Безумие на двоих - Алекса Гранд

Так что спустя полчаса я прибываю в конечную точку маршрута, швыряю тачку на парковке для служебного транспорта и размашистым шагом миную крутящиеся стеклянные двери. Вместе с парой усталых клерков заталкиваюсь в переполненный лифт и поднимаюсь на девятый этаж.

Надо же, не забыл.

– Ада, здравствуй.

Коротким кивком приветствую неизменную секретаршу отца и хмыкаю, отмечая, как ее лицо вытягивается от изумления. Последний раз в офисе их фирмы я был лет десять назад, когда в нашей семье все еще было благополучно.

Повесив куртку на вешалку, я по-хозяйски падаю на кожаный диван молочно-белого цвета, закидываю ногу на ногу и первым нарушаю воцарившуюся в помещении тишину.

– Бате сама скажешь, или я могу войти?

– Минутку, Матвей Сергеевич.

Кое-как справившись с волнением, растерянная Адель поправляет безукоризненного сидящую на ней блузку лавандового цвета, не с первого раза попадает дрожащими пальцами по кнопке селектора и все-таки складывает разрозненные слоги в более-менее различимые слова.

– Сергей Федорович… ваш сын в приемной. Примете?

– Кто?

От подобного пассажа женщина, повидавшая немало за время работы у моего отца, густо краснеет, я же чувствую недоумение и легкое жжение под ребрами от застрявшего в барабанных перепонках вопроса.

– Проводи.

– Не нужно, спасибо Ада.

Задвинув глубже внезапно проснувшуюся досаду, я уверенным жестом торможу беспомощно хлопающую ресницами секретаршу и в пару секунд преодолеваю расстояние до массивной двери из мореного дуба с пафосной позолоченной табличкой с надписью «генеральный директор».

– Ну, здравствуй, отец.

Переступив невысокий порог, я не спешу занимать свободное кресло напротив бати. Использую по полной выпавшее на мою долю преимущество, смотря на родича сверху вниз, и впервые натыкаюсь на глубокую морщину, прорезавшую гладкий лоб, и нити серебра в некогда темной шевелюре.

– Неважно выглядишь.

– Ты явился, чтобы мне об этом сообщить?

Дернув уголками обескровленных губ, выцеживает этот постаревший за три года моего отсутствия чужой мужчина и утомленно ослабляет узел синего в белый горошек галстука. Расстегивает пару пуговиц идеально отглаженной снежно-белой рубашки и делает пару глубоких выдохов-вдохов, готовясь к неизбежному противостоянию.

– Нет.

Пожав плечами, я пересекаю кабинет по диагонали и приземляюсь аккурат на край стола, смахивая несколько листков бумаги на коричневый ковер. Ни капли не парюсь по поводу того, что мну своей задницей какой-то важный отчет, и демонстративно щелкаю костяшками пальцев.

– Предупредить тебя хочу. Саша переезжает ко мне.

Ровно, без каких-то эмоций вываливаю на отца и даю ему пару минут переварить озвученную информацию. Надеюсь, что металла в моем голосе достаточно, чтобы понять, что я пришел с более чем серьезными намерениями. Но батя все равно дергается, всплескивая руками, и пытается давить отточенными до автоматизма интонациями.

– Матвей!

– Не надо, – осаживаю его прежде, чем он наберет обороты, и так же бесстрастно продолжаю. – Мне нет дела до того, что ты сейчас скажешь. Я восстановился в университете, устроился на нормальную работу и имею достаточно средств, чтобы содержать себя и свою женщину.

Расставив приоритеты и не получив ни единого аргумента против, я поднимаюсь на ноги, роняя на пол еще и отчет, и вальяжно направляюсь к панорамному окну. Застываю у стеклянной поверхности и отрешенно наблюдаю за тем, что происходит внизу.

Кажущиеся игрушечными, люксовые автомобили грациозно выезжают с парковки, мелкие люди-букашки снуют по тротуару, а я никак не могу избавиться от стойкого ощущения, что я в этом бизнес-центре с огромными пафосными офисами лишний.

Могла ли мне быть интересна отцовская империя? Если только в другой жизни.

– Слушай, а почему мы с тобой ни разу не поговорили по душам после той аварии?

Не прекращая следить за движением многомиллионного города, я выталкиваю сквозь зубы саднящий горечью вопрос, и ожидаемо получаю в ответ лишь звенящую тишину. Едко хмыкаю, устремляясь к выходу из кабинета, и напоследок добиваю контрольным.

– Не заставляй меня действовать грязно. Я не хочу, чтобы Саша была пешкой в твоих играх.

Как ни странно, отец меня не останавливает. Не пытается оспорить падающие булыжниками слова. Только сидит, понурив голову, и бездумно перекладывает стопки бумаг с одного края на другой.

Я же больше не нахожу ни одной причины, чтобы здесь задержаться. С легким сердцем сматываюсь из этого бездушного царства стекла и бетона и лечу душу ощущениями у мамы. С улыбкой отмечаю, как она расцветает в присутствии своего доктора, у которого сегодня выходной, и наслаждаюсь домашними пирогами, которые у нее всегда получались выше всяких похвал.

И я уже успеваю расслабиться и поверить, что самое сложное позади, когда суровая реальность не в первый раз бьет чугунным тараном мне под дых. Набрав Сашин номер, я обнаруживаю, что ее телефон выключен, и моментально начинаю утопать в котле с дурным предчувствием от безучастного «абонент находится вне зоны действия сети».

– Спасибо, мамуль. Все было очень вкусно. Надо бежать. Срочный звонок.

Тыкая пальцем в потухший экран мобильника, я на первой космической стартую из комнаты, не помню, как влетаю в кроссовки, выкатываюсь вниз, и в себя прихожу только спустя полчаса. Когда шипящий шинами Марковник тормозит у ворот родительского особняка и послушно затихает.

Раз, два, три, четыре, пять…

Ловлю ускоряющийся пульс. Едва не погнув от усердия ключ, врываюсь в калитку, как одержимый, и мажу бешеным взглядом по темным окнам. На автопилоте прочесываю сначала первый, а потом и второй этаж, и не нахожу ничего, кроме оглушающей пустоты, вызывающей тошноту.

Посуда на кухне вымыта и разложена на вафельном полотенце. В гостиной на столе – привычный графин с водой, мятом и лаймом. В Сашиной спальне – упакованный, но не закрытый чемодан с вещами.

Ни черта не могу понять.

Подставив шею под ледяные струи воды в ванной, я пытаюсь сбить нарастающую тревогу и охладить горячую башку, но выходит как-то хреново. Так что спустя пять минут я уже мчу по трассе, превышая скорость, и намереваюсь разобрать коттедж Латыповых по кирпичику и переломать Илье все кости, если понадобится.

Вовремя возвращает к действительности Крест.

– Да не гони ты коней, Мот! Илья с командой на соревах в Казани, предки его на несколько дней в Сочи свалили. Давай уже в мастерскую.

Кое-как утрамбовав в своем сознании новые данные, я съезжаю на обочину и не знаю, сколько сижу, отрешенно пялясь в лобовое стекло. Трогаюсь с места уже куда спокойнее, но в автосервис все равно заскакиваю на взводе. Я даже не замечаю, что пугаю парней своими расширенными зрачками, и шумно дышу, пока Крестовский усаживает меня на скрипящий пружинами диван.