Внезапная удача - Татьяна Ренсинк

Они ещё долго не выпускали друг друга из тепла объятий. Лёжа в зарослях у развалин старого имения, они наслаждались объятиями нагих тел, всё ещё жарких. Теплота спустившегося вечера будто тоже была за них, укрывая лёгким тёплым покрывалом еле чувствовавшегося ветерка…

— Я никогда не предам тебя, клянусь, — прошептал Алексей, любуясь столь любящим взглядом милой.

Она нежно смотрела, удовлетворённая подаренным счастьем, и улыбалась:

— Я только твоя. Никогда не выйду ни за кого иного, клянусь, как бы кто ни угрожал, как бы ни заставлял.

— Какие бы ловушки не устроили? — смотрел с надеждой Алексей, и любимая кивнула, гладя его лицо да растрёпанные собранные в хвост волосы.

— Как бы я хотел увезти тебя куда подальше, — прошептал её милый, а она видела в глазах его грусть, которая отзывалась и в ней самой:

— Увези…

— В Швецию? — удивился он. — Больше некуда.

— Пусть, — улыбнулась Софья. — Мне всё равно, куда.

— Увезу, — снова стал Алексей целовать её, и они продолжали ещё долго шептать друг другу клятвы оставаться вместе…

76 Часть

Поздним утром Алексей и Софья неспешно вернулись ко дворцу. Решив действовать по-своему, решив не расставаться никогда, они спустились с коня и ещё долго оставались в объятиях друг друга, наслаждаясь жаркими поцелуями губ.

Прибывающие или проходившие мимо сразу замечали их. Кто-то смотрел с осуждением, кто-то спешил скорее пройти мимо. Только влюблённым было всё равно.

Выйдя из кареты, тоже вернувшись во дворец, фрейлина Лиза с ухмылкой уставилась на целующихся:

— Какой позор тебя ждёт…

Она слегка ударила веером по ладони и поспешила скрыться во дворце. В считанные минуты к влюблённым выбежала взволнованная Алёна:

— Скорее! Что вы делаете? — звала она их. — Лиза сейчас всё донесёт государыне!

— Пусть доносит, — засмеялся Алексей, обнимая такую же уверенную в их правоте любимую. — Нам уже всё равно.

— Так нельзя! — смотрела поражённая Алёна. — Скорее, вернись к себе, Софья?

Будто послушались, они вошли во дворец, удаляясь по его роскоши к коридору фрейлин. Уже не хотелось прятаться нигде. Так и обнимая друг друга, улыбаясь от вдохновляющего их счастья, Алексей и Софья на виду у всех, кто в тот момент выглянул или проходил мимо, на виду удивлённых да забывших свои обязанности охранников, скрылись в комнате.

И все эти наблюдатели ещё не скоро продолжили свой путь, как и Алёна, остановившаяся у двери Софьи перед охранниками в растерянности.

Из спальни стали доноситься разные звуки, сменившиеся вскоре стонами блаженства да такими, будто любовники специально хотели объявить всему миру о своём торжестве. Только самим им было ни до кого.

Снова любя друг друга, снова лаская и безумно целуя, Алексей и Софья ещё не скоро подчинились утомлению да успокаивались на смятом от их танца любви ложе…

— Меня прогонят немедленно, как узнают, — молвил Алексей да покрепче прижал к себе отдыхающую на его груди любимую.

— Вот и уйдём вместе. Успеешь всё приготовить? — засмеялась довольная Софья, уткнувшись с лёгким смущением в его плечо.

— До Швеции нам средств хватит. Я немедленно всё заберу, — улыбался уверенный в успехе Алексей. — Ты собери всё необходимое. Нам помогут или наши друзья, или мой слуга Макар да Евдокия. В любом случае…. уедем.

Дальше договорить им пока не удалось. Раздавшийся в дверь стук и зов статс-дамы заставил прислушаться:

— Софья, открывай немедля! Послушайся! Открой!

— Она за нас, — кивнул приподнявшейся любимой Алексей.

Он поспешил спрятаться за ширму, где принялся одеваться, пока Софья, прикрыв нагое тело платьем, пропустила статс-даму пройти.

— Что здесь происходит? — оглянулась она вокруг, но видела лишь довольную Софью.

Видя, что та обнажена, смело прикрываясь платьем, статс-дама всё поняла:

— Вы должны сдерживать себя, умоляю, — прошептала она, и из-за ширмы вышел Алексей, заканчивая поправлять одежду:

— Мы старались, но…. увы.

— Граф, — строго взглянула статс-дама. — Я могу понять многое, но данный поступок… Хорошо, — сразу встряхнулась она. — Государыню я успокоить смогу. Но впредь ведите себя прилично…. тихо и…

Но улыбающиеся счастливые влюблённые стояли перед нею со слегка смущёнными взглядами друг на друга. В душе порадовавшись за них, статс-дама хотела оставить их одних, но вошедший в комнату отец Софьи встал на пороге.

Его пронзительный и вопрошающий взгляд блуждал по каждому. Всё оценив, князь Аганин подошёл к Алексею:

— Мерзавец, — выдавил он через зубы в его спокойные глаза. — Обесчестить решил?… Удалось… Теперь один выход тебе… Смерть.

— Нет! — вскрикнула встревоженная Софья, чуть не выронив из рук платье, которым прикрывалась.

Алексей сразу заключил её в крепкие объятия и успокаивающе молвил:

— Всё будет хорошо.

— У нас да, — перебил его князь Аганин. — Дуэли не избежишь, где смертью поплатишься. А тебя, дорогая, — взглянул он на дочь с не меньшим презрением. — Ждёт жених. Он сам пусть разбирается теперь с тобой да будет прав во всём. Защиты у нас не ищи!

С этими словами он ушёл, а стоящие в коридоре охранники закрыли дверь.

— Что ж, — смотрела вслед князю статс-дама, сожалея влюблённым. — Что случилось, то случилось… Увы, вы совершили непоправимую ошибку, вернувшись столь открыто. Однако я улажу всё с государыней, уверяю…

Она не стала дожидаться ответа, тоже покинув спальню, и Софья с тревогой взглянула на глубоко вздохнувшего милого…

77 Часть

— Нас не выпустят отсюда, — смотрела Софья с тревогой на любимого, но он казался более спокойным, чем она:

— Пока приговора нет, есть время собраться в путь. Я сейчас же пойду к себе, заберу все деньги, что есть, и нас уже никто не разлучит.

Алексей долго поцеловал любимую в губы и скрылся в потайном коридоре. Оставшись одна, Софья облачилась в ночное платье да залезла в постель, накрывшись одеялом. Ощущение бежавшего по телу холода, ощущение страха, слова отца — всё пугало, но она старалась хранить веру в то, что ей с любимым должно повезти.

Время тянулось долго в ожидании, когда вернётся любимый. Софья уже начинала волноваться, не случилось ли чего ужасного, как дверь потайного коридора открылась. С улыбкой сразу говорящей о том, что всё получилось, Алексей вошёл в комнату.

Он не замедлил скорее склониться над робко прячущей от него взгляд любимой да начал раздеваться. Вновь покрывая её поцелуями, Алексей прошептал:

— Сладкая моя…. всё теперь будет чудесно… Утром же уедем… Навсегда будем вместе…

— Навсегда, — отозвалась Софья.

Снова и снова они стонали от блаженства, уносясь в рай трепетных ощущений, да не подозревали, что заплативший охранникам внушительную сумму Мамонов на время остался перед дверью в коридоре один.

Слыша всё да понимая,