Дочь Сталина - Розмари Салливан

«А вы уверены, что они до сих пор ничего не знают?» — спросил он.

«Да, я уверена, что пока они не знают. Во всяком случае, Кауль ничего никому не говорил целый год», — ответила Светлана.

Нежданно-негаданно Динеш перешел к новой теме.

«Я не думаю, — начал он, — что американцы могли бы вам помочь. Конечно, они издали бы вашу книгу, сделали бы из нее даже фильм». Динеш сказал, что хорошо знает посла Честера Боулза. Это очень приятный человек. Но он не уполномочен принимать такие решения. Жена Динеша явно пересказала ему все домашние сплетни. Светлана заверила Динеша, что все, что она хочет — это остаться в Индии подольше, а потом вернуться в СССР. «Возможно, что вам разрешат», — сказал Динеш с некоторым облегчением.

Снова приехал второй секретарь Суров и сообщил, что ее индийская виза была уже просрочена на целый месяц, и министр иностранных дел Индии продлил ее до пятнадцатого марта. Светлане ничего не оставалось, как возвращаться в Дели. Самолет в Москву шел восьмого марта.

Светлана все еще колебалась. Часть ее жаждала новой жизни. Другая была в ужасе от такой перспективы. Как она будет жить? Не слишком ли рассчитывает на свою рукопись как на входной билет? Она думала о детях? Сможет ли она жить в разлуке с ними? Если она сейчас не уедет в СССР, ей уже никогда не разрешат вернуться. И ситуация в Советском Союзе должна очень сильно измениться, чтобы ее детям разрешили выехать к ней.

Она думала о том ласковом письме, которое получила от сына: «Мамочка, милая, здравствуй!.. У нас все прекрасно. Обеденную книжку мы получили по твоей доверенности, а в остальном все не так уж плохо, за исключением того, что Катя очень по тебе тоскует. Я тоже очень скучаю по тебе и очень хочу тебя видеть».

В конце концов она согласилась вернуться в Дели вместе с Суровым. Когда Светлана садилась в машину, она бросила последний взгляд на деревушку и сказала Сурешу Сингху, что когда-нибудь обязательно вернется. Он тепло улыбнулся ей. Он не понимал, что это возможно, только если она никогда не вернется в Москву.

Светлана приехала в Дели пятого марта. Там ее встретил Динеш Сингх, который стал чрезвычайно дружелюбным — кажется, он был ужасно рад, что она уезжает. Он уверял ее, что в следующем году обязательно вышлет приглашения ей и ее детям. Она была настроена скептически. После того, как она задержалась с отъездом, Советы больше никогда ее не выпустят. Хотя Динеш предложил пожить в его доме до восьмого марта, Светлана предпочла отправиться в гостиницу при посольстве.

Вечер пятого марта она провела в доме посла Кауля с его семьей. Вечер прошел не очень приятно. Кауль тоже, казалось, был рад, что она уезжает. Неожиданно он спросил: «А ваша рукопись у вас?» Повинуясь безотчетному чувству самосохранения, Светлана ответила: «Нет! Я ее отослала в Париж». Она очень боялась, что в советском посольстве прознают про рукопись и конфискуют ее или что Кауль как-то догадается о плане, который медленно зреет у нее в голове — сможет ли она пойти в американское посольство?

Утром шестого марта Суров отвез Светлану в посольство, где царила суета. Готовились к празднованию Международного женского дня. Были запланированы доклад и художественная часть. Мысль об очередном банкете с водкой претила Светлане. Посольские женщины во дворе разговаривали о магазинах, покупках и о том, как они смогут перепродать купленное на барахолке в Москве. Все одно и то же.

Суров отвез Светлану на обед в дом посла Бенедиктова. Еда была изысканной, но Светлана, привыкшая к индийской пище, едва прикоснулась к ней. Бенедиктов высокомерно отнесся к ее вегетарианским пристрастиям и разразился речью об отсталости индийцев. Он тоже был очень рад избавиться от Светланы. Тем не менее, он пригласил ее на вечер в честь Международного женского дня. Светлана ответила, что приглашена на ужин к послу Каулю. «Этот английский шпион!» — сказал Бенедиктов. Но ответил он явно на автомате. Индийские журналисты считали, что Кауль в кармане у советского посольства.

Потом Бенедиктов сказал:

«Ну, я думаю, вы должны быть довольны вашей поездкой. Видите, вам пошли на уступки, вы пробыли дольше, чем предполагалось, отдохнули. Мне кажется, вам не на что обижаться!»

Светлана проглотила эту колкость и прикусила язык. Ей надо было забрать у этого человека паспорт.

«Ну вот я и здесь! — сказала она. — Подарки моим родным уже упакованы. Могу я теперь забрать свой паспорт?»

Она была поражена, когда Бенедиктов велел Сурову принести ей паспорт. Это было против всех правил. Паспорта советским гражданам выдавали только в аэропорту. Такая ошибка могла объясняться только тем, что Бенедиктов испытывал огромное облегчение от того, что Светлана уезжает. Она хорошо сыграла свою роль.

Светлана вернулась в гостиницу в три часа дня. Вначале она собиралась пойти поужинать к Каулю, а в американское посольство поехать завтра утром. Она положила в чемодан рукопись и сумку с подарками. Потом вышла и обратилась к вахтеру-индийцу с вопросом, как вызвать такси. Он показал ей на телефонную будку на лестничной площадке. Она вызовет такси на следующее утро после завтрака. Светлана была уверена, что никто не заподозрил ее намерений.

Светлана поспешила в комнату. Она гладила шарф, который ей подарила Прити Кауль. Она думала, что станет с подарками, которые она купила детям. Все время прорабатывала в голове план. Пальто перебросить через левую руку, чтобы прикрыть большой чемодан, вызвать такси…

Вдруг ее осенило. Зачем ждать? Нужно все сделать сейчас. Иначе она может передумать. Утром вокруг будет полно людей. Она будет нервничать. Лучше уйти под покровом темноты. Советское посольство давало прием в честь маршала Захарова, начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. Вечеринка по поводу Международного женского дня в посольском клубе тоже была в самом разгаре. Все уже, должно быть, пьяны. Бенедиктов и его люди считали, что она у Кауля. Никто не будет ее искать. Она должна уйти сегодня.

Светлана решила взять с собой только маленький чемодан, в который уложила гостиничное полотенце, туалетное мыло, пару туфель, летнее пальто и сумку, в которой привезла урну с прахом Браджеша Сингха. В нее она положила свою рукопись. Она распаковала большой чемодан, разбросав вещи так, чтобы любой, кто заглянул бы в ее комнату, решил бы, что она еще не собрала вещи. На кровати она разложила подарки для своих детей: хукка из Бенареса и шитые золотом домашние туфли для Иосифа и его жены, браслеты из Лакхнау для Кати… Она засомневалась, получат ли дети подарки, если она не вернется, и ее решимость начала угасать.

Было начало седьмого. Она пошла и вызвала такси. На лестничной площадке было темно, Светлана с трудом набрала номер. Диспетчер спросил, куда ехать. В русское посольство? Нет, в гостиницу при русском посольстве.

Светлана ждала у ворот. Такси не приезжало. В посольство проезжали гости на машинах. Светлана все больше нервничала, что может приехать Прити, чтобы отвезти ее на ужин, если заметит, что она задерживается. Тогда все пойдет прахом. Через двадцать минут Светлана позвонила снова. Наконец, появилась машина. Светлана бросилась в гостиницу за своим чемоданом, бегом вернулась и села на заднее сидение.