Ты моя! И это не обсуждается. Часть 1 - Татьяна Ярош

В его плане не было ничего сложного. Всего лишь подождать, пока королевский ловец сунет нос в ловушку и захлопнет ее. А незадолго до этого оповестит роса о том, что Амели в опасности.

И тот, не раздумывая, помчался ее спасать. И снова вернул ее в город, сам не понимая, что лишь помог человеку в черном балахоне осуществить его план. А далее вмешались неизвестные росы, которые только ускорили процесс созревания силы Амели. Та даже не подозревала, что перестала держать себя в узде. Ее сила при помощи мужчины вела себя тихо и лишь копила энергию, чтобы в один момент сделать рывок.

Она сама не замечала, как легко стало перебарывать «наплывы» силы. Мужчина облегчил ей задачу, чтобы в ответственный момент она не могла себя удержать. Стресс, который Амели сейчас испытывала, поможет ей вернуть былую силу девушки. Еще немного и та покажет свое истинное лицо.

Человек в черном остановился у двери в кабинет и без стука вошел. В комнате находился всего один рос. Он стоял спиной к двери и нервно перекатывался с пятки на носок.

Человек в черном принял осязаемый облик и прокашлялся, чтобы привлечь внимание роса. Тот нервно обернулся. На мгновение в его глазах промелькнуло сомнение. Он хотел отказаться от затеи, но человек в черном ему не позволит.

— Принес? — спросил мужчина роса.

Тот кивнул. Он положил на стол вещь, которую человек в черном балахоне давно искал.

— Это плохая идея, — сказал Краам и потупил глаза, словно нашкодивший мальчишка.

— Ты хотел избавиться от Соламара кха Дина. Вот твой шанс.

— Он не пришел, как ты говорил. Вдруг он уже давно там? Что если он освободил ее?

Человек в черном рассмеялся.

— Я все контролирую. Планы имеют свойство меняться. Ведь натура живых существ — это непостоянство. И я готов искать другие ходы, чтобы в итоге все вышло по моему.

Краам сел в кресло и постучал пальцами по поверхности стола.

— А Амели?

— А что Амели? — с улыбкой спросил человек.

Он даже не думал, что эта девушка вызовет у стольких мужчин страсть и устойчивое чувство оберегать милое создание. Рос посмотрел на него и невольно выдал свои мысли насчет девушки.

Красота девушки стало оружием не хуже, чем ее сила.

— С ней все будет хорошо? — спросил Краам.

Человек в черном балахоне наклонился вперед, словно хотел прошептать секрет.

— Амели, мой дорогой друг, всего лишь инструмент.

Лицо роса перекосило. Он посмотрел на мужчину со злостью.

— Она живая. И она не инструмент!

— Ты так хорошо ее знаешь? — спросил человек.

Краам умерил пыл. Конечно же, он ее не знал. Но она нравилась ему. И не только начальнику охраны.

— С ней все будет хорошо?

— Да, — коротко ответил человек.

— А Соламар кха Дин? Вы уверены, что он ничего не узнает?

— Он даже не переживет сегодняшний день.

Человек в черном балахоне положил вещь, которую ему дал Краам в карман и исчез, как будто его и не было.

Осталось совсем немного до решающего момента. Но это станет только началом чего-то нового и прекрасного.

Начальник охраны снова повернулся к окну и посмотрел в сторону, где предположительно находилась сторожевая башня. Он надеялся снова ее увидеть. Пусть эта мысль казалась ему несбыточной.

Человек в черном балахоне переместился в леса за городом и очутился возле высокой сторожевой башни.

Он ухмыльнулся и медленно побрел в сторону входа. До его слуха донеслись вопли боли. И человек в черном балахоне невольно улыбнулся.

В тот момент, когда мужчина зашел внутрь, в паре километров от этого места шли росы сопровождении Соламара кха Дина. Тот гнал их вперед, не жалея сил.

Зеленоглазый знал, что опаздывает, но надеялся, удача его не подведет сегодня.

За пределами моей камеры слышались громкие голоса. Росы активно спорили на своем языке и их голоса время от времени приближались, но потом снова удалялись. Иногда здание разрезали крики Ола. Тому, видимо, оказывали помощь и если уж такой громила кричал, значит, у росов методы лечения были неприятными.

Я стояла около решетки и рассматривала пол. На нем алели пятна крови роса. Меня мурашки пробивали от мысли, что у него вырвали кусок мяса из ноги. Но также понимала, что тот это заслужил. Ему можно было даже еще кое-что откусить.

Нексус стоял рядом и облизывался. Скорее не от удовольствия, а чтобы слизать кровь мужчины с зубов. Может, понимал, что это меня нервирует. Не удивлюсь даже, если он понимает все, что я говорю.

Меня запоздало начало колотить от пережитого ужаса. Мышцы мелко вздрагивали, а душе росло отвращение. На коже до сих пор ощущались болезненные прикосновения Ола и заставляло тело нервно трястись, пытаясь сбросить неприязнь, как лишнюю одежду.

Но помимо этого меня не покидало ощущение, что за мной следят.

Я выходила к решетке и смотрела по сторонам, но никого рядом не было, хотя ощущение не пропало.

Голова запоздало кружилась, а горло болело так, будто наелась стружек. Обезвоживание заставляло меня терять силы быстрее, чем надо. А после борьбы с Олом так и вовсе чуть с ног не валилась.

Я оперлась руками о решетку и чуть не повисла на ней. Сейчас бы выпить хоть стаканчик воды и силы бы вернулись.

— Амелия.

Я вздрогнула и обернулась. Голос раздался прямо из камеры, но никого рядом не было.

Неужели начались галлюцинации?

Я проглотила вязкую слюну и снова выглянула из камеры настолько, насколько могла.

— Амелия.

— Кто здесь?! — я снова обернулась и с ужасом огляделась.

Теперь-то мне точно не показалось.

Я заметила, что в углу камеры какое-то странное колебание воздуха. Когда мой взгляд остановился на том месте, фигура начала стремительно обретать форму. И через пару секунд обратилась в человека в черном балахоне.

Я узнала его сразу. Даже капюшон, накинутый на голову, не скрыл от меня знакомой высокомерной улыбки.

— Профессор Гройт? — неверяще спросила я.

— Да.

Улыбка мужчины стала театрально грустной. Он взял пальцами край капюшона и опустил его с головы. Профессор выглядел иначе, чем обычно, но не могла понять почему. Зато его неизменные пурпурные глаза продолжали светиться насмешливой едкостью.

— Да, такого развития событий я не ожидал, — сказал он. — Чтобы тебя попытались сделать матерью.

— Это вы все подстроили?!

— Нет, — покачал тот головой. — Не все, по крайней мере.