Головы профессора Уайта. Невероятная история нейрохирурга, который пытался пересадить человеческую голову - Брэнди Скиллаче

Уайт направляется в лабораторию проверить оборудование, выписывая, какие приборы все-таки нужно докупить и в каком количестве. Затем возвращается в прозекторскую. Звонит телефон. Уайту повезло: только что поступили два свежих тела. Пришло время для пробной операции.

Одно безжизненное тело лежит у Уайта на операционном столе. Свежий труп выглядит как спящий человек, если не считать застывшего взгляда немигающих глаз. Уайт протягивает руку к его шее, чтобы провести по ее окружности тонкую линию, затем закрепляет голову в двух металлических зажимах винтами (отверстия проделаны прямо в черепе). На втором таком же операционном столе, невидимом для Уайта, лежит второй труп – «пациент со смертью мозга». При настоящей операции две бригады хирургов, анестезиологов, ассистентов и медсестер сейчас ждали бы в напряженном молчании, пока блеснут скальпели. Уайту, конечно, и сейчас требуется команда, но работает она без привычной нервозности – в конце концов, риска потерять «пациента» нет.

Уайт отделяет четыре из шести «проводов» – важнейшие вены, идущие под кожей, – и витыми трубками соединяет их с сосудами тела-донора. Если бы у «пациентов» бились сердца, в этот момент кровь обоих начала бы поступать к мозгу первого. Уайт аккуратно перерезает и сшивает сосуды, пока все вены и артерии донорского тела не соединяются с новой головой. Еще час – и Уайт присоединяет винтами череп к телу «пациента со смертью мозга», крепит его к шейным позвонкам и сшивает ткани; все витые трубки убраны[471]. Уайт смотрит на часы: бригада уложилась в нужное время. Они успешно выполнили пересадку головы, пусть даже оба «пациента» были уже мертвы.

Пересадку головы – или пересадку тела, называйте как угодно: Уайт использовал оба термина. Но он подчеркивал, что планируемая операция Ветовица не будет «экспериментом». Эксперименты проводятся на подопытных животных и трупах, а когда эксперименты завершены, начинается клиническая хирургия. Уайт почти 30 лет мысленно оттачивал мельчайшие детали операции. В его воображении пересадка тела (или головы) уже перестала быть экспериментом[472]. Просто операция, которую предстоит сделать.

– Следующий, – объявляет Уайт, отводя в сторону старушку с жалобой на онемение пальцев, чтобы дать пройти новому посетителю.

Куча народу окружает Уайта в его «McDonald's-офисе» – в кафе неподалеку от клиники, где он может беседовать с людьми и бесплатно консультировать. Начиналось все вполне невинно: Уайта узнавали и подходили с жалобами и вопросами, и вскоре эта практика стала постоянной. Мужчина в несвежей рубашке трясет Уайту руку. «Пришел сказать спасибо, – говорит он, обнажая в улыбке пеньки зубов. – Голова прошла»[473]. Уайт кивает. Это был легкий случай: просто смените сорт пива.

В Женеве-он-зе-Лейк, после официального выхода на пенсию, ему придется искать себе новый McDonald's. Уайта-пенсионера по-прежнему будут звать на конференции и приглашать в комиссии; он даже сможет оперировать, если какая-то клиника предоставит ему помещение и оборудование. Но в общении с людьми особая прелесть – Уайт может почувствовать себя единственным в округе врачом, единственным носителем авторитета и здравого смысла. Уайту нравилось быть в гуще жизни, особенно в таком месте, где ни у кого нет ни претензий, ни ожиданий. А самое главное – там хорошо пишется. Убаюкивающий гомон вокруг, которого теперь так недостает дома, как-то подстегивает мозг. А писать необходимо. Приближается час торжественного выхода на пенсию, за которым маячит грандиозная задача переезда в новое место (в часе езды от нынешнего дома), а еще пора сдавать статью в Scientific American. Журнал предоставляет небывалый шанс – рассказать об «операции Уайта»: это будет первая возможность опубликовать ее окончательный протокол. Статья должна выйти в конце 1999 года, буквально на рубеже тысячелетий, когда вновь явится, по выражению Томаса Гарди, «века мертвый лик» (стихотворение «Дрозд в сумерках» было завершено 31 декабря 1899 года):

Что ж, Уайт готов.

«При всех телевизорах и торговых автоматах, – напишут редакторы Scientific American Гленн Зорпетт и Кэрол Эззел во вступительном слове к номеру журнала, – смысл технического процесса состоит в расширении возможностей, доступных нашим телам, чувствам и, главное, сознанию»[475].

Назвав номер «Бионика – ваше будущее», авторы будут рассуждать о начале эпохи портативной электроники (хотя до первого айфона оставалось еще восемь лет), новых открытиях в области ДНК и генетического кода и о том, что в самом широком смысле можно назвать «бионикой». Обычно этот термин применяют к кибернетическим моделям – когда конечности или органы тела заменяют рукотворными механизмами. Но для Зорпетта и Эззел он также означал «слияние биологического с микроэлектронным», которое должно было преобразить жизнь человека[476]. В течение следующего десятилетия, поясняли авторы, мы увидим клонирование человека, искусственную матку, органы, выращенные из стволовых клеток, сенсоры для виртуальной реальности, сканирование тела для пошива одежды и генетические вакцины, которые позволят людям накачивать мышцы, не потея в спортзале[477]. Заявления достаточно громкие – но общий тон номера получился довольно сдержанным: в центре внимания оказались технологии, которые еще разрабатывались или тестировались. По мнению редакторов, только три проекта из упомянутых в номере выглядели слишком странно и эксцентрично для воплощения в жизнь. Во-первых, инженер Рэй Курцвейл утверждал, что машины обретут эмоции и сознание. Во-вторых, Дин Хеймер обещал коррекцию генома человека в младенческом возрасте, что способно повлиять на все вплоть до черт характера. Но задержались авторы вступительного слова на третьем, безусловно шокирующем проекте. Посвященная ему статья называлась «Пересадка головы: старому сознанию – новое тело». Конечно, подобного монстра мы не увидим, заключали Зорпетт и Эззел, – и все же новое тысячелетие принадлежит тем, кто готов принять реальность бионического будущего.

Шуточный подзаголовок – «Головы на выбор» – и фотография явно живой головы, помещенной в стеклянную банку в форме колокола. «Сегодня мы уже думаем, – начинает Уайт, – как адаптировать методику пересадки головы для людей»[478]. В статье подробно описывается хирургический протокол – тот самый, который Уайт только что отработал на трупах: его он и собирается применить в ходе операции Крейга Ветовица. Стиль текста знаком по статьям о пересадке головы у обезьян: научный, но живой и уверенный, доступный, без лишней академичности. Есть, однако, и заметная перемена: Уайт больше не называет объекты хирургического вмешательства «объектами», как то было с макаками. Теперь у него пациенты.