Мертвая пехота. Книга вторая. Изгои - Юрий Погуляй

Элай поднял взгляд, оглядев заставленный тяжёлой техникой ангар.

«Здравствуй, дитя» — один голос затмил собой другие. Ловсон сам опустился на колено, глядя прямо перед собой. Воннерут… Он впервые слышал Отца так близко и так понятно. Голос без ярости и боли был действительно отеческим. Без ярости, без боли.

Халамер говорил с ним, как с равным. Долго, спокойно. И когда он закончил — Элай поднялся на ноги с восхищённым видом. Обрёл ли он веру? Нет. Но Отец убедил его в правильности происходящего. Так нужно для всех. И прежде всего для Империи. Для оставшейся в прошлой жизни Санни.

Голоса звёзд замолчали, покорно ожидая его приказов. Ловсон несколько минут стоял недвижимо, а затем направился в командный пункт.

Когда он входил в лифт — мертвый мех с грохотом рухнул на пол ангара.

Одиночество прекрасно. Только в нём можно обрести восхищающую ясность бытия. Оценить секунды. Каждую. Насладиться ею всецело. И пусть Хтона окружали сотни тысяч живых существ — посреди этого моря плоти он был абсолютно один.

Совершенно. Было чуть совестно признаться, но расстояния рвали связи в голове, и от этого Хтон улыбался. Он не слышал других жрецов Длани. Не чувствовал Отца. Был собой. Полная свобода.

Свобода, которой скоро предстояло закончиться. Корабли Стального Клыка, ведомые обращёнными пилотами и набитые воинами раздорского Улья приближались к системе Прокхата. Семь грузовиков, без охраны, без какого-либо сопровождения. Семь дрейфующих беспомощных гигантов. Скрытность в ущерб скорости. Через системы порталов корабли бы вышли к точке высадки дней десять назад, но дальний переход — это дальний переход.

Из Глубины дети Воннерута летели почти год. Хорошее было время. Время надежд и желания отомстить. Они чувствовали её. Пламя горело в душе каждого обращённого. Здесь же оно угасло. Сначала ещё тлело, подогревало, а теперь лишь холод, пустота.

Хтон смотрел в сверкающее звёздами ничто, в котором скрывался Прокхат, уже видимый приборами, но ещё не определяющийся взглядом.

Надежда умирала долго, но он осознал её смерть только когда вновь оказался на Раздоре. Когда перестал чувствовать Длань. Перестал чувствовать Отца. И тогда Хтон понял, что двигало обращённых все эти годы. Вернее — кто двигал их. Кто объединял их. Кто давал павшим душам столько желанное тепло.

Чужое тепло. Навязанное, и стирающееся с расстояниями. Улей Раздора был другим. Улей хотел жить. Улей хотел есть, и Хтон вёл его вперёд. К цели, совпадающей с приказом Длани и Отца. Когда Длань выбирала жреца для покорения принцессы Раздора — последними кандидатами остались Хтон и Грэн. Их мощь, их таланты сошлись в последнем споре, и ярко горящий чувствами соперник уступил холодному собрату. Пламя его забурлило, столкнувшись с ледяными остовами и не поколебало их, отступило.

И те остовы едва не осыпались, когда Хтон ступил в пещеру принцессы. Когда прошёл мимо солдат матки, даже не пошевелившихся от его присутствия. Они считали, что он свой. Что он один из Улья. Но он был чужаком. И когда тьма пошевелилась, подавшись навстречу бывшему человеку — Хтон подумал, что не сможет, что его не станет. Жар чужой воли охватил измученный разум, ледяной каркас истощился, пошатнулся.

Но он победил. Взял верх над принцессой. Как и Воннерут в своё время.

Хтона много проверяли. Длань внимательно следила за своим жрецом, поработившим Улей. Любой проступок, любая странность — они были готовы вмешаться, но он выдержал. Выстоял. Удержал власть над принцессой. Доказал, что способен ею управлять. Доказал это даже на таких расстояниях, которые не снились Отцу!

При мысли о матке потеплело на сердце. Это не жжение мести, не нежная надежда на справедливость. Это совсем другое. Настоящее единство. Правильное и не отравленное чужими мыслями.

Хтон скрестил руки на груди, не мигая глядя в мерцающую бесконечность. Ему показалось, будто его обнимают тёплые и любящие руки. Словно мама, до того, как за ним захлопнулись врата Ксеноруса, взявшего талантливого юношу в послушники.

Где она теперь? В груди защемило, и тепло перешло на разбережённую рану, успокаивая, лаская. Мама отказалась от него. Так бывает. Это не должно мешать цели.

Он прикрыл глаза, вслушиваясь в ощущения. Впитывая показания приборов, за которыми следили присланные с Нуслайта обращённые в его Улей. Понимая расстояние между кораблями, переданные штурманами, слившимися в один организм. Зная показания локаторов, расположения спутников, слепых зон, заглушенных участков, расположения кораблей-дозоров. Диверсионный отряд должен был заглушить зону выхода в атмосферу. Но убедиться в том, что союзники ослепили врага, Хтон не мог. Ему оставалось лишь верить. Идти вниз, к поверхности, надеясь, что первая часть общего плана сработала.

Хтон развернулся и покинул обзорную рубку. Неторопливо прошёл по пустому коридору в каюту. Забрался в посадочную ячейку, закрепился в ней. Тепло не отпускало. Тепло ласкало. Тепло предвкушало. Здесь, без голосов Отца и Длани, он может делать то, что хочет. Никто не ограничит его свободу.

Когда в бой идёт Улей — это чудовищная масса плоти, жаждущая смерти и принимающая смерть. Но если этой армадой будет управлять разум.

Хтон улыбнулся. У него был план.

Корабли ворвались в атмосферу Прокхата раскалёнными глыбами, теряя в пути куски обшивки. Не предназначенные для маневров в атмосфере они шли в последний полёт. Дюзы ревели, гася скорость, от могучих гигантов откалывались куски Улья. Грузовики ещё только опускались, но высадка уже шла.

Огромные шары падали в заросли и разбивались в тысячи жуков, наводняющих нетронутый лес. Сотни, тысячи ошмётков обращённой плоти. Пылающие громады целились в горную гряду, удалённую от ближайшего населенного пункта почти на сотню километров.

Хтон вцепился в поручни, глядя прямо перед собой. Его корабль шёл последним. Самый важный. Самый ценный. Его Принцесса и его гвардия из мон-го-рианцев. Обращённая армия низших Раздора. Длань не пыталась сохранить их личность. Длань торопилась.

Тряска нарастала. Опущенные защитные экраны плавились, отчего каюта обрела алый оттенок.

Будет то, что будет. Если они погибнут — то погибнут вместе.

Он знал, что первые члены Улья уже на земле. Он видел лес, видел горы. Под его ногами уже чавкали болота и шумела трава. Мощные лапы рыли тоннели, создавая плацдарм прибывающей армии. Хтона тряхнуло особенно сильно. На миг он испугался, но почувствовал нежное касание Принцессы и успокоился, словно младенец на груди матери.

Принцессы… Почему он по-прежнему так глупо её называет? Всё изменилась.

Теперь она стала его Королевой. И Прокхат будет тем местом, откуда начнутся Её владения.

Хтон на миг нахмурился, не понимая, откуда такие мысли, но уже через секунду забыл о сомнениях. Он строил планы. И когда с грохотом, сминая обшивку и кроша деревья, грузовой корабль выжег посадочную площадку и оказался на земле — жрец торопливо выбрался из ячейки. Медлить нельзя. Каждая секунда отделяет Королеву от власти.