Взорвать царя! Кромешник из будущего - Юрий Корчевский

Андрей прошел по коридору и открыл дверь своей кельи. Чувство было такое, что он после долгого отсутствия вернулся к себе домой. Вытащив из-за пояса пистолеты, он положил их в сундук, туда же отправился скромный узелок с бельем. Помыться бы и поесть, потом отоспаться – и он готов к действиям.

День в монастыре был банный, и помыться Андрею удалось на славу: монахи в бане толк знали, это было одним из немногих удовольствий. Потом он поужинал в монастырской трапезной и отправился в келью – спать. В монастыре безопасно, можно не дергаться из-за каждого шороха.

На третий день Андрей во дворе встретил Егора. Они поздоровались, обнялись.

– Ты как тут? Я в Москве был, к тебе заходил, а лавка оказалась закрытой.

– Опыта торгового нет, помощников нет. Распродал я товар, что в лавке был, а дальше что делать? Связей, что ты навел, восстановить не удалось, пришлось вернуться. От Гермогена «фитиль» получил, не без этого. Теперь на подворье проживаю. А ты как?

– Пытался я на Иоанна покушение устроить, взорвать его хотел. Мост разрушил взрывом, а карета не его оказалась.

– Надо же! Эх, меня там не было. Плохо одному, когда помощников нет. По себе знаю, понял. Это как в бою – один в поле не воин.

Поскольку оба делом заняты не были, то пошли в харчевню при постоялом дворе. Выпили пива, поговорили. Угощал Егор, Андрей за душой не имел ни копейки.

– А ты знаешь, что Сафона, ну, знакомого твоего, из Посольского приказа выгнали, допрежь батогами побив?

– Нет.

– Он же тебя в приказ привел? Вот его и…

– Жалко.

– А еще без тебя два раза купчиха с дочкой приходили. Девица уж на выданье, тобой интересовалась. Я сказал – на родину, в неметчину уехал.

Андрей сразу понял, что речь шла об Аглае.

Сидели они в харчевне до позднего вечера.

Гермоген не вызывал Андрея еще неделю, а потом усадил за переводы. И Андрей переводил то с польского, то с уйгурского, однажды бумага даже на английском попалась. Вроде и занят, а удовлетворения нет. Работа бумажная, а он привык действовать.

Через месяц таких занятий он чуть волком не взвыл. Хотя, казалось бы, грех жаловаться: в тепле, под крышей, кормят, баня есть.

Но и в бумажной работе свои плюсы есть. Чем больше бумаг переводил Андрей, тем яснее становилась ему политика Новгорода и действия Иоанна. А когда поток информации нарастает, некоторые выводы поневоле напрашиваются. И причем, когда объем знаний достигает некоторой критической отметки, выводы порой бывают ошарашивающие.

Сегодня ночью Андрей даже не уснул. Вроде как архиепископ Пимен – радетель свободы Новгорода, для него Москва с Иоанном – враг, но и к Литве он прислониться не хочет. А выводы напрашиваются совсем уж обратные. После анализа некоторых фраз или предложений получалось: Пимен вовсе не против, чтобы Новгород под протекторат Великого княжества Литовского отошел. Странно… Хотел он выводами с Гермогеном поделиться, да повременить решил: вдруг выводы его неправильные, поспешные? И еще: Гермоген вполне мог быть в команде Пимена. Вернее, он служил Пимену, но ведь тот мог использовать его втемную. А может, Гермоген в курсе всего? Доложит Андрей о своих выводах и тем самым подпишет себе смертный приговор. Не любят сильные мира сего, чтобы об их тайнах другие знали.

Так Андрей и провертелся в кровати до утра. Посоветоваться бы с кем, да нельзя, нет у него таких друзей. С Егором, правда, он теперь часто виделся. Парень он хороший, исполнитель прекрасный, но умом не вышел. И даже если Андрей даст тому всю информацию, не факт, что последуют выводы.

Не выспавшись, Андрей за стол уселся хмурый.

– Ты не заболел, часом? – встревожился Гермоген.

– Голова болит.

– Конечно, все время с бумагами сидишь, как книжный червь. В твоем возрасте надо сабелькой вострой махать или за веслом сидеть.

Слова Гермогена прозвучали неожиданно для Андрея, никогда раньше он так не говорил.

– А я не против, надоело чужие каракули разбирать. Дай дело – исполню.

– О том же думаю.

Андрей обнадежился. Может, на самом деле задание даст? Ведь осень уже, еще немного – и дороги развезет, тогда из Новгорода уже не выберешься. Жди потом, когда морозы придут, снега наметет да реки льдом затянет. Только тогда на санях проедешь.

Неожиданно Андрей вспомнил, что у него ни осенней, ни зимней одежды нет, и в конце дня подошел к Гермогену – денег попросить. Гермоген денег дал, но у Андрея возникло стойкое ощущение, что ему их жалко. Усилием воли он попытался это ощущение погасить: а и пусть, дал же! И следующим же днем отправился на торг. А чего тянуть? Заморозит, задует – не в рубашке же ходить?

Денег, выданных Гермогеном, хватило на охабень с кушаком и новую рубаху. А покупать, наверное, следовало епанчу, потому как на следующий день его вызвал к себе Гермоген:

– Поедешь верхами в Тверь – передашь послание архиепископа нужному человеку и побудешь там толмачом.

– Надолго?

– Разве это имеет значение? Сколько потребуется. Полагаю, месяца два-три.

Гермоген объяснил, кого надо Андрею искать и как он выглядит. И даже, учтя московский опыт, дал запасной вариант. Эх, точно епанчу брать надо было! Сделанная из грубого сукна, утепленная, с разрезом сзади, она для верховой езды подошла бы лучше всего. Ведь возвращаться ему надо будет уже зимой.

Совершить поездку Андрею предстояло одному.

Он проверил пистолеты, нож, за отворот рубахи, поближе к телу, сунул послание архиепископа. С конюшни на подворье вывели оседланного коня.

– Лошадка спокойная, забот с ней знать не будешь, – наставлял его послушник.

Ох и не хотелось Андрею верхом ехать, да то не ему решать. Перекрестившись, он взобрался в седло и выехал с подворья, а затем – из города.

Ехал Андрей неспешно, поскольку конкретных сроков прибытия Гермоген не назвал. Ночевал на постоялых дворах, лошадка отъедалась там же, в конюшне.

Путешествие прошло спокойно, и через неделю он прибыл в Тверь. Знакомый город, и даже знакомые люди здесь есть – купец Прохор Захарович. Вот только желания встречаться с ним Андрей совершенно не испытывал. За небольшую, но верную службу он выгнал Андрея. Ну да Бог ему судья. А ноне Андрей не сам по себе, а на службе новгородской.

В город он въехал через Тьмацкие ворота и сразу направился к Свято-Екатерининскому монастырю, конечному пункту своего путешествия.

В монастыре Андрей нашел монаха Ферапонта, к которому и был послан. Обустроился в небольшой келье для послушников. Как понял в дальнейшем Андрей, иеромонах хоть и не занимал никакой должности в церковной иерархии, однако вес имел большой. Занимался он больше перепиской и тайными делами – вроде Гермогена в Новгороде.