Живи и ошибайся - Дмитрий Соловей

Целый параграф перечислял всевозможные недостатки, начиная с кривой шеи и недостаточного количества зубов до застарелых болезней, включая так называемое любострастие.

Эти новости я знал и читал в наших архивах, как и то, что в 1834 году отменят пять полос и мы будем отдавать рекрутов каждые два года. Я уже приглядывал будущих жертв рекрутского набора. Думаю, его у меня в основном пополнят мужики из Несмеяновки. Каким-то образом они продолжали добывать алкоголь. Не то бражку ставили, не то ещё что-то, но крестьяне в этой деревне пили, и я устал с ними бороться. Попрячу потом детей по деревням, да и баб-солдаток пристрою работницами на производстве, а большую часть пьющих мужиков забрею в рекруты. Пусть армия с этими алкоголиками борется.

Данненберги долго в гостях не задержались, не понравилось им у меня. Перед Рождеством постятся, и я особых разносолов не выставлял. К приезду гостей даже всё сладкое велел попрятать. Нечего их баловать и привечать. К тому же сам глава семейства с сынком неплохо так опустошили мои винные запасы. Младший Данненберг приехал в очередной отпуск, смущал Петю рассказами о Петербурге и развёл его на игру в карты.

Пару раз я не успел предотвратить неизбежное, потом уведомил штаб-ротмистра, что у Петра нет наличных денег. Можно и в долг играть, но отдаст он его не скоро, лет через пять.

— Зачем балбесина вообще играет? — возмущался Алексей. — Не умеет, не считает, надеется на пресловутое авось, он так вообще без штанов останется.

Лёшка знал, что такое преферанс, но не был азартным игроком. Тем не менее рискнул сесть с Данненбергами за стол. В результате Ростислав Андреевич и Григорий Ростиславович решили, что и правда стоит прекращать игру на деньги. Лёшка с выигранного вернул Петин долг и предложил ту дамскую настольную игру, которых у нас уже десяток. Такие развлечения соседей не вдохновили и они вскоре уехали. Как я понял, раньше забавы устраивал Куроедов, тратя на это свои деньги и людские ресурсы. Из-за отсутствия главного спонсора зимних забав жизнь в провинции стала скучной.

Сам Куроедов вернулся из столицы в середине января. Зимняя дорога вымотала даже его, но впечатлений он имел много.

— Взяток на двести рублей пришлось раздать, — жаловался Куроедов. — Хорошо, у меня был свой писарь, а так в столице всё дорого.

— Хорошо, что дорого, — приободрил я помещика. — Наши спички начнут покупать.

— Те ваши плакатики очень заинтересовали господ. По два рубля взяли за расклейку и регистрацию, но господа сразу стали останавливаться и читать, — продолжил рассказ Куроедов. — А, да! Я договорился в типографии Самары, что будут печатать сочинительства Елизаветы Африкановны.

— Там же цензура должна быть, — припомнил я.

— И что такого? — удивился помещик. — Здесь ни слова о царе-батюшке и вредных идеях либерализма.

— Как бы нам Лизины сочинительства не стали приносить больше дохода, чем все наши идеи вместе взятые, — проворчал потом Лёшка.

— Спички уже продают, — напомнил я.

Мы, конечно, потеряли часть цены, когда сыновья Дмитрия Николаевича отдали столичным купцам товар. Самим ждать и торговать было бы долго. Здесь действительно нужна реклама. Люди должны привыкнуть к этой продукции. Потому мы уже делаем более дешёвый вариант по пять копеек за коробок. С увеличением объема товар еще больше подешевеет.

Ничего, приучим народ, так что они сами не будут понимать, как раньше обходились без спичек?

Когда сошёл снег, возобновилось строительство в Александровке. По реке приплыла артель строителей. Зимовали мужики у себя в деревне, а как потеплело, отправились на заработки. Им было выгоднее получать живыми деньгами, чем самим сажать-сеять.

К тому же я думал прислать в помощь часть наших мужиков, когда те закончат с огородами. Даже самые упёртые в этом году без благословения отца Нестора не рискнули сеять рожь. Два года были засушливыми. Мужики не верили и упорно выбрасывали зерно. В этом году батюшка обещал другие катаклизмы, и до мужиков наконец дошло. К тому же продукция огородов оказалась вкусной и никто не голодал.

Ещё одним из значимых событий весны было рождение сына — тридцать первого марта. Лёшка поздравил, пошутил, мол, повезло, что не первого апреля. Но искренне порадовался, что с Лизой и ребёнком всё благополучно. Немного удивился тому, что я разрешил взять кормилицу. На самом деле кормилица для мелкого Максимки нужна была ночью. Днём Лиза сама кормила и ровно по той причине, что я сильно настаивал. Не принято сейчас у дам лично заниматься детьми во всех вопросах, не только питания.

В какой-то степени повезло, что советчиц у Лизы было мало. Тёща умерла, тётки и старые няньки-гувернантки остались в поместье Похвистневых. Они все дружно надеялись повлиять на Петю и чего-то там себе выпросить. Петя же пошил несколько костюмов за мой счёт и твёрдо был намерен отправиться в Петербург, поскольку кое-какие деньги у него появились. Петин управляющий нам же и продал лес, а еще я заказал ему гончарные изделия.

Сахар нужно будет отливать в формы. Разборных из металла у нас нет, временно будем использовать глиняные. Их, конечно, после каждого раза придётся разбивать, но куда деваться? К тому же в этом году будем отлаживать технологии. Из-за погоды свёкла не наберёт сахара. Мы вообще не станем её много сажать. А то, что соберём, сохраним на следующий год для семян. В общем, продолжаем делать бизнес на спичках.

Дмитрий Николаевич всё же рекомендовал заменить картон шпоном. Для спичечных палочек уже делаем похожее сырьё. Я заказал много полотен для лучковых пил. Мужики всю зиму пилили вручную, причём во всех деревнях, которые были близко к лесу. Про качество продукции я промолчу, но хоть так.

Этих объёмов для широкого выхода на рынок не хватит. Нужен станок, и не один. Ещё по льду Лёшка ездил аж до Саратова, договаривался. Что-то заказал, что-то купил. Будем своими силами собирать нечто на конной тяге. Спичечным коробкам без разницы из какого дерева шпон. Это же не музыкальные инструменты. Мы же, заменив картон на шпон, таким образом значительно снизим себестоимость — рабочая сила дармовая, лес свой.

Картонные коробки нужны были только для того, чтобы начать продвижение товара. И это неплохо получилось. Дмитрий Николаевич уверял, что в Москву можно сразу сотню ящиков отправлять. Есть там у него какой-то знакомый. И отдавать не на реализацию, а взять в аренду часть бакалейной лавки.

Идея всем пришлась по душе, и как только крестьяне разобрались с огородами, мы форсировали выпуск спичек, хотя наш самодельный станок для шпона был далёк от совершенства. Какой он должен быть в оригинале, мы понятия не имели, зато не раз видели, как работают дисковые пилы. Вот что-то такое со столом, ограничителем для бревна и диском на ременной передаче и соорудили.

Техника безопасности на станке была ни к черту. Никого из своих крепостных я не рискнул к нему подпускать — мигом без пальцев останутся. Потому с нетерпением ждал прихода артели плотников. Был там у них один парень Алексашка, толковый и, по слухам, собирающий себе на выкуп деньги. Мне такой человек, желающий выкупить себя у помещика, сразу приглянулся. Как раз думал, кого поставить старшим, но кандидатов не было.