Загадочный наследник - Джорджет Хейер

— О нет! Не совсем. Действительно, бывают ночи, когда я не могу заснуть. Когда такое случается, я не могу лежать в кровати и считать минуты: я встаю и выхожу из дому, если ночь лунная. А иногда я выхожу в море с Джэмом Хорделом порыбачить. Вот почему я предпринял все предосторожности — чтобы никто не пришел и не стал бы барабанить ко мне в дверь. Если моя мамочка узнает или дедушка, господи, какой переполох тут поднимется! Вы же прекрасно знаете: будь их воля, они бы не выпустили меня из пеленок. А уж если они узнают, что я беру «Чайку» по ночам, — особенно с тех пор, как утонули мой дядюшка и Оливер, — если у них возникнет хоть малейшее подозрение об этом! О, меня будут так сторожить и охранять, что я просто сойду с ума!

Хьюго несколько минут не говорил ни слова, просто сидел и смотрел на Ричмонда, слегка нахмурясь. Объяснение было разумным, но он решил, что мальчишка явно насторожен — наблюдает за ним из-под опущенных ресниц с выжидательным выражением лица, весь напряженный.

Ричмонд первым нарушил молчание, пропев сладким голосом:

— Могу я теперь попытаться заснуть, кузен?

— Полагаю, что да, — ответил Хьюго, вставая. Он помедлил, а потом добавил: — Ты сказал мне, что не замешан в контрабанде, и я надеюсь, что это правда, потому что, если это не так, ты не единственный, кто погибнет. Ты наслушался разговоров о контрабанде, парень, но если окажется, что ты тоже к этому руку приложил, никто не будет обвинять тебя сильнее, чем твой дед.

— Да идите вы к дьяволу! — бросил Ричмонд в припадке гнева. — Не бойтесь! Неужто вы хотите сказать ему, что вы считаете меня контрабандистом? Хотелось бы мне присутствовать при этом! Хотя нет, не хочу: ненавижу скандалы. А что касается того, чем я предпочитаю заниматься, когда мне не спится, у вас нет права бранить меня: вы — не мой опекун и не… даже не глава семьи — пока!

— Да зачем мне это? — спросил Хьюго, удивившись.

На щеках Ричмонда вспыхнул гневный румянец, но потом исчез. Он буркнул:

— Ну, тогда прошу прощения. Но я не позволю… Ну, это не имеет значения.

Хьюго взял свою свечу и сказал со своей неспешной ухмылкой:

— Не позволишь вмешиваться в твои дела, так? Тебе давно пора научиться дисциплине, скромная овечка, военной дисциплине! Я — не глава семейства, но, возможно, я помогу тебе вступить в армию. Если, конечно, ты не доведешь себя до краха прежде, чем у меня возникнет шанс попытаться.

Ричмонд сухо улыбнулся:

— Премного благодарен. Однако у вас ничего не получится. Когда я достигну призывного возраста… Хотя, что толку в пустых разговорах. К тому времени я, скорее всего, уже буду в Оксфорде.

— Я сомневаюсь. А пока живи своей жизнью и не думай, что тебе скучно. Мне не нравится поведение этого таможенного офицера. Он подозревает тебя, и хотя я не скажу, что лейтенант в курсе всех веяний таможенного управления, он вовсе не такой простофиля, как ты себе представляешь.

Едва заметная кривая ухмылка заиграла на губах Ричмонда.

— Насколько я слышал, здесь все только и делают, что обводят его вокруг пальца.

— Ну, он не из тех, кто признает себя побежденным, — сказал многозначительно Хьюго. — Оттершоу недолюбливает тебя, Ричмонд, а если он вбил себе в голову, что сумеет вывести тебя на чистую воду, он это сделает непременно.

— У него ничего не получится.

— Будем надеяться, но есть шанс, и когда ты окажешься в затруднительном положении, не рви волосы, а приходи ко мне. В свое время я бывал и не в таких передрягах.

— Премного вам благодарен, — буркнул Ричмонд. — Это настоящее умопомрачение, но я уверен, выговорите от чистого сердца. Идите спать, Хьюго! У меня уже глаза закрываются.

На следующее утро вид у Ричмонда не соответствовал тому сонному состоянию, которое он демонстрировал, когда Хьюго уходил из его спальни. Он, как обычно, поехал на верховую прогулку перед завтраком, но его матушка и дед заметили, что веки у мальчика напухли, а лицо побледнело. Ричмонд был подвергнут перекрестному огню тревожной заботы с одной стороны и суровому дознанию — с другой, и выдержал это с таким терпением, что Хьюго восхитился его сдержанности. Один раз Ричмонд встретился с майором взглядом, в котором смешались вызов и мольба. Ответа он не получил, зато ощутил значительную поддержку, судя по выражению лица своего великана кузена, в котором читалось тупое скудоумие. Это был знак того, что у кузена не было намерений немедленно разоблачить его и рассказать о событиях предыдущей ночи лорду Дэрракотту. Ричмонд больше не смотрел в его направлении, однако этот быстрый вызывающий взгляд не ускользнул от внимания его сестры, и при первой же возможности она приказала Хьюго объяснить его значение. Антея, не меньше, чем Ричмонд, не обманулась в его по-детски показном непонимании. Она строго заявила:

— Умоляю, не смотрите на меня словно помешанный!

— Нет, любовь моя, ничего подобного! — запротестовал майор, сильно задетый. — Я понимаю: у меня не слишком острый ум, но я не помешанный.

— Вы самое хитрое существо, какое только существует в природе, — проинформировала его любовь с необыкновенной прямотой. — Но я и сама не такая простушка, поэтому, пожалуйста, не думайте выводить меня из себя. Вам придется сильно потрудиться.

Шокированный такой решительной речью, Хьюго изрек:

— Э-э-э, вы не должны говорить такие речи, барышня. Вы приводите людей в сущее замешательство. Очень невежливо говорить такое, даже я это знаю.

— Простите меня, кузен, — покаялась Антея, поджав губки. — Я лишь имела в виду: нет смысла думать, что вы сможете обмануть меня.

— Вот это уже лучше, — сказал он одобрительно.

— Да, но теперь я в растерянности, не знаю, как в вежливых выражениях посоветовать вам не пороть чепухи в тщетной надежде, что вам удастся убедить меня в противном, — огрызнулась она.

— О, вряд ли мне это удастся!

— Я счастлива узнать, что вы, во всяком случае, хоть в этом согласны со мной. — Антея подняла глаза, сочувственно улыбаясь. — Не поддразнивайте меня, Хьюго. Почему это Ричмонд так на вас смотрел? Как будто он вас боялся — то есть не вас, а того, что вы скажете что-то такое, что он хотел бы сохранить в тайне. Скажите мне, в чем дело, прошу вас, Хьюго.

Майор взял обе ее руки в свои и прижал к груди. Подбадривающе улыбаясь, он сказал:

— И что побуждает вас просить меня с такой горячностью, любовь моя? За какого чудака вы меня принимаете?

— О, нет-нет, ничего подобного у меня и в мыслях не было! — быстро ответила Антея.

— Ну, я бы стал чудаком из чудаков, если бы у меня были секреты с Ричмондом, а я бы их выбалтывал вам, — сказал Хьюго. — Ну уж нет! И не смотрите на меня так хитро. Ричмонд опасался лишь того, что я могу сказать что-нибудь невпопад в присутствии его матушки и деда, а ему этого не слишком хотелось. Не скажу, что виню его за это, — добавил он задумчиво. — Послушаешь, как с ним обращается эта парочка, так можно подумать, что ему восемь лет, а не восемнадцать.