Законы любви - Бертрис Смолл

— Вы долго были в пути? — вежливо спросила Сисели.

— Выехал, когда луна была в зените. Часов десять — двенадцать.

— Я знала, что вы приедете сегодня, — кивнула Сисели, — и велела Маб приготовить обильный обед, поскольку вы наверняка проголодались.

— Маб?

— Наша кухарка. Йен часто говаривал, что она здесь с самого основания Гленгорма. Маб стара, но еще полна сил. Она захочет познакомиться с вами, милорд. И уж точно ответит на все ваши вопросы. Я живу здесь всего два года.

Сисели слегка улыбнулась. Кир улыбнулся в ответ.

— Да, мне будет интересно встретиться с ней.

— Я велела приготовить для вас комнату. Раньше это была спальня моего мужа. Там есть очаг, и рядом смежная комнатка для вашего слуги, если у вас он есть… или если захотите его завести.

— Спасибо, мадам. У меня есть слуга, который был со мной с тех пор, как мне исполнилось пять лет. Теперь мне тридцать два.

— Вы старше моего мужа, — вздохнула Сисели. — Йену исполнилось двадцать девять… ой!

Она наколола палец иглой и, тут же сунув его в рот, принялась сосать.

— Не стоит одновременно шить и разговаривать, — покачала она головой.

— Шьете для будущего ребенка? — спросил Кир, хотя и так знал ответ: уж очень маленькие были одежки.

Он пытался поддержать беседу, которая до сих пор была не слишком оживленной. Ведь если она должна стать его женой, нужно узнать ее лучше. Интересно, догадывается ли Сисели о планах его отца?

— Да, — кивнула она, поднимая маленькое платьице. — Сначала не имеет значения, девочка это или мальчик, одежда все равно одинаковая.

Сисели сложила платьице и честно призналась:

— Я стараюсь не плакать из страха повредить своему ребенку, но это так трудно, милорд!

Ее голос дрогнул.

Кир отнюдь не был мягкосердечен, но невольно растаял, глядя в глаза Сисели.

— Возможно, лучше плакать, мадам. Вы копите в душе горечь, а это куда сильнее повредит ребенку. Почему бы не спросить Маб? Преклонный возраст наверняка дал ей мудрость знать подобные вещи.

Сисели сжала губы и молча кивнула.

— Возможно, вы правы, милорд, — выдавила она, наконец. — Я чувствую такую ответственность за ребенка в своем чреве. Он наследник Гленгорма. Я должна благополучно привести его в этот мир. И вырастить, чтобы он смог жениться, стать отцом нового поколения.

— Я вижу, вы верно понимаете свой долг, мадам, но я приехал сюда, чтобы снять бремя Гленгорма с ваших плеч. Больше вам нет нужды бояться, — ответил Кир, глядя в ее прелестное встревоженное лицо.

— Спасибо, — тихо вымолвила Сисели.

Слеза скользнула по ее щеке, и она неожиданно почувствовала себя такой беззащитной! Но она не слаба! Совсем не слаба! Она всегда была сильной духом, и Йен любил ее за это! Что с ней сталось сейчас?

Кир, сам не зная почему, коснулся ее сцепленных рук. Сисели испуганно уставилась на него и залилась слезами. Растерянный Кир не знал, что делать.

— Мадам… — беспомощно пробормотал он.

Может, обнять ее, успокоить?

Но прежде чем он решил, что делать, в комнату вбежала другая женщина. Обняла Сисели, погладила по голове и заворковала:

— Ну, ну, дорогая, поплачьте, видать, настало время.

Молодая женщина уткнулась лицом ей в плечо.

— Я Орва, служанка леди Сисели, — представилась незнакомка, — хотя когда-то была ее няней.

— А я — Кир Дуглас, сын сэра Уильяма, присланный им заботиться о Гленгорме. Оставляю вас утешать госпожу.

— Почему вы расстроили ее? — с подозрением спросила Орва.

Кир едва не улыбнулся, вспомнив, что Куин точно так же бросается на его защиту, когда ему кажется, что питомца обидели.

— Я просто поговорил с ней и объяснил, что настало время дать выход своей скорби, — ответил он и вышел из зала в поисках Куина.

Увидев лестницу, Кир поднялся наверх и оказался в коридоре.

— Куин, где ты? — позвал он.

— Здесь, милорд, — откликнулся слуга, высунув голову из двери спальни, одной из нескольких по коридору. — Эти помещения не так велики, как в доме вашего отца. Но уютны и чисты. А рядом есть крохотная каморка для меня.

Кир вошел в комнату и огляделся. Одно окно в свинцовом переплете. Камин, в котором горит огонь. Единственный стул перед камином. Большая кровать с занавесками, слева стол, на котором стоит подсвечник. Сундук у изножья. Его собственный сундук придвинут к стене, а рядом с ним — стол побольше с тазиком, кувшином и полотенцем.

— Мне все подходит, — кивнул он, наливая воду в тазик. — Хочу перед ужином смыть пыль наших путешествий, — пояснил он Куину.

— Я видел леди, милорд. Хорошенькое, но очень грустное личико, — заметил Куин.

— Она все еще скорбит о муже. И только сейчас попыталась смириться с трагедией. Она еще долго будет переживать. Но она обладает сильным чувством долга по отношению к моему усопшему кузену и Гленгорму, что, как видно, к лучшему.

Куин кивнул:

— Да. Женщина с упорным характером — опора семьи. Она станет вам хорошей женой.

— Ради всего святого, держи эти мысли при себе, — предупредил хозяин. — Йен Дуглас еще не остыл в могиле! Я понимаю отца и соглашаюсь с ним, но сейчас не время делать предложение. Кроме того, отцу сначала придется получить у короля разрешение на этот брак.

— О, он своего добьется! — ухмыльнулся Куин. — Ваш па умеет убеждать! Он вполне способен уговорить петуха пригласить лису в курятник!

Куин был прав. Сэр Уильям Дуглас был человеком красноречивым. Не зная, каким образом сын приступит к делу и склонит вдову Гленгорма согласиться на брак, сэр Уильям немедленно отправился в Перт. Поскольку погода менялась к худшему, вряд ли ему удалось бы вернуться домой до весны. Но ему было важно, чтобы король узнал обо всем происходившем в Гленгорме и одобрил решение сэра Уильяма послать туда Кира Дугласа для защиты земли и вдовы Йена. Но что всего важнее, следовало добиться, чтобы Гленгорм остался землей Дугласов, а не перешел к кому-то иному. В обычное время это было бы несложно, но Яков Стюарт с его требованием, чтобы каждый лэрд и граф доказал право владения землями, сильно усложнил жизнь своих людей. Сэр Уильям знал, что Йен привез королю древние пергамента с дарственной на земли и оставил для проверки. Он также знал, что документы эти подлинные. Но гордость короля была ранена, когда Йен похитил леди Сисели Боуэн. Поэтому король не торопился вернуть документы, намекнув, что они могут оказаться поддельными. Стюарт желал отомстить. А пока король не признает подлинность дарственной, Дугласы не могли открыто претендовать на Гленгорм. Сэр Уильям понимал, что ступает по тонкому льду. Куда сначала пойти: к королю или королеве? Он решил, что лучше пойти к королю, чтобы случайно не задеть гордость последнего.