Ты моя! И это не обсуждается. Часть 1 - Татьяна Ярош

Злоба колыхнулась в груди. Она была даже сильнее, чем злость на Раула. Я преодолела расстояние до профессора и что есть сил ударила того в живот. Но рука прошла сквозь него и попала по стене. Я прошипела и отпрянула.

Когда боль утихла, я сказала:

— Бесплодный образ. Ну, конечно же. Вы же трус, как такое можно забыть.

— Не рискуй, — с улыбкой ответил тот. — Я ведь учил тебя этому.

— Я забыла про ваши правила сразу же, как поняла, что вы убийца! Это из-за вас я убила короля росов! Вы в этом виноваты, а не я!

Профессор выслушал молча. Когда моя тирада закончилась, он ухмыльнулся. Его пурпурные глаза выражали превосходство и радость. Казалось, тот был горд тем, что сделал это.

— Это лишь начало, Амели, — наконец, произнес он. — Лишь начало чего-то нового. Когда я создавал тебя, то даже не подозревал, что ты можешь такое. На расстоянии убить человека. Это феноменально, моя девочка.

Я покачала головой.

— Это уродство.

— Нет, — не согласился тот. — Это прекрасно. Разве нет?

Он не дал мне ответить.

— В тот день в Академии я собирался испробовать твою силу. Но у меня были несколько иные планы на тебя. Я хотел перевести на свой факультет, чтобы ты могла не только травить человеческое тело, но и разум. Но сначала собирался опробовать наши силы в совокупности.

Я снова покачала головой. Сейчас потихоньку начали приходить воспоминания того дня. Помню, парня, с которым рассталась. Вспоминаю профессора, что учил меня держать себя в руках, наш спор, а потом пустота.

— И знаешь, что вышло, — профессор состроил такое лицо, словно бы он смотрел на произведение искусства и не мог сдержать слов от нахлынувших на него чувств. — Я смог пропустить твою силу через многие километры. Опутать тело роса и заставить его умереть. Это прекрасно. Ты разве не понимаешь, что это просто восхитительно.

— Это отвратительно.

У меня даже слезы навернулись на глаза от осознания, какая во мне сила. Я не верила до конца, что сделала это, но, оказывается, все-таки это моя вина.

Что же я теперь скажу Солу?

— Ты просто еще не понимаешь, Амели. — Потом он добавил. — Никогда не понимала. Даже, будучи маленькой, ты боялась силы и сторонилась ее, словно бы это было проклятье. Я все силы положил на то, чтобы привить тебе уверенность, что ты можешь ее удержать.

Я вскинула голову и посмотрела мужчине в лицо.

— Что? Что это значит?

Профессор опустил руку куда-то в складки плаща.

Меня вдруг охватила дрожь. Хотелось убежать куда-то подальше, но не могла, потому что камера удерживала меня в неволе.

— Ты носила мое кольцо, Амели, — ответил он. — Позволяла лезть в свои мысли. И даже не подозревала, что мастер иллюзий мог опутать твой разум.

— Нет, это ложь!

— Правда. И ты все поймешь, когда вернется Амелин. Это еще не конец, моя девочка. Самое интересное ждет нас впереди. У меня на тебя большие планы.

Я окончательно перестала понимать, что происходит.

Недалеко от камеры послышались тяжелые шаги и рычание. Кто-то спускался ко мне.

— Пора освободить тебя, Амелин.

Мужчина высвободил и складок балахона руку и вытянул перед собой простое ремесленное зеркало.

Мне хватило всего секунды, чтобы увидеть зеркало и понять, что в нем моя погибель. Мое тело словно сковали ледяными иглами. Сознание обострилось, словно неожиданно заглянула вглубь своих мыслей и увидела разом все воспоминания. Даже те, что родом из далекого детства.

«…-Посмотри! Что ты видишь в зеркале?!

— Это чудовище!»

Ужас охватил душу, но тело больше не подчинялось моей воле.

А сила, что лишь царапалась внутри… проснулась. Голодный зверь, которого не кормили годами, потянулся и облизнул острые клыки.

Мое сознание затопило желание показать профессору, на что я способна.

— Они хотели надругаться над тобой, Амели, — произнес профессор. — Покажи им, какую ошибку они допустили.

Тело теперь охватил огонь, который распылялся внутри. Казалось, еще немного и здание охватит пламя. Я чувствовала, как зверь тянется к тем, кто идет к решетке. Как клыки его блестят, словно наточенные кинжалы.

Но это не зверь… Нет… Это было что-то другое…

Гораздо хуже.

Затуманенным взглядом я посмотрела за пределы решетки и увидела Ола. Тот спустился к камерам и, рыча что-то под нос, смотрел на замок двери. Раул шел следом. Но тот не пытался остановить роса. Он держал в руках меч, словно отбивался от кого-то. И этим кем-то был Соламар.

Зеленоглазый делал выпады и пытался задеть Раула. За его спиной я успела увидеть и близнецов. Те пришли, чтобы спасти, но лишь погибнут, потому что проснулась Амелин.

Ол, кажется, даже не замечал, что за его спиной идет бой. Он прихрамывал на одну ногу и пытался отпереть решетку, но ключ никак не хотел поворачиваться в замке.

Соламар снова сделал выпад и посмотрел на меня. Его лицо вытянулось, а руки опустились, словно тот разом забыл о противнике.

Раул тоже мельком оглянулся и замер. Их взгляды переходили то на меня, то на профессора. Видимо, они тоже его видели. И не могли понять, как тот очутился внутри.

Профессор расхохотался громким жутким смехом.

— Амелин, — произнес он с торжественностью. — Вот твоя первая цель. Убей их!

Ол, наконец, обратил внимание, что я не одна к клетке. Когда его взгляд остановился на мне, я заметила ужас в глазах роса.

— Ее имя смерть, — четко и торжественно произнес он.

Тело словно пронзило молнией. Я почувствовала, как его слова эхом разбегаются в моем сознании, пробуждая спящую силу. Она ужасна. Она отвратительна. Самая ужасная сила, что есть на свете.

— Она есть война!

Его слова словно заклинание лишало воли и заставляло кровь кипеть. Я почувствовала невыносимую головную боль. А слух резало жужжание, словно я стояла посреди огромного улья.

Я помнила, что сделала это уже однажды.

— Но все зовут ее… чума!

Сила внутри высвободилась. Я широко распахнула глаза, не в силах сдержать рвущуюся наружу заразу. Она невидимыми пальцами вцепилась в тех, кто был в комнате.

Вокруг меня образовалось черное марево, словно я была источником пожара. Но нет — это была чума.

Я несла болезни. Убила всю свою семью. Уничтожила деревню, заразив всех жителей. Моя сила — гнойная рана, которую профессор сорвал, позволив ей вытечь наружу.

Решетка, возле которой все еще стоял Ол, покрылась оранжевым наростом. Он разъедал металл. Великая его болезнь — ржавчина, мгновенно проникла внутрь, и через несколько секунд железная решетка рассыпалась, как труха.