Потерянное освобождение. Призраки Терры - Гэв Торп

— Я говорил с Малькадором, — заявил воин, — и он согласен со мной. Я и мои Кустодес отправимся вместе с вами, чтобы проследить за безопасной доставкой груза.

— В этом нет нужды, — возразил Агапито. — Ваше присутствие только вызовет подозрения. Кроме того, нам не нужна ваша помощь.

— Мой командор прав, пусть и ответил грубо, — согласился Коракс. — Группа Кустодес привлечет ненужное внимание, учитывая секретность груза.

— Или мы отправимся с вами, или не отправится никто, — сказал Аркат. — У вас нет выбора.

Коракс вздохнул и кивнул.

— Что ж, кустодий, твоя взяла, — произнес примарх. — Полетите с нами. Но имей в виду, на «Мстителе» не очень много места. Вам придется разместиться с моими воинами.

— Не проблема, — сказал Аркат.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно заметил Агапито. — Гвардия Ворона с радостью окажет вам такое же гостеприимство, какое Легио Кустодес проявили по отношению к нам.

Они разошлись, оставив Альфария со своим отделением. Легионер бросил нервный взгляд на воинов в золотых доспехах, сопровождавших примарха. После изъятия содержимого хранилища Гвардия Ворона станет еще более бдительной, чем обычно.

Хлопок по наплечнику отвлек Альфария от размышлений. Сержант Дор указал на ближайший десантный корабль.

— Поднимайся на борт, — позвал Дор. — Мы возвращаемся на Освобождение.

Над просторами Освобождения господствовала игла километровой высоты, которая возвышалась из центральной части мастерских. Когда-то это была печально известная Черная Башня, цитадель стражников Киавара. Теперь же она звалась Шпилем Воронов. Десятки прожекторов на помостах пронзали бездонную пустоту, освещая транспортные пути и простирающиеся во все стороны шахтные копры. Оборонительные турели усеивали поверхность башни, ими управляли поблескивающие линзы-сенсоры в бронированных гнездах, сгруппированных, подобно глазам мухи. «Грозовая птица» Коракса летела над гигантской древней тюрьмой, направляясь к одной из восьми посадочных площадок, которые прилепились к Шпилю Воронов, будто серые грибы к черному сталагмиту, окруженные блеклым сиянием энергетических полей.

При беглом взгляде на скопление тюремных крыльев и караульные помещения стороннему наблюдателю могло показаться, будто лунные сооружения находятся в плачевном состоянии. Рокритовые опоры поддерживали здания, а металлические плиты покрывали их, словно заплатки одеяло, некоторые участки остались выжженными руинами, открытыми вакууму космоса. В свете звезд мерцали силовые купола, защищавшие многоэтажные тюремные корпуса, резервуары с топливом и рудные транспортные узлы.

Но это было обманчивое впечатление. Все повреждения, нанесенные Освобождению в ходе восстания и последующей контратаки гильдий, полностью устранили. Воздух не вытекал ни из единой трещинки, ни одна из дверей не была разгерметизирована. По приказу Коракса шрамы были оставлены как напоминание о людях, погибших во имя освобождения луны-колонии от власти жестоких тиранов, — впрочем, не все шрамы, лишь те, которые не угрожали безопасности или обороноспособности.

Глядя в иллюминатор «Грозовой птицы», Коракс мог вспомнить каждый пролом или разваленное строение, словно те были ранами на его собственном теле. Вот десантный корабль пролетел над Восьмым крылом, где по-настоящему началось восстание. На некогда величественных Двенадцатых вратах, соединявших Восьмое крыло со Шпилем Воронов, остались следы от взрывов. Повстанцы заминировали врата, чтобы остановить стражников, хлынувших из центрального шпиля. Сейчас похожие на шрамы трещины были заделаны полосами темной пластпены. Нафрем Солт, тринадцатилетняя девочка, ценой своей жизни взорвала последний заряд и обрушила свод врат на прибывшие подкрепления.

Седьмое крыло лежало в руинах. Выжженные камеры пустыми глазницами окон взирали во мрак. Здесь сгинуло четыре тысячи заключенных, их поглотило пламя, когда стражи взорвали главный газопровод. Коракс не сумел этого предвидеть и сейчас с грустью взирал на почерневшие камеры тюремного крыла. На то, чтобы извлечь из пепла останки, ушло больше года. Там в основном обитали дети и старики — Седьмое крыло было административным комплексом слабого режима.

Коракс взломал систему защиты, чтобы найти виновника, и спустя четыре дня выследил капрала Теода Норрука. Месть примарха была долгой, и, хотя этим не стоило гордиться, тогда она немного утешила его.

Лишь одно здание, соединенное с главным сооружением серебристым туннелем, могло соперничать со Шпилем Ворона. Оно было похоже на замок с высокой крышей и башнями по углам, сверкавшими в лучах заходящей звезды, — замок, созданный из серебра и обсидиана, настоящее чудо имперского инженерного гения. Когда-то оно называлось первичным административным ядром, но обитатели луны именовали его Твердыней Податей. Позже Кораксу придется поговорить с теми, кто работает внутри, но сейчас его ждали более важные дела.

«Грозовая птица» миновала энергетический полог Высотного дока, и на миг взгляд Коракса заполонила желтая статика. Он отвернулся от окна, когда двигатели корабля взревели перед заходом на посадку.

— Вы уже знаете, что скажете им? — спросил Бранн, сидевший напротив примарха. — Думаю, новости вызовут сильные волнения.

— Еще нет, — ответил Коракс. — Не полностью. Им придется столкнуться с реальностью, это неизбежно.

— Главное, ничего не усложнять, — заметил командор рекрутов.

Коракс мысленно согласился, но промолчал.

Десантный корабль приземлился, заскрежетав шасси по феррокриту.

— Вынужденное действие, — пробормотал Коракс, когда машина наконец замерла. Люк позади примарха с шипением открылся. — Я бы поступил так и без настояния Малькадора.

Они вышли из «Грозовой птицы» и быстро направились в Карнивалис, зал в основании Шпиля Воронов, где проходили крупные собрания легиона. Иногда его использовали для пиршеств, но в основном он служил реликварием. На стенах висели всевозможные трофеи — оружие, черепа, доспехи, знамена и даже куски стен и бронированных дверей из вражеских цитаделей. Они располагались без видимого порядка, по этому поводу итератор Сермис Икониалис как-то заметил, что зал похож скорее на гнездо сороки, чем ворона.

Сейчас тот вместе со ста пятьюдесятью шестью другими мужчинами и женщинами ждал здесь Коракса, вызванный примархом, когда «Мститель» вышел на орбиту. Вместе с Икониалисом и его приятелем-итератором Локом Настурбрайтом прибыли все летописцы Освобождения. Едва примарх вошел в огромный зал, живописцы, поэты, пиктографы, скульпторы и журналисты посмотрели на Коракса со смесью опаски, настороженности и ожидания. Толпа казалась крошечной в таком необъятном помещении, люди сгрудились возле помоста с кафедрой в дальнем конце, поэтому Кораксу пришлось пройти весь Карнивалис. С легкостью перешагивая по четыре ступени за раз, примарх взошел на помост и повернулся к собравшимся летописцам.