Жестокий роман. Книга 1 - Пенни Винченци

Джо Пэйтон".

Несколько раз перечитав письмо, Флер заплясала от радости. Лос-Анджелес! Вместе с Джо. Она проведет с ним несколько дней. У нее появится возможность узнать поближе этого человека. Лучше и не придумаешь.

Флер тут же ответила ему:

"Дорогой Джо!

Спасибо, что пригласили меня с собой с Лос-Анджелес. Я и не мечтала об этом. Конечно, я принимаю ваше предложение. Обещаю вести себя хорошо и не мешать вам. Передайте, пожалуйста, Каролине, что я понимаю ее обстоятельства и не в обиде на то, что она не может поехать со мной. Скажите ей, что я непременно поступлю в школу секретарей этой осенью.

Искренне ваша

Флер Фитцпатрик".

Флер и Джо по совету Иоланты остановились в гостинице «Шато-Мармонт».

"Тебе здесь очень понравится, — писала она Флер. — Твой отец жил в этой гостинице, когда впервые приехал в Голливуд. Я бы с удовольствием пригласила тебя и Джо к себе, но у меня, к сожалению, нет свободной комнаты. Флер, не знаю, смогу ли я тебе помочь. Наоми Макнайс уже давно не у дел и слишком увлекается наркотиками. Ее дела так плохи, что она переехала в крошечный пляжный домик в Малибу. Уверена, что Наоми едва ли примет тебя. Очень рада, что ты подружилась с мистером Пэйтоном. Он умный и добрый человек.

Я не ошиблась, доверившись ему.

Твой верный друг

Иоланта Дюграт".

Они прилетели в Лос-Анджелес в полдень, в самый разгар непривычной для них жары. Флер, по-детски взволнованная, едва сдерживала восторг.

— О Господи! — повторяла она. — Вот это да!

Джо только улыбался и нежно похлопывал ее по руке. Каждое его прикосновение доставляло ей радость.

Интересно, думала она, возникнет ли у них более тесное общение?

В аэропорту Джо быстро нашел машину, чтобы добраться до гостиницы, но по пути решил хоть немного показать Флер город.

— Вот надпись, возвещающая, что мы въезжаем в Голливуд, — пояснил он. — Ты знаешь, что когда-то этот городок назывался Голливудленд? А с 1949 года он называется просто Голливуд. А сейчас мы проезжаем по бульвару Сансет с самыми знаменитыми ресторанами — «Мокамбо», «Сад Аллаха», «Швабе» и другие. Здесь проводят время актеры, не занятые на съемках…

— Как мой отец?

— Да, — мягко ответил Джо и погладил ее руку. — Ты чувствуешь себя хорошо?

Флер кивнула.

— Да, все в порядке, — сказала она.

— Ну что ж, думаю, что пора устроиться в гостинице, немного подкрепиться, а потом продолжить нашу экскурсию.

— Не возражаю.

Незадолго до ужина они поехали в Гриффит-парк и оттуда с высоты любовались экзотической панорамой города. Увидев невысокие дома, синие воды океана, Флер тяжело вздохнула:

— Здесь очень красиво, я могла бы провести в этом месте несколько часов.

— Неужели ты не помнишь этот город?

— Плохо помню. Мне тогда едва исполнилось двенадцать лет.

— Да, ты была еще ребенком.

— Нет, — с легким раздражением ответила Флер, — я уже была вполне взрослой.

На следующее утро они отправились к Иоланте Дюграт. Она приготовила им чай со льдом.

— Я очень рада видеть вас, — сказала она Джо. — Флер, Господи, ты уже совсем взрослая! Ты так похожа на отца!

— Правда? Бабушка тоже всегда так говорила, но я считала, что она преувеличивает.

— Нет, вовсе нет. У тебя такие же глаза, волосы, рост. Вы только посмотрите на эти нога!

— У ее матери тоже длинные и стройные ноги, — со знанием дела заметил Джо. Он почему-то чувствовал себя обязанным вступаться за Каролину.

— Правда? — удивилась Иоланта. — Жаль, что я никогда не видела ее. Брендон много рассказывал мне о ней. Похоже, она очень милая женщина. Ты, должно быть, счастлива, что нашла ее, Флер сжалась, — Да, — лаконично ответила она и умолкла.

— Джо, а о чем ваша новая книга? Могу ли я чем-нибудь вам посодействовать?

— Она будет посвящена новому поколению голливудских актеров, — объяснил Джо. — Вы знаете кого-нибудь из них?

— Боюсь, немногих. Мне больше известны актеры старшего поколения, например, Монтгомери Клифт.

Своеобразный актер. Он вас интересует?

— Да. И Энтони Перкинс.

— О, это великолепный актер!

— И одержимый, — рассмеялся Джо.

— Да, одержимости ему не занимать, — обрадовалась Иоланта. — Мне очень приятно, что вы помните это слово.

— Иоланта, кто же в этом городе не знает вашего любимого слова «одержимость»?

— Не могли бы вы дать мне статью об отце? — внезапно спросила Флер. Она не понимала, о чем говорят эти люди, и это раздражало ее.

— Моя дорогая девочка, боюсь, у меня нет этой статьи. Где вы ее видели, Джо?

— В библиотеке газеты «Санди таймс», — ответил Джо, — но сотрудники не разрешают выносить с собой материалы. Извини, малышка.

Флер настороженно посмотрела на них:

— Кажется, вы пытаетесь скрыть ее от меня. Это нечестно.

— Милая Флер, — ласково улыбнулся Джо, — ты ошибаешься, поверь.

Конечно, она не, поверила, но не могла доказать обратного. Ее утешило лишь то, что Джо назвал ее милой.

Вскоре Иоланта предложила им пообедать.

— Здесь есть отличный китайский ресторан, надеюсь, он понравится вам. Он недалеко от Санта-Моники, в Формозе. В пятидесятые этот ресторан считался одним из самых роскошных. А после обеда мы можем поехать в Форест-Хиллз, где похоронен Байрон. Прости, дорогая, я по привычке называю его Байроном, все время забываю, что для тебя он Брендон.

— Да, я привыкла только к этому имени, — грустно сказала Флер.

В тот вечер Флер чувствовала себя очень подавленной. Надгробная плита на могиле отца произвела на нее удручающее впечатление. Она долго стояла у могилы, пристально вглядываясь в короткую надпись: «Брендон Фитцпатрик, 1919 — 1957. Любимый отец и сын».

— Может, зайдем в часовню? — мягко спросила Иоланта.

— Да, — сказала Флер, — да, это было бы хорошо.

Она вспомнила, как ее привезли сюда на похороны отца. Она стояла у гроба, держась за руки бабушки и Иоланты. Ей было так больно и страшно, что она с трудом держалась на ногах. Тогда Флер казалось, что эта боль останется на всю жизнь, и она не ошиблась. Такое невозможно забыть.

— Я должна выспаться сегодня, — сказала она Джо после ужина.