Пленница Риверсайса - Алиса Болдырева

Он до сих пор помнил, как сжимал её в своих объятиях, и ему всё казалось, что это было только вчера. Помнил её сладостные стоны, помнил, как она воспламенялась от его прикосновений, как цеплялась за его плечи в момент экстаза, словно он был единственной нитью, связывающей её с этим миром.

Как только Мариус впервые увидел Тами во дворе Тилмрэда, уже тогда он понял, что внутри неё скрывается страстная необузданная натура, и с каждым днём, что он узнавал её, она всё сильнее влекла его к себе. Пока однажды он не проснулся с осознанием того, что влюбился. Влюбился, словно несмышлёный мальчишка.

Увидев её той ночью в своей комнате, в своей кровати, он глазам своим не поверил. Она здесь? Что привело её к нему в такой час? Должно быть это всё сон, пленительный и дивный, но время шло, а сон не развеивался. Она всё так же продолжала сидеть в его постели. А потом и вовсе поцеловала его. Робко и неумело, но от этого поцелуя в его крови разбушевался пожар, неистовый и всепоглощающий. Заключив её в кольцо своих рук, Мариус уже знал, что не позволит ей уйти. Просто не сможет отпустить её. Но она и не думала уходить, скорее напротив, была рада его ласкам, что с каждой минутой становились всё смелее. Её волнующий запах кружили ему голову, а когда она стыдливо прикрывала руками своё нагое тело, он потерял над собой контроль. Заведя её руки назад, он увидел нежную девичью грудь с розовыми вершинами. Манящие и тугие, они так и просились, чтобы он попробовал их на вкус. Да девчонка и сама была не против, бесстыдно подставляя их, и прижимая его голову ближе к себе. Её податливое тело откликалось на каждое его прикосновение томными стонами, и Мариус едва не лишился рассудка, услышав их. Она дрожала в его руках, и он ощущал её неодолимое желание, которое было соразмерно его желанию. Она хотела его. Безумно хотела.

Но чуть позже он узнал, что в его постели она оказалась не просто так. Как выяснилось, туда её привёл невероятно длинный язык этой лгуньи Соланы Танистри и её хитрой мамаши. Они вбили ей в голову, что отдадут замуж за какого-то северянина, будь он неладен! И всё это за спиной Мариуса. Чёртовы бабы! Да и он сам тоже хорош! Сначала нужно было разобраться в ситуации, а уж потом бесчестить девчонку. Ведь накануне он уже слышал об этой свадьбе от матери, и сразу же пошёл в покои к Солане. Пора было прекращать весь этот фарс.

— Миледи, не объясните мне, кто дал вам право сватать леди Тами за ваших родственников? — Мариус едва сдерживал гнев.

— О чём вы, милорд…

— Прекратите немедленно! — оборвал Мариус. Он шагнул к ней ближе, сжал пальцами плечо, и заглянул в глаза. — Я вас уже предупреждал по поводу лжи! Видимо, вы не усвоили предыдущий урок?

— О, милорд! — из глаз Соланы полились слёзы, но ему не было жаль её. — Леди Тами сама просила устроить эту свадьбу! Она сказала, — Солана жалобно всхлипнула, а Мариус едва не рассмеялся. Да Солане впору поступать в балаган! Она же лицедейка чистой воды! — Она сказала, что ей невыносимо находиться рядом с вами, невыносимо быть вашей пленницей. Я пыталась её вразумить, но она и слушать меня не захотела! Что я могла сделать? О, простите меня! Я так сожалею об этом!

Солана закрыла лицо руками, её плечи сотрясались от громких рыданий, а Мариуса захлестнуло волной отвращения. Неужто эту притворщицу ему предстоит видеть в своей постели каждый день? Неужто эта женщина станет матерью его детей? Она ведь так и будет лгать ему дальше, и Мариус в этом ничуть не сомневался. Безусловно, свадьба с Соланой Танистри станет самой чудовищной ошибкой в его жизни.

— Знаете, миледи, — Мариус окинул её брезгливым взглядом. — Я уже начинаю сомневаться в правильности нашего с вами союза.

Рыдания моментально прекратились, а сама Солана подняла на него мокрое от слёз лицо. На нём проступило возмущение вперемешку с недоверием.

— Что вы хотите этим сказать, милорд? — её голос дрогнул, и Мариус понял, что она испугалась.

— Всё что хотел сказать, я уже сказал, — ответил он, и поспешил выйти из её комнаты, не в силах больше выносить вида этой гнусной обманщицы.

Он не поверил ни единому лживому слову Соланы. Тами не стала бы просить Танистри устраивать эту свадьбу. Наверняка не стала бы, но всё же толика сомнений закралась к нему в душу, и чтобы развеять их, Мариус решил всё выяснить у самой Тами, но не успел этого сделать. Той же ночью она пришла к нему, отдав свою девичью честь, которую он без зазрения совести забрал. И в тот момент, когда со всей страстью прижимал её к себе, он был по-настоящему счастлив. Он думал… А о чём он, собственно, думал? О том, что она хочет быть с ним? О том, что он не безразличен ей? О том, что в её сердце есть хоть капля той любви, которую испытывает сам Мариус?

Глупец! Какой же ты глупец, Мариус Вэлдон!

Он до сих пор помнит, как она стояла, облачившись в свою тонкую сорочку, которая почти ничего не скрывала, на его губах всё ещё ощущался вкус её кожи, а воздух в комнате был насквозь пропитан запахом их обоюдного желания, но из него словно дух вышибли, когда она заикнулась об этой проклятой свадьбе.

Неужели только из-за пустой болтовни этой лгуньи Танистри она позволила ему касаться себя, целовать себя, ласкать себя? Мариус не хотел верить в это. Какое-то болезненно-щемящее чувство затопило его душу. В тот миг, когда он говорил ей все те нелицеприятные слова, его словно накрыло чёрной непроглядной пеленой, но как только за Тами закрылась дверь, он пожалел о каждом слове, что сорвалось с его губ, но, увы, их нельзя было забрать обратно.

Болван! Какой же ты болван, Мариус Вэлдон!

Весь следующий день Тами не выходила из своих покоев. Когда Мариус собирался подняться к ней, веда Арлин сказала, что ей нездоровится, и он не посмел тревожить её. Он понимал, что она попросту не желает видеть его, и не мог её в этом винить, а на рассвете следующего дня их отряд покинул Риверсайс. Он так и не попрощался с Тами, и сейчас корил себя за это.

— О чём ты задумался, Мариус? — в его мысли ворвался голос Рована, а Мариус перевёл внимательный взгляд на брата.