Вангол - Владимир Прасолов

— Вот, Остап, я тебя и нашёл, — спокойно сказал Вангол.

Остап остановился в метре от Вангола и поднял голову. Его заплывшие слезящиеся глаза уставились на Вангола, безобразная гримаса ужаса исказила лицо.

— Кто ты, я не знаю тебя, — пытался сказать Остап, но голос не повиновался ему, и губы едва шевельнулись.

Но Вангол уже читал его мысли.

— Зато я знаю тебя, ты убил мою жену. Я ненавижу тебя и таких, как ты. Ты умрёшь сейчас. — Вангол встал и посмотрел на лежащего перед ним Остапа.

— Я уже мёртвый. Добей меня, — ответил Остап, уткнувшись лицом в песок. — Добей меня, или я убью тебя! — вдруг закричал Остап, вскакивая.

Вангол не ожидал столь стремительного броска и едва успел перехватить руку Остапа, вцепившуюся в рукоять его ножа. Сцепившись, они стали падать. Огромная сила в столь худом теле Остапа слегка ошеломила Вангола. Изловчившись в последний момент, удержав равновесие и устояв на ногах, Вангол, перехватив и выворачивая руку Остапа, резко рванул её вверх, и остро отточенное лезвие ножа с хрустом вошло в тело нападавшего. Остап страшно и хрипло заорал и осел на колени, так и продолжая держаться за рукоять вогнанного ему меж рёбер ножа. Тёмная кровь, пузырясь, выходила из раны и струйкой скатывалась по ножу и руке Остапа, безумным взглядом смотревшего на Вангола. Вангол отвернулся и отошёл к воде. Ему захотелось помыть руки после прикосновения к этому человеку. Присев, опустил их в струю прозрачной и холодной воды. Оглянувшись, увидел, что его нож лежит на земле, а Остап, оставляя кровавый след, ползёт к своей норе. Вангол стоял и смотрел, как Остап из последних сил, зажимая одной рукой рану, втиснул голову и плечи в узкую нору и медленно исчез в ней весь. Вангол постоял ещё некоторое время, поднял, отмыл в воде нож, не оглядываясь, ушёл к лодке. У него не было желания добивать Ос тапа. Жил по-волчьи, пусть и сдохнет по-волчьи. Непогашенный костёр дымил. Этот дым ещё долго догонял быстро уходящую вниз по течению лодку Вангола.

Вернувшись в Иркутск, Пучинский неделю писал отчёт об экспедиции. В этом отчёте, кроме чисто научных наблюдений, были подробно изложены обстоятельства трагической гибели Новикова и место его захоронения. В отношении Сергеева Пучинский указал, что труп его найден не был и свидетельствовать о его смерти члены экспедиции с уверенностью не могут. В секретариате института Пучинскому отдали заказное письмо на имя Игоря Сергеева, в котором было приглашение на собеседование в особый отдел Иркутского ОГПУ. Пучинский долго не мог прийти в себя, рассматривая бумагу, заверенную печатью и подписью самого начальника. Да, думал он, этот парень далеко бы пошёл, если бы его вовремя не остановили. Вечером, у себя дома, Пучинский мелким почерком в небольшой записной книжке писал, стараясь точно восстановить в памяти, фамилии, имена и адреса людей, с которыми он провёл двое суток в лагере на Удогане. Их экспедицию в Удоганлаге встретили и, согласно сопроводительному письму, оказали помощь. Мыскову определили на отдых в комнате для командированных в штабном бараке, а Пучинского и Владимира, извинившись, поместили в каптёрку одного из бараков лагеря. Ночами к ним приходили десятки людей с одной просьбой: передать родным весточку о том, что они живы. Естественно, записывать ничего было нельзя, поэтому они с Владимиром запоминали и теперь восстанавливали эти данные. Более сотни адресов и имён смогли они вспомнить, но как выполнить обещание? Написать всем письма — верная гибель. Ездить по всей стране, а география адресов была очень обширна, тоже невозможно. Пучинский по-человечески боялся, но не мог не сделать того, что обещал тем людям. Как это сделать? Вот вопрос, который он мучительно решал и пока не знал, как решить. А пока нужно было хотя бы сохранить информацию, и он писал и писал, вспоминая лица и данные людей. Шло время, оно стремительно летело, унося в прошлое то, что пришлось пережить Семёну Моисеевичу в экспедиции. Он так и не решился разойтись со своей женой, отчего страдала более всего Мыскова. Она, вернувшись из экспедиции, собрала свои вещи и, ничего не объясняя мужу, ушла жить к матери. Теперь частенько в маленьком доме на окраине Иркутска они и встречались. Единственный, кто знал всё об их отношениях, был Владимир, который очень сдружился с Пучинским. Часто они ночи напролёт играли в шахматы, обсуждая загадочные явления, известные, но не объяснённые наукой. Строили свои гипотезы и версии знаменитого Тунгусского метеорита.

Гипотеза Владимира, что это было не падение, а разгон и старт неземного космического корабля, вызывала не столько научные протесты со стороны Пучинского, сколько живой интерес и необходимость проверки та кого обоснования данного феномена. Владимир считал, что все тела во вселенной именно потому находятся в равновесии и не сталкиваются между собой, что подчиняются закону не только притяжения, но и закону, по его выражению, взаимоотталкивания. То есть космические объекты, обладающие огромной массой, согласно законам гравитации, притягивают все не имеющие сопоставимой массы тела. Однако объекты, имеющие определённую массу, обладают огромной мощности энергетическим полем. Земля, как считает Владимир, — это огромный магнит с отрицательным потенциалом, притягивающий все мелкие, положительно заряженные объекты и отталкивающий все обладающие опять же определённой массой объекты отрицательного потенциала. Плотность вещества может быть такой, что масса такой планеты, как Земля, может поместиться в спичечном коробке. Поэтому он считает, что Тунгусским метеоритом, ворвавшимся в атмосферу Земли, было не что иное, как обладающее сравнимой с земной массой, но небольшое по величине космическое тело, которое на огромной скорости и за счет этой скорости приблизилось к поверхности планеты, но в определённый момент, из-за одноимённости электрических потенциалов, то есть сложившихся вместе сил взаимоотталкивания, было с удвоенной мощью выброшено в космическое пространство. Потому экспедиции и не могут найти ни одного образца или частички метеорита, да и места его падения. Владимир даже допускал мысль о том, что это был инопланетный корабль, использующий энергию взаимоотталкивания для путешествий в космическом пространстве. Семён Моисеевич поражался глубине и смелости этой гипотезы, гордился Владимиром, уверенно считая, что из него непременно вырастет большой учёный. Они мечтали об экспедиции к месту так называемого падения метеорита. Неизменно все их беседы не обходили стороной Вангола, но им не хватало фантазии хоть как-то объяснить те способности, которыми обладал этот таёжный охотник.

— Вот бы Вангола нам в проводники. Хоть на край света с ним пойду, — говорил Владимир.

Пучинский согласно кивал, вспоминая сына оленихи и духа тайги.

Однажды дождливым осенним вечером Семён Моисеевич с Владимиром, запершись в небольшом институтском кабинете Пучинского, долго сидели, вспоминая экспедицию, как вдруг Пучинский вскочил и заходил по кабинету.

— Владимир, срочно езжай на вокзал. Нет, поедем вместе. Срочно собирайся, пошли.

Пучинский, схватив шляпу и плащ, одеваясь на ходу, потащил за собой ничего не понимающего Владимира.

— Что случилось? Зачем нужно на вокзал? — спрашивал Владимир.

— Потом объясню, сам увидишь, давай быстрей! — перепрыгивая через ступени, бежал Пучинский. — Мы не можем опоздать, скорей.