Гражданская самооборона - Сергей Хорунжий

Он поднял глаза к карте, которая приветливо подмигивала на дальней стене множеством огоньков переливающихся тёплым живым светом и, в который раз поймал себя на мысли, что всё делается не зря. Огромная территория, раскинувшаяся перед ним, звала и манила необычайными богатствами и возможностями. Сотни лет его предки пытались добраться до этих сокровищ силою и…, ничего не получалось!

А им это удалось!!!

Обманом, хитростью, подкупом, пустыми посулами и обещаниями, используя жадность и некомпетентность тех, кто дорвался до власти в этой стране…

И уж теперь-то они отсюда не уйдут!

Костьми лягут, а этот жирный кусок из своих рук не выпустят и если надо будет, наплюют на всех и на вся. Перекроят все законы, утопят всё в крови, придумают целую кучу веских и не очень аргументов для мировой общественности, но отсюда…НИ НО-ГОЙ!!!

Егор почти вплотную придвинулся к Тохе. Попытка остановить боевого товарища, чтобы тот молчал и берёг силы, вызвала у последнего только досадливую ухмылку. Оба прекрасно понимали, что близкой помощи ждать было неоткуда…

А к чему тогда пустые слова?

— Гор…, — попросил Крокодил. — Не перебивай…меня, хорошо? — и, получив утвердительный кивок, заторопился. — Уходи отсюда…

Недоумённый взгляд друга был ему ответом, но монах не стал оправдываться и уверять его в своей вменяемости, тратя драгоценное время на бесполезные объяснения, он просто продолжил, делая небольшие паузы между словами.

— Максимыч мне сказал…, сегодня…, что завтра…, с двенадцати дня…, откроется переход…, обратно! Ты знаешь где…, — Тоха перевёл дух, борясь со слабостью. — У тебя будет… совсем… мало времени…, а потом…, много лет пройдёт…, пока опять повторится!

— Да, но-о, разве я здесь не нужнее и монастырь…, там наверняка остались те, кому пригодится моя помощь.

— Там…, никого не осталось…, не ходи и не проверяй…, — пряча свою боль за прикрытыми глазами, прохрипел предстоятель погибшей обители. — Зная тебя…, не призываю смириться…, но…воевать со всем миром…у тебя вряд ли получится! — и продолжил с трудом. — Прости, Егор…, я правду… говорю!

Горыныч склонил голову, каменея лицом.

— Иди… туда… ночью, — как уже о чём-то решённом продолжил Крокодил. — Спутники… и прихлебатили Коалиции… будут… нас искать повсюду, а ты… должен…, слышишь…, должен вернуться…, командир! Чтобы…остановить…этих…, оттуда…, из нашего… времени! Они… нас… просто так…, здесь…, теперь… не отпустят! Не дадут… подняться… на ноги. Поверь…

Гор согласно кивнул, не подымая взгляда и ожидая дальнейших советов, но их не последовало. Было тихо…, совсем. Тоха перестал дышать, спокойно, будто устал и решил передохнуть. И Горыныч не стал беспокоить друга, только молча сжал ещё тёплое плечо своего боевого товарища и неуклюже полез наружу, сглатывая душившие его слёзы.

…это ерунда, когда говорят, что настоящие мужчины не плачут!!!

Внешне, может быть, и так, но внутри — они, как и все… Сделаны из того же самого теста, только умеют не подавать вида, даже если по сердцу кошки скребут метровыми когтями!

Егор относил себя именно к этой породе людей, а значит, постигал науку молчания с давних пор…

В мирное время, когда гибли близкие ему пацаны: просто так, по чьей-то злой прихоти, из глупости или пустой бравады выясняя отношения между собой…

В армии, когда выполнял долг…

И теперь, когда элементарно приходилось выживать.

Вот и сейчас, он выбирался из машины, мысленно прощаясь со своим лучшим другом и девушкой, которая была ему не безразлична…, и плакал в душе! Рыдал и выл как раненый зверь, проклиная судьбу за то, что она в очередной раз так жестоко обошлась с ним. Закономерность, которую он давно подметил, и в этом месте проявилась во всём своём ужасающем обличье: ему не позволялось иметь отношения, которые выходили за рамки товарищеских. Как только у него внутри зажигался огонёк привязанности к какому-нибудь живому существу — оно обязательно погибало! Злой рок и в этом времени выхлестнул из списков здравствующих очередные жертвы!!!

И кто был следующим, догадаться было несложно…

— А Фил тута шпиёна споймал. А сего тама? А как мы тепеля? — Васька был в своём репертуаре — говорил сразу обо всём. Горыныч изобразив на лице суровое спокойствие, но никак не скорбь, ответил ему в тон.

— Вижу! Всё нормально! Подожди, — и для пущей убедительности погрозил пальцем, добавив. — В машину не лезь, — но, заметив, как поник и без того напуганный мальчишка, соврал. — Да не боись ты! Уснул наш попутчик.

Последние слова с трудом дались Егору. Он незаметно вздохнул и, отводя глаза, пошёл в сторону собаки, краем уха услышав, как обрадовано что-то загундел Тузику пацанёнок.

«Шпиёном» оказался невысокий, заросший густой бородой мужичок в маскхалате. Присев на корточки, тот спокойно ждал, когда Гор подойдёт к нему, не делая никаких резких движений. Впрочем, огромный пёс плямкавший неподалёку здоровенной зубастой пастью, вряд ли позволил бы их сделать. Да и вообще, непонятно было, почему рыжий великан разрешил ему приблизиться, учитывая то, что здесь произошло несколько минут назад.

Будто прочитав его мысли, непрошенный гость поспешил объясниться.

— От Хрома я, эт-та, спешил предупредить, — он чуть заикался и растягивал окончания слов. — А собачку вашу ещё издалека просить начал, эт-та, что свой, что с добром…

— Предупредить говоришь! — оборвал незнакомца Горыныч. — Ну, и…, как? Успел?

— Так, эт-та, не мог я! — засокрушался мужичок и шмыгнул носом. — У них в засаде тож слухач был, ещё почище моего будет! Враз бы меня вычислил…

— Понятно! — горько усмехнулся Егор. — Решил подождать, чья возьмёт?

— Да нет же! — начал оправдываться, дёргая кудлатой бородой говоривший. — Тока у вас с таким сопровождением, — он кивнул головой в сторону Фила. — Шанс уцелеть был почти стопроцентный, эт-та, а мне помирать никак не можно было!

— Эт почему?

— Говорю же, — он опять зашмыгал носом. — Нельзя в Городок, эт-та, засада там. И вообще, уходить вам надо, в другие места, вот…

— Ладно! — рыкнул Горыныч. — Это не твоя печаль, куда и зачем нам надо! — а потом, сделав небольшую паузу и понизив тон, продолжил. — Извини, братишка…, в общем, не все уцелели у нас.

— К-как? — посерел лицом мужичок. — Да неужто?

— Язык прикуси! — ещё тише заговорил Гор. — Не нужно, чтобы наш разговор пацан слышал, — и, не обращая внимания на утвердительные кивки оппонента, продолжил. — Раз дорога для нас в вашу сторону заказана и времени на всё про всё совсем немного, придётся тебе кое-чего для шефа своего сделать, чтобы спалось ему спокойнее.

Немного помедлив, Егор до конца объяснил, чего он хочет.

— В общем…, в машине попутчик мой остался и ни мне, ни вам нет резона чтобы его нашли… Вот…, и похорони его, — Гор тяжко вздохнул. — Только, как положено…