Милая женушка - Дарби Кейн

Теперь же это имя только насторожило ее. «Держи ухо востро. Сплошные фальшь и неискренность. Тот крохотный огонек угас».

Лайла: Это для книги?

Райан: Я о тебе беспокоюсь.

Лайла: Не знаю.

Райан: Может, он знал Карен.

Она вовсе не то имела в виду. Они столько месяцев были настроены на одну волну и вдруг будто заговорили на разных языках.

Лайла: Надо идти.

Райан: Позвони мне. ОСУ никак не верит, что телефон в мой дом подбросили.

Лайла: Ты с ним встречался хоть раз?

Райан: НЕТ.

Даже эта короткая беседа была о нем. Лайла слышала, что университет хотел его уволить, но Райан привлек адвоката и оспорил это решение. Его освободили от преподавания до конца семестра, но он сможет шнырять по университетскому городку, заканчивая свою книгу. И, скорее всего, захочет получить ответы о ее жизни. Гибкая приспособленческая мораль наверняка позволит ему.

После эсэмэсок Райана явилась Кэсси с пирогом и словами ободрения. От Джареда по-прежнему не было ни слова, зато заехал Брент. Лайла дважды подумала, но все-таки впустила его.

Первым делом он вручил ей стопку писем.

– Я подумал, ты захочешь их забрать, пока они не попали в руки прессы.

Ей уже было наплевать. Пресса раскопала ее жизнь. Лайла видела фото отца, красующееся на первых полосах новостей. Она отреклась от собственного имени, чтобы ее не отождествляли с ним, но теперь благодаря Аарону все узнали о ее прошлом. Снова выволокли на свет все подробности до последней.

Она вернулась в кухню, прислушиваясь к шагам Брента у себя за спиной.

– Что тебе здесь надо?

– Я обязан извиниться перед тобой.

Вина и стыд не имели для нее значения, если только он не пришел покаяться, что допустил, чтобы Аарону сошли с рук его чудовищные деяния. Она ходила как в тумане, разбитая и отчасти не в себе от недосыпа. Рассудок отказывался отключаться, бурля тревогой, пытаясь постичь, что означают та хижина и ножевые ранения.

– Всё в порядке, Брент, – она бросила письма на стойку.

– Я не знал про девочек в школе. В смысле, я знал их имена, когда Джинни спросила. Такая уж работа у директора. Я знаю учеников, но личных отношений с большинством из них не поддерживаю. Они не настолько близки, чтобы я знал об их личной жизни, а ко мне никто не обращался, чтобы сообщить о проблеме с Аароном. – Говоря это, он переминался с ноги на ногу, избегая смотреть Лайле в глаза.

Она старалась не искать в его нервозности никакого второго смысла, но это не значит, что все сойдет ему с рук.

– Ты должен был знать.

– Как? – Вскинув голову, он поглядел на нее. – Никто не жаловался.

– Ладно.

Зато теперь все орут. Из новостей Лайла узнала, что народ требует его увольнения. Намечено экстренное заседание школьного совета для выслушивания претензий и аргументов. Поговаривают о временном отстранении от обязанностей и проведении внештатного расследования. Всего этого она втайне жаждала, но не могла этим утешиться. Не сейчас, когда все остальное – каждая деталь исчезновения и смерти Аарона – остается под большим вопросом.

– Ты правда думаешь, что Аарон имеет какое-то отношение к Карен Блю? – спросил Брент.

– Достаточное, чтобы его убили в непосредственной близости от нее.

Джинни до сих пор не заполнила эти пробелы и не рассказала о вещественных доказательствах, связывающих этих двоих. Ясно лишь одно: Карен вряд ли могла убить Аарона, засунуть его во внедорожник, а затем вернуться в хижину и скончаться.

По словам Тобиаса, это означает, что в центре внимания по-прежнему Лайла. Джинни, пресса и большинство горожан считают, что Аарона прикончила она. А вот как во всю эту картину вписывается Карен Блю, по-прежнему загадка.

– Знаю, я обвинял тебя… – покашляв, начал Брент.

– Неужели? – Давать ему поблажку Лайла не пожелала.

– Люди говорят… – Он с трудом сглотнул. – Некоторые думают, что если ты убила его, то всё в порядке.

Лайле хотелось, чтобы Брент ушел. Ей приходилось держаться изо всех сил, чтобы не выкрикивать ему вопросы.

– Почему?

– Из-за девочек.

– Сколько их было в школе?

– Пока что четыре.

Слишком маленькая цифра. Лайла каждой клеточкой чуяла, что Аарон играл в эти игры годами. За ним осталась вереница жертв. Вероятно, многие считают себя его бывшими подружками, а не жертвами, но ей-то известна правда. Судя по натянутому выражению лица Брента, ему тоже.

– Моя жена…

– Бывшая.

– Верно. Бывшая, – с запинкой выговорил он. – Не позволит мне видеться с детьми, пока я не докажу, что не был связан с Аароном.

К счастью, его бывшая живет в другом штате, но слухи явно дошли и до нее. Лайла уповала, что она сделала все необходимое для защиты детей.

– Разумно.

– Брось. Не веришь же ты… Я не был… – он кашлянул. – Замешан.

Пожалуй, менее убедительного отказа она еще не слыхала. Но это не значит, что он лжет. Скорее, у него вся жизнь встала с ног на голову. Из пылкого защитника Аарона во время поисков он превратился в солидную мишень для подозрений.

Наплевать.

– А я его не убивала. – Говоря это сейчас, она и сама верила, что это правда. И преподнесла ее без труда.

– Мне пора.

– Ага. – Остатки любезности, которые Лайла приберегала для него с самого начала дела, исчерпались. Она с трудом сдерживалась, чтобы не вытолкать его взашей, попутно еще и наорав. Она по-прежнему не уверена, что он ни в чем не замешан.

Через десять минут после его ухода Лайла дотащила собственное тело до кухни, чтобы приготовить кофе. Ее взгляд упал на стопку почты. Счета и финансовую отчетность Лайла перевела на доставку по электронной почте как раз перед исчезновением Аарона. Ее почту обычно составляли журналы, читать которые она забывала, и рекламные рассылки, которые она не желала видеть. Еще несколько дней назад кто-то слал угрозы прикончить ее. Следствие по этому поводу, вероятно, лежит на углу стола Джинни мертвым грузом.

Лайла принялась разгребать почту. Пара писем – скорее всего, с новыми домыслами и злопыхательством. Ни одной благодарности.

Она уже хотела отвернуться, когда заметила знакомую белую нелинованную карточку. Белой стороной кверху посредине стопки. Перевернула и бросила на стойку. Пусть лежит.

Лайла молча повторила эти слова в своей голове. Ни одна из записок не была от Аарона. Они от его убийцы. Человека, знающего, что она сделала, и еще не закончившего с ней.