Сафир. Распутье - Тони Миллер

каждая частичка тела человека подписана его Истинным именем, по которому его и можно найти, отличить от других людей. Давай, лови новый скрипт и используй его на этот шар.

— Что это такое? — недоуменно произнёс маг, после того, как выполнил приказ. — У меня перед глазами какие-то цифры…

— Это координаты, — чуть рассеянно ответила она, глядя перед собой на что-то видимое ей одной. — Тааак… Пьер находится в тридцати километрах на юго-запад. Собираем вещи. Придётся поторопиться!

* * *

Вечерело. Пьер устало горбился в седле, опираясь связанными руками на переднюю луку седла. Солнце клонилось к закату, окрашивая небо алыми красками, словно заливая его кровью. День был длинный. Прошло где-то шестнадцать часов, а по ощущениям как-будто неделя.

Вообще, за последние пару месяцев он пережил столько, что прежняя жизнь казалась ему далёкой и нереальной, словно увиденная когда-то пьеса в одном из столичных театров — по совместительству храме Аполлона.

Да, жизнь ускорилась, события несутся вскачь как испуганная лошадь, которая в поту и пене мчит не разбирая дороги. Раньше он считал, что живёт полной удовольствиями и событиями жизнью, а оказалось — всё это лишь прелюдия к по-настоящему важному, вещам действительно имеющим значение.

Если бы его поставили перед выбором, дожить до седых волос, когда уже и вспомнить не можешь, зачем бегал за женщинами, или треть от этого срока, но получить возможность прикоснуться к Чуду… А ведь как иначе это назвать? Спасти одну из тех, кто создал их мир, пускай она особо и не отличается внешне от обычной женщины. Сопровождать её, присутствовать на её встрече с Ноксом, оказавшимся тайной даже для самих богов…

А ведь он предлагал ему стать его жрецом! Может вот оно — спасение? Вот только… не предвидел ли эту ситуацию бог Ночи, когда сказал: «Можешь попытаться»? Наверняка ведь знал, что ЭТА идёт за его головой. Ну что ж… Он попытается. В конце концов, ведь есть неплохой шанс на то, что жрецы Ареса уже порешили герцога и награду за его голову никто не даст.

— Как ты там, Козлик, не стух? — поинтересовалась Камилла. — А то ваш брат, как осознает происходящее, так сначала у них вся жизнь перед глазами проносится, а потом они за неё начинают цепляться любой ценой. Жалкое зрелище. Постарайся, Козлик, обойтись без всего этого. Все эти слёзы-сопли, обмоченные штаны… Тьфу…

— И не надейся. — усмехнулся Пьер. — О жизни своей я и вправду поразмышлял, но насчёт остального… Видишь ли, дорогуша, есть у меня в рукаве козырь, благодаря которому я хоть сейчас могу освободиться, вот только… уж больно высокую цену придётся заплатить. Так что я приберегу его до последнего.

— Ну, ну… — произнесла она и хмыкнула. — Ты, похоже, и вправду веришь в это. Вот только с чего бы это… Думаешь, дружки твои тебя спасут? Так им нас не найти и не догнать.

— Могут, но не уверен, что станут. — ответил бард. — Их цель важнее моей жизни.

— Важнее, с их точки зрения или с твоей? — уточнила Камилла.

— И так, и этак. — отрезал Пьер. — В любом случае, это не то, на что я надеюсь.

— Странно слышать от такого типа как ты, что может быть что-то важнее твоей жизни. — произнесла она чуть задумчиво. — Это как-то связано с той грудой горящего железа в лесу? Там вы встретили ту женщину, что была с вами?

— Без комментариев. — быстро произнёс Пьер.

— Ну, ну… заинтриговал ты меня, Козлик… — произнесла она чуть игривым голосом, отчего бард вздрогнул.

Камилла эта, баба на первый взгляд вроде ничего, одного с ним возраста, может даже на год-два моложе, слегка худосочная на его вкус, но не настолько, чтобы он побрезговал… Личико смазливое, опять же на первый взгляд. Встреть он её в каком-нибудь трактире, то обязательно обратил бы на неё внимание. Вот только…

Вот только стоит вглядеться чуть внимательнее, так сразу пробирает до дрожи по всему телу. Взгляд — совершенно безумный! Такое ощущение, будто ты стоишь рядом с хлипкой деревянной клеткой полной разъярённых тварей из Синего леса! В любой момент они разнесут разделяющую вас преграду и разорвут тебя на части!

Пластика тела, его движения, подобны упругим волнам на клинке шпаги противника, что хищно рассекая воздух ищет возможности вонзиться в твоё сердце. Да — изящно, да — красиво, но это красота остро отточенной стали несущей смерть и не имеющей иного предназначения!

Пьер предпочитал женщин мягких и покладистых, словно тёплая булочка, и, съев одну — приступал к следующей. Эта же… Камилла… отношения с ней (не попустите боги!) были бы подобны тому, как если бы он набрал полный рот битого стекла и принялся жевать! Бррр…

* * *

В своё время, пребывая в вирте, Иве Марич доводилось ездить на лошадях. Декорации в которых они обитали были разными, и если в последний раз это был пригород Нью-Йорка, то предшествующие тысячи лет ей довелось «пожить» как в непальской деревушке, так и в африканской саванне. Где-то ей, как раз, приходилось использовать для перемещения лошадей, а где-то даже верблюдов.

Разумеется, скакать на лошади в вирте и делать тоже самое в реальности — не одно и то же. Тут сказываются как ограниченные возможности технологий, всё же, вирт — это скорее сон, чем полноценная симуляция, так и стремление Рады обеспечить комфортное пребывание в нём.

Из-за этого, пускай в мелочах, система им подыгрывала. Если оставить на плите сковороду с готовящейся едой, то она не сгорит, а будет терпеливо ждать, грязная посуда подождёт пару часов, вдруг у человека возникнет странное желание её помыть, после чего очистится сама, мусорные вёдра так же самостоятельно очищались, а лошади в эксплуатации не сильно отличались от велосипедов.

Если держаться в седле Ива худо-бедно наловчилась за пару дней, то привыкнуть к тому, что лошадь — это не просто транспортное средство, а живое существо, было гораздо сложнее. Лошади дышали, сопели, фыркали, шевелили ушами, постоянно норовили что-то перехватить пожевать по дороге. Их надо было поить, покупать для них корм, чистить.

Чистить! Ива мысленно закатила глаза. Погода была более чем тёплая, градусов двадцать пять — двадцать восемь, лошади потели, что само по себе было… своеобразно, да и пах этот пот тоже не совсем приятно. Копыта поднимали пыль, которая оседала в том числе и на лошадях, смешивалась с потом и образовывала ядрёную смесь…

Необходимо было привыкнуть к мысли о том, что это именно животные, а не просто транспортное средство, на которое вскочил и поехал. Быстрее и удобнее чем пешком,