Грезы в его власти - Нина Новолодская

Тот ужин был, наверное, последним лучиком так и не обретенного счастья. Нет, сам праздник прошел на удивление хорошо. Вкусная еда, любимые люди рядом, тишина и покой. Максимилиан сделал настоящее предложение и преподнес фамильное кольцо, получив безоговорочное благословение брата. В ту же ночь он прокрался ко мне в комнату и именно он — мечта и любовь юной Эбигейл Даркер, стал моим первым и, как я думала, единственным мужчиной, а вскоре должен был стать и законным мужем.

К сожалению, проснулась утром я одна и узнала, что жених с братом покинули дом, оставив для меня записку. С тех пор их приезды стали более редкими, часто они запирались в кабинете на первом этаже и не пускали меня. Иногда случалось, что я могла поговорить с Торренсом лишь за завтраком, а Макса вообще видела исключительно ночью, когда он приходил ко мне.

По прошествии еще почти целого года случилось страшное: очень поздно ночью вернулся брат. Один. Я сбежала по лестнице, кутаясь в теплый халат, так как ночи становились холоднее, и мгновенно попала в его крепкие объятия.

— А где Макс? — спросила, стараясь заглянуть ему за спину, в надежде, что жених прячется или же еще не успел зайти.

— Эбигейл, — устало произнес Торренс, — идем в кабинет. Нам надо поговорить.

— Что с ним? Где он? — я с силой стиснула полы его дорожной куртки. — Торренс!

— Идем! — рыкнул в ответ брат и, схватив меня за локоть, потянул в кабинет. Там, усадив на одно из кресел, молча наполнил два стакана крепким виски и один из них сунул мне в руки.

— Пей, — приказал, внимательно смотря на меня.

— Что с Максимилианом? — повторила, смело встречая его взгляд и стараясь унять начинающуюся дрожь в пальцах.

— Пей, Эбигейл, — произнес он и тут я отметила, как именно он ко мне обратился. Торренс никогда не называл меня полным именем, только Эбби.

Я поднесла стакан к губам и сделала небольшой глоток. Крепкий напиток, обжигая, прокатился по языку и растворился во рту. Торренс, внимательно следивший за мной, немного расслабился и опустился в кресло напротив.

— Эбби, — начал он, сделав большой глоток из своего стакана, — послушай…

— Макс? — начала я, но брат поднял ладонь и, неожиданно улыбнувшись, покачал головой.

— Нет, с ним все в порядке. Это касается Адриана и отца.

В первую секунду я громко выдохнула и откинулась в кресле, прикрыв глаза и поняв, что с любимым все в порядке. Но сразу резко выпрямилась, расплескав напиток.

— Что с ними? Чего они хотят?

Торренс замолчал и быстро допил остатки виски.

— Ничего, Эбби. Адриана казнили месяц назад на главной площади, как преступника, а отец…

— Что? — я вскочила с места, уронив чертов стакан и с ужасом глядя на него. Повторила, боясь поверить: — Что? Что ты говоришь? Это правда?

Торренс кивнул, продолжая следить за мной, а я рванула к столу, стоящему чуть поодаль, и оперлась на него. Сама не поняла, как и почему, но вместо слез из горла вырвался странный всхпип, потом еще один и еще. Неожиданно резко вскинув голову, я громко захохотала.

— Казнили, ах-ха-ха-ха, казнили, боже! Неужели?! — с каждым словом смех менялся, превращаясь всхлипы и я, наконец, разрыдалась. Постояв так, поливая слезами чернильный набор, я довольно быстро успокоилась и развернулась лицом к Торренсу.

— За что? Почему его казнили на площади? — вытирая лицо тыльной стороной ладоней и шмыгая носом, обратилась к брату.

— За мужеложство, — кратко ответил тот, внимательно следя за выражением моего лица.

— Что? Но это же смешно! Половина двора спит друг с другом. Этого не может быть…

— И тем не менее, Эбби! Его за это убили! Нашего Адриана! Вывели на площадь и вздернули! — Торренс поднялся на ноги и сделал несколько быстрых шагов ко мне.

— А во всем виноват этот зарвавшийся Саламандр! Это его вина!

— Что? — я непонимающе уставилась на Торренса. — Это еще кто?

— Выскочка-огневик! Ублюдок! — зарычал парень, но я уже не слушала, и только махнула рукой. Мне было все равно, по сути.

— Что с отцом? — поинтересовалась, зная, как сильно папа привязан к среднему брату.

— Папа в отчаянии. Эбби, мне нужно будет поехать и поддержать его… Я не уверен, что смогу вернуться быстро, — посмотрев на меня, он приблизился, — я нужен отцу. Понимаешь?

— А Макс? — тихо спросила я, прижимаясь к Торренсу и окончательно успокаиваясь.

— Он сейчас в столице, он приедет, не переживай…

Как я могла не переживать? И хотя меня успокаивало то, что с Максом все в порядке, я все равно проплакала почти полночи, кутаясь в одеяло.

Как бы я ни ненавидела Адриана, как бы ни желала ему смерти, я никогда не хотела этого по-настоящему.

Наутро Торренс покинул наш домик и появился лишь через несколько бесконечно долгих месяцев. В компании Макса. Оба парня были сильно обеспокоены и взвинчены до предела. Не проронив ни слова, меня просто сдвинули со своего пути и заперлись в кабинете.

Просидели они там допоздна, не позволяя никому входить. Устав ждать, и поужинав в одиночестве, я поднялась в свою спальню. Проснулась уже глубокой ночью оттого, что кто-то, сдернув с меня одеяло, совершенно бесцеремонно задрал ночную сорочку.

— А-а-м-пф! — я попыталась закричать или позвать на помощь, спросонья не сообразив, кто передо мной, но рот накрыла горячая ладонь, глуша звуки.

— Тише, это я! — голос Макса заставил замереть. Я, наконец, распахнула глаза и громко засопела, извиваясь под его телом. — Т-ш-ш, малышка, это я!

Он наклонился чуть ниже, давая мне возможность разглядеть его лицо и глаза, сияющие немного ужасающим огнем.

— Я соскучился, — прошептал он, растягивая губы в не менее жуткой улыбке. — Ну-ка!

С этими словами Максимилиан приподнялся и, убрав руку от моего лица, одним движением перевернул на живот. Удерживая мою голову прижатой к подушке так, что я начала задыхаться, парень быстрыми и грубыми движениями задрал подол сорочки выше и завозился, расстегивая свои штаны.

Я взвыла, слепо молотя руками за головой, пытаясь хотя бы ослабить хватку на затылке и не обращая внимание на то, что он уже раздвинул мои ноги коленом и устроился между ними. В следующую секунду он перехватил меня поперек талии и вздернул вверх. Другой рукой, перестав давить на затылок, схватил за волосы и потянул.

— Я соскучился, малышка! — торопливо шептал Макс, прижимаясь к моей спине.

— Соскучился, маленькая, очень!

А дальше все случилось быстро, грубо, грязно. Я билась, стараясь вырваться, но была парализована магией. Парень, нашептывая жуткие, на мой взгляд, пошлости и грубости, поставил меня в унизительную позу и, больно сжимая бедра, приступил к делу. Кончив, Макс упал на бок и практически тут же уснул, засопев. Оцепенение, накинутое на меня, пошло на убыль. Подобрав одеяло, я завернулась в него, с ужасом поглядывала на спящего в моей постели жениха. Он даже не стал натягивать штаны, собравшиеся в районе его колен.