина готова?

– Да. Я ведь упоминал… в письме, – Круин поджал губы. – Дауло…

– Постараюсь прислать весточку, когда сформируется бригада, – оборвал его Дауло, напрочь забыв о сыновней вежливости. – Надеюсь, что до того времени ты, по крайней мере, сумеешь воздержаться от помощи следователям Шани в установлении личности Жасмин Моро.

Сэммон-старший тяжело вздохнул.

– Сумею, – пообещал он.

Дауло мрачно кивнул, ощущая душевную пустоту. Отцовские обещания… Они всегда казались ему чем-то незыблемым, как законы природы. Явившись свидетелем того, как отец намеренно нарушил данное им слово, Дауло будто безвозвратно потерял часть самого себя.

И все из-за этой женщины, которая стоит здесь, рядом. Женщина, которая не только не является членом семьи Сэммон, но и, фактически, враг его мира…

Юноша сделал глубокий вдох. «Мы поклялись защищать Джин, и мы не нарушим клятвы. Не смотря ни на что».

– Пойдем, Жасмин Моро, – сказал он громко. – Пойдем отсюда.

Джин знала, что в дневное время поездка от Милики до Азраса занимает около часа. Ночью у них с Дауло ушло на это часа полтора, около полуночи они пересекли реку Сомиларай и вскоре въехали в город.

– И куда теперь? – спросила Джин, с некоторой нервозностью вглядываясь в пустынные улицы.

Меньше всего хотела она сейчас обратить на себя внимание местных жителей.

– К дому, который предоставил в наше распоряжение мэр Каппарис, конечно, – сказал Дауло.

– Он прислал ключ, или нам придется будить кого-то? – спросила Жасмин.

– Мы получили от него цифровую комбинацию. Многие дома для гостей в Азрасе запираются наборными замками. Когда постояльцы съезжают, хозяин просто меняет цифровую комбинацию.

Они миновали центр города и поехали в восточную его часть, где Дауло, наконец, припарковал машину возле большого здания, очень сильно напоминающего своей архитектурой дом семьи Сэммонов в Милике. Правда, в отличие от последнего, здешний был разделен на квартиры размерами не больше двухкомнатного «номера», предоставленного Джин Сэммонами.

Дауло открыл дверь, и они вошли в квартиру с крошечной кухонькой, миниатюрной гостиной и маленькой спальней.

Одноместной спальней.

– Неудивительно, что горожане таят на нас злобу? – прокомментировал Дауло, поставив сумки в углу гостиной и заглянув в спальню. – Средний рабочий, находящийся на службе у нашей семьи, имеет более просторные апартаменты, чем эти.

– Наверно, в подобных квартирах селят представителей низшего класса, – пробормотала Джин.

Сотня способов подступить к щепетильному вопросу лезла ей в голову, но она решила, что не стоит ходить вокруг да около.

– Я вижу здесь только одну кровать. Несколько долгих секунд Сэммон-младший просто смотрел на неё – смотрел прямо в глаза.

– Да, – сказал он наконец. – А зачем нам две кровати?

– Квазаманские женщины настолько безотказны? – спросила Джин напрямик.

Дауло поджал губы.

– Иногда я забываю, что ты – чужестранка. Нет, квазаманские женщины не слишком уступчивы, они лишь привыкли мыслить реалистично. Они понимают, что женщине не обойтись без мужчины, а я, будучи наследником могущественной семьи, не совсем тот мужчина, которому можно отказать.

По спине Джин пробежала дрожь отвращения. На какое-то мгновение окружавшая Дауло аура вежливости и обходительности треснула, обнажая нечто малопривлекательное. Богатый, могущественный, возможно, избалованный, он, вероятно, получал все, что хотел, с самого своего рождения. На Авентине такие дети обычно вырастали в эгоистичных инфантильных молодых людей. На Квазаме, с её традиционно презрительным отношением мужчины к человеческим существам противоположного пола, подобные индивидуумы становились, вероятно, деспотами.

Джин попыталась отогнать от себя эти мысли. «Здесь совершенно другая, отличная от нашей культура, – твердо напомнила она себе. – В данном случае экстраполяция*, вероятно, неприемлема. Просто характер здешнего строго иерархического общества неминуемо накладывает отпечаток на личную жизнь каждого человека».

И все же Джин решила раз и навсегда установить основные правила взаимоотношений между нею и этим «наследником могущественной семьи». * Экстраполяция – метод научного исследования, заключающийся в распространении выводов, полученных из наблюдения над одной частью явления, на другую его часть. (Примечание переводчика)