Агенты «Аль-Каиды» - Сергей Москвин

– Из милиции! – громко ответил я и на всякий случай сунул руку в карман, где хранил милицейское удостоверение прикрытия, куда более подходящее для бесед с простыми гражданами, чем документы сотрудника оперативного отдела управления «В» Центра спецопераций ФСБ России.

Дверь сейчас же открылась. Причем не на длину цепочки, а на всю ширину. И я увидел на пороге немолодую женщину в демисезонном пальто с крашеными седыми волосами, убранными в аккуратную прическу. За спиной женщины стояла маленькая девочка в желтой курточке и красном берете, из-под которого выглядывали края розового банта. Девочка держала в руках чересчур большой для нее школьный рюкзак и с удивлением смотрела на незнакомого дядю. Впрочем, точно такое же удивление отразилось и на лице ее бабушки.

– Так вы из милиции?! – заметно волнуясь, переспросила Софья Петровна. – А что случилось?! Что-нибудь с…

Женщина осеклась, стрельнув глазами в сторону девочки. Я понял, что она хотела назвать имя дочери, но побоялась напугать внучку.

– Надеюсь, что ничего. Но я действительно хотел поговорить о вашей дочери.

Вряд ли мой ответ ее успокоил, скорее наоборот. Женщина побледнела и отошла в глубь коридора, давая мне возможность войти в квартиру. Я тут же воспользовался ее немым предложением: переступил порог и прикрыл за собой дверь. Мать Карины следовало как-то успокоить. Мне очень не понравилась бледность ее лица. Но единственное, что я мог сделать, так это все же показать ей свое удостоверение прикрытия. Лучше бы я этого не делал. Когда Софья Петровна прочитала в моем удостоверении грозную запись: «Главное управление уголовного розыска МВД России», она побледнела еще больше и устало опустилась на стоящую в прихожей тумбу для обуви. Но все же она оказалась сильной женщиной, потому что взяла внучку за руку и строго сказала:

– Лиза, принеси футляр для очков из моей комнаты.

– Ба, мы же в школу опаздываем, – удивилась девочка.

– Вот и поторопись, – проявила настойчивость бабушка.

Лиза недовольно фыркнула, поставила на пол свой рюкзак и отправилась в комнату. Как только она вышла из прихожей, Софья Петровна обратилась ко мне:

– Ради бога, скажите, что с Кариной!

– Думаю, ей угрожает опасность, – не стал лукавить я. Если Шаргаев поручил Карине контролировать поступление денег на его счет, то он не оставит ее живой. – Поэтому скажите: вы знаете, где сейчас находится ваша дочь?

– Я… я чувствовала, что что-то случилось, – тихо запричитала женщина. – Позвонила ей вчера вечером домой, она не отвечает. Тогда перезвонила ей на сотовый. Она говорит: все в порядке, скоро вернусь, за меня не переживай. А у самой голос такой, будто смерть свою чувствует. Я всю ночь глаз не сомкнула, а утром вы…

– Ба, нет там никакого футляра. – В прихожую вернулась Лиза и недовольно уставилась на бабушку.

Я судорожно соображал, что бы такое сказать ей, чтобы девочка снова вышла из прихожей, потому что Софья Петровна уже не могла говорить. Так ничего и не придумал. А Лиза заметила слезы на щеках бабушки. Ее личико сразу сморщилось, и она, вот-вот сама готовая разреветься, испуганно прошептала:

– Ба, что случилось?

В этот момент незапертая входная дверь за моей спиной с треском распахнулась. Ощутив всем телом опасность, я резко развернулся и увидел в дверном проеме долговязую фигуру с длинноствольным пистолетом в руках.

Владивосток, 15 марта, 08.45

Штык и Муха расположились в универсале «Мицубиси» с тонированными до черноты стеклами. Для японских малолитражек машина была достаточно просторна, и, если максимально откинуть сиденье, в ней можно было даже спать, вытянувшись в полный рост. Боевики спали попеременно, но так как объекты – бабка и ее семилетняя внучка – со вчерашнего вечера никуда из квартиры не выходили, за ночь выспались оба. К половине девятого они привели спинки автомобильных сидений в вертикальное положение и приготовились ждать, когда старуха поведет свою внучку в школу. Школа, где училась девчонка, располагалась в соседнем квартале. Ходу до нее было всего три минуты, но старуха тащилась все семь. Накануне бабка с девчонкой вышли из дома без десяти девять и едва успели к началу занятий. Судя по их напряженным голосам, которые исправно передавал в машину установленный Мухой радиомикрофон, сегодня бабка собиралась вывезти внучку из дома пораньше. Когда это случится, за ними отправится Штык, доведет девчонку до школы и нырнет в подогнанную Мухой тачку. Пока девчонка будет на занятиях, они будут наблюдать за ее школой, а когда старуха приведет ее домой, снова переедут во двор. Простая и непыльная работенка. Но за каждый день слежки они заколачивают по «штуке». Столько не зашибает ни один охранник или детектив даже в самом крутом столичном агентстве. Правда, провалив задание, он рискует всего лишь потерять работу, что несравнимо с потерей собственных яиц, которые, исполнив свою угрозу, запросто может оторвать им Адмирал, если они упустят девчонку. Но Штык и Муха не в первый раз ставят на кон собственные жизни против денежного куша. Да и нынешнее задание проще выеденного яйца: проследить за доживающей свой век старухой и семилетней соплячкой, которые ровным счетом ни на что не способны и не могут доставить неприятностей.

Благодушное отношение боевиков к выполняемому заданию изменил въехавший во двор темно-зеленый «УАЗ» с закрытым темным кузовом. Самый массовый российский внедорожник настолько выделялся среди стоящих во дворе корейских и японских автомобилей, что Штык и Муха, ожидающие появления матери Карины со своей внучкой, не могли не обратить на него внимания. Водитель «УАЗа» сделал круг по двору, явно примеряясь к обстановке, и остановил машину возле дома, за которым следили боевики. Сидящий за рулем Муха повернул к Штыку свое встревоженное лицо и опасливо покосился на подъехавший автомобиль.

– Сам вижу! – огрызнулся Штык. – Может, случайно.

Но опыт подсказывал Штыку, что в деле, за которое платят «зеленью» по «штуке» в день, случайностей не бывает. И сейчас же, словно подтверждая его мысли, из «УАЗа» выпрыгнул молодой крепкий мужик с короткой ментовской или армейской стрижкой, одетый в легкую спортивную куртку и джинсы, и пружинящей походкой направился к дому. Читая таблички с номерами квартир, мужик прошел вдоль фасада и решительно свернул к подъезду, где проживала старуха со своей сопливой внучкой.

– Во, бля… – выругался Муха. – К ним направился.

Штык от досады сжал зубы.

Мужик явно был неместный, так как остановился перед запертой подъездной дверью, косвенно подтверждая тем самым предположение Мухи. Долго стоять ему не пришлось. Через несколько минут из подъезда вышла какая-то баба, и мужик ужом проскользнул в открытую дверь. Тем временем и водитель тоже выбрался из «УАЗа». Он был в гражданке: в коричневой ветровочке и вытянувшихся на коленях брюках, но по виду – типичный мент. С остролицей рожей и такой же коротенькой стрижечкой. Водила обошел машину, для чего-то остановился возле левого заднего ската, затем, откинув задний борт, полез в багажник.