Проклятие дома Ланарков - Антон Кротков

— Они сделали «Берту» по образцу точно такой же коляски, придуманной самим Конан Дойлем для своей парализованной жены. Вы ведь читали про Шерлока Холмса и знаете кто его автор?

* * *

Выехали за город. Хозяйке было не просто усидеть на месте, сложив натруженные руки на коленях и поставив ноги на специальную подножку. Она была лёгкой, молодой и порывистой, не смотря на возраст. И потому всё время рвалась подменить Скарлетт на педалях.

— И совсем я не устала, — убеждала Вэй, — а получаю удовольствие, везя вас. И спасибо вам за то, что составили мне компанию.

— Что ж, ладно — немного успокоилась пассажирка. — Ведь для меня это тоже важно. Миссис Элизабет многим помогла в этом городе, нам тоже. Был случай, когда мы чуть не лишились гостиницы, и графиня пришла нам на помощь. Надеюсь, вы передадите ей нашу с мужем признательность.

Расстояние примерно в полторы мили до поместья они преодолели удивительно быстро. Уже подъезжая к границе графских владений, велосипедистки заметили в стороне от дороги группу людей. Там были приехавшие недавно американцы, ещё Вэй рассмотрела характерную фигуру здешнего носорогоподобного мэра.

— Покойника ещё не успели отпеть, а, кажется, вороньё уже слетается — неприязненным трескучим голосом прокомментировала пассажирка. Сузив старческие глаза, она сумела определить: — А вон и наш землемер Никола Вэрнон. Ну как же в таком деле без него!

— Что они делают?

— Начинают пограничные войны — сердито усмехнулась хозяйка.

* * *

Как того и стоило опасаться, Скарлетт в дом не пустили слуги. Пришлось ждать, когда позовут молодую хозяйку. Вначале из дома с недовольным тявканьем выбежала собачонка Флоры, следом с таким же неприветливым видом появилась она сама. Преображённая внешне, так что сразу и не узнать! Коротко подстриженные волосы уложены ультрамодными «холодными волнами», как у её любимой звезды Голливуда Клары Боу. Платье провокационно обтягивает фигуру, а глубокое декольте сильно открывает грудь; «невидимые» туфли (босоножки) и прочие атрибуты девчонки «оторвы» указывали, что Флора явно дорвалась до свободы и открыла свой «ящик Пандоры».

— Зачем вы приехали? — сухо спросила молодая графиня. — Я же всё вам объяснила.

— Извините, но я не могла не приехать. Если проблема лишь в вашем отце, то, пожалуйста, не волнуйтесь за меня.

— Да, и в нём тоже… — Флора как будто давала понять, что причина её резкой перемены к американке кроется в другом.

— Я не понимаю, в чём тогда проблема?

— Я слышала, вы с мужем вернулись в Лондон, и признаться была удивлена, когда вы позвонили. Конечно! Что знаменитому писателю делать в нашем сонном городишке. Какое ему дело до каких-то провинциалок!

«Ах вот оно что!» — сообразила Вэй, и заверила, что это не совсем так:

— После того как я ему всё рассказала, муж просил продолжать держать его в курсе дела. Сам он вынужден был уехать по неотложному делу, но я то осталась…

— Хм, вы можете сообщить вашему мужу, что я нашла поддержку у других джентльменов. Они хоть и тоже очень заняты делами, но не менее порядочны, и им давно небезразличная судьба нашей семьи — холодно ответила Флора. Впрочем, молодая графиня всё же кивнула слугам, чтобы гостью пропустили.

Слуги по дому ходили на цыпочках со скорбными лицами. По пути им встретился солидный господин в строгом, хорошо пошитом костюме, за которым следовал помощник с портфелем. Мужчина сочувственно тихим вкрадчивым голосом сказал юной графине:

— Крепитесь, леди Флора. Ваша матушка с моей помощью привела свои земные дела в порядок, а о духовном с ней теперь беседует преподобный отец Джонс.

Расставшись со стряпчим, они вскоре приблизились к дверям спальни графини, и столкнулись с заплаканной Клэр. Сёстры обменялись неприязненными взглядами.

— Крокодильи слёзы, — с ненавистью прошипела вслед бастардке Флора. — Маленькая негодяйка всё-таки сделала своё чёрное дело с помощью этой «жабы».

В спальне миссис Элизабет находился лишь священник. Он подошёл к Флоре и стал что-то тихо и ласково говорить ей, затем они вышли.

Вэй приблизилась к графине. Глаза миссис Элизабет были открыты, однако взгляд и лицо оставались неподвижными, словно у куклы — никакой реакции на появление нового человека. И всё же Скарлетт решила попробовать:

— Возможно, вы всё-таки слышите меня, — сильно смущаясь, начала она, — вас многие любят и молятся за вас. Господь обязательно поможет вам. — Скарлетт быстро оглянулась на дверь, и, наклонившись ближе к лицу больной, прошептала:

— Вы что-то хотели сказать мне.

Примерно минуту ничего не происходило, и вдруг ресницы миссис Элизабет дрогнули, во взгляде появилась осмысленность! Внезапно из губ её вырвалось что-то сиплое, словно она пыталась что-то произнести.

— У меня был ребёнок, — наконец, едва слышно прошептала она. — Сын.

— Простите, я не знала, что у вас с мужем был ещё ребёнок.

— Мой сын был ребёнком другого мужчины. — Голос графини окреп на удивление быстро. Она вернулась из забытья и собрала последние силы, чтобы сказать самое важное; и торопилась: — Но муж узнал о нём… Я сказала ему…недавно. И ярость его безмерна. Он назвал моего мальчика ублюдком, а меня шлюхой. Но что такое гнев человеческий по сравнению с божьим гневом?! Я давно наказана за свой грех.

Скарлетт чувствовала её боль, хотя внешне графиня оставалась совершенно спокойна. Только в голосе её при упоминании о сыне прозвучало что-то трепетное.

— Он умер? — осторожно спросила Вэй. — Ваш… сын.

Графиня внезапно отвела взгляд. Она долго молча смотрела куда-то сквозь прозрачное стекло окна. Вэй даже подумала, что она ей так и не ответит. Но графиня ответила:

— Да — и уголок её рта приподнялся в странной улыбке. — Да он умер. И это навлекло проклятие на всех нас…

Миссис Элизабет попросила дать ей выпить какого-то средства из чашки, что стояла на столике рядом с кроватью. Сделав несколько глотков, она почувствовала некоторый прилив сил и заговорила ещё быстрее:

— Теперь вы видите, миссис Вэй, какой скелет прячется в моём шкафу. И признаться по правде таких скелетов в нашем славном замке немало… Поэтому я не посмела рассказать духовнику об этом, ведь он считает меня порядочной. А я падшая женщина, мать незаконнорожденного сына, из милосердия обрёкшая его на ужасные страдания… И всё же я мать! Всё чего я хочу, это чтобы восторжествовала справедливость. Знаю, что мой муж станет противиться этому. Не знаю, поймёт ли меня дочь… Ну да теперь уже всё равно, — женщина приподнялась на локте и вся подалась в сторону Вэй, — Я сделала кое-какие. Но у меня есть подозрения, поэтому я хотела просить вас…

Графиня осеклась на полуслове.

— О чём вы хотели меня просить?