Лаврентий Берия. Кровавый прагматик - Леонид Маляров

Исходя из их показаний Берия конструирует якобы существовавшую в Грузии организацию «правых», созданную еще в 1928 году, «с одной стороны, по директиве Рыкова, привезенной из Москвы Г. Куруловым, а с другой стороны – по указанию Бухарина… В организацию тогда вошли бывший пред. ЗакСНК М. Орахелашвили, бывш. пред. СНК Грузии Ш. Элиава, Г. Мгалоблишвили, Г. Курулов, Н. Лакоба, С. Джугели и Т. Жгенти.

В 1930 году в эту организацию вошел Л. Лаврентьев (Картвелишвили), приехавший в Тбилиси с Украины для работы секретарем ЗКК ВКП(б). Лаврентьев фактически возглавил работу правых в Грузии и Закавказье».

С 1934 года Закавказский центр организации находился в Москве. Ему починялись республиканские центры – в Грузии, Армении и Азербайджане. Первым делом организация связалась со всеми противниками советской власти – троцкистами, меньшевиками, дашнаками, мусаватистами. Затем с правительственными кругами капиталистических держав, в частности фашистской Германии, Англии, Франции. А Буду Мдивани через своего человека связал организацию с гестапо и непосредственно с Розенбергом, Герингом и Гессом.

Как писал исполненный праведного гнева Лаврентий:

…Вся эта сволочь представляла из себя чудовищное сплетение шпионов, предателей, вредителей, диверсантов, лиц с самыми разнообразными контрреволюционными взглядами и убеждениями, но объединенных звериной ненавистью к руководству ВКП(б) и гнусным желанием свергнуть Советскую власть.

Не забыл он упомянуть и своего бывшего покровителя Серго Орджоникидзе:

Характерны показания Марии Орахелашвили и Лукашина о том, что Серго Орджоникидзе вольно или невольно оказывал большую моральную и материальную поддержку бывш. грузинским и закавказским работникам, выдворенным из Грузии и Закавказья, и тем самым фактически помогал им в их контрреволюционной работе против партии.

О методах ведения следствия красноречиво говорит одно замечание Лаврентия:

Пока еще молчит этот мерзавец и предатель Орахелашвили Мамия. Боимся крепко брать его в работу, т. к. каждый раз при допросе он падает в обморок и приходится впрыскивать ему камфару. Нет сомнения, что скоро заговорит и он.

Отдельно Берия сообщает о раскрытии контрреволюционных организаций в Абхазии и Аджарии, заканчивая письмо ориентировочным количеством будущих жертв:

Считаю, что придется расстрелять не менее 1000 человек, из числа к.р. правых, троцкистов, шпионов, диверсантов, вредителей и проч. В это число не входят бывшие кулаки и уголовники, вернувшиеся из ссылки и подлежащие расстрелу в административном порядке через тройку, созданную при НКВД Грузии в согласии с решением ЦК ВКП(б).

Упомянутый в записке Берии падающий в обморок, но при этом не дающий показаний пятидесятисемилетний Мамия Орахелашвили к концу июля 1937 года являлся самым крупным из арестованных грузинских политических деятелей. С 6 июля 1923 года по 21 мая 1925 года он был заместителем председателя СНК СССР, в 1926–1929 годах Орахелашвили – первый секретарь Закавказского краевого комитета ВКП(б), одновременно ответственный редактор газеты «Заря Востока». С января 1931 года председатель СНК ЗСФСР, затем первый секретарь Заккрайкома ВКП(б).

Как мы помним, на рубеже 1920–1930-х годов Орахелашвили был вначале непосредственным начальником Берии, между ними сложились очень непростые отношения. В конце концов победил Лаврентий, а его недавний шеф отправился в Москву, где занимал малозначительный пост заместителя директора Института Маркса – Энгельса – Ленина при ЦК ВКП(б). Впрочем, он являлся близким другом Серго Орджоникидзе и Авеля Енукидзе и поэтому продолжал оставаться для Берии опасным врагом.

Не любил его и Сталин. В письме Кагановичу 12 августа 1934 года Сталин писал:

«Ученый» Орахелашвили оказался шляпой (который раз!). Где его «ученость»?

После смерти Орджоникидзе, в мае 1937 года, Мамия Орахелашвили был исключен из состава Центральной ревизионной комиссии и из партии. Формальные причины тому изложены в решении Политбюро:

Об Орахелашвили и Элиаве

Утвердить следующее предложение Политбюро ЦК:

На основании имеющихся материалов, в которых член Центральной Ревизионной Комиссии ВКП(б) Орахелашвили и кандидат в члены ЦК ВКП(б) Элиава обвиняются в том, что они знали о контрреволюционной работе грузинского троцкистского центра, но скрыли это от ЦК, исключить Орахелашвили из состава Центральной Ревизионной Комиссии и из партии и исключить Элиаву из кандидатов в члены ЦК ВКП(б) и из партии с высылкой обоих из Москвы.

В апреле 1937 года Мамия Орахелашвили был выслан в Астрахань. В сталинских традициях ему дали пару месяцев дозреть, помучиться. 26 июня 1937-го Орахелашвили был арестован. Одновременно посадили его жену Марию Платоновну – бывшего народного комиссара просвещения Грузинской ССР.

Свидетель Ароян, бывший фельдшер внутренней тюрьмы НКВД ГССР, рассказала на следствии в 1954-м о том, как пытали Орахелашвили:

Я оказывала медицинскую помощь арестованному Мамии Орахелашвили. У меня сохранилось в памяти, что на спине у Орахелашвили имелись зияющие кровоточащие раны… и я их смазывала йодом. На ногах у Орахелашвили было множество синяков. Орахелашвили тогда жаловался на сильные боли и испытываемые им мучения. Я, как могла, старалась облегчить его страдания. Должна отметить, что вместе с Орахелашвили в камере сидел один арестованный, который или был сумасшедшим, или притворялся сумасшедшим. Он систематически терзал Орахелашвили в камере, царапал его, бил, не давал никакого житья. Орахелашвили подолгу вынужден был скрываться от него под кроватью в камере. Когда я оказывала медицинскую помощь Орахелашвили, он жаловался на издевательства и избиения, которые ему приходится терпеть от сокамерника, высказывал предположение, что такого соседа ему следователь подсадил специально.

На том же следствии 1954 года бывший начальник тюрьмы УГБ НКВД Грузинской ССР Сардион Надарая показал, что «после применения к Орахелашвили избиений и пыток он стал ложно оговаривать значительное число лиц, считая, что таким путем ему удастся затянуть следствие и добиться тщательной проверки правдоподобности своих показаний, во время которой выяснится ложность возведенных против него обвинений. В этот же период Орахелашвили дал показания в отношении С. Орджоникидзе, заявив, что хотя он „очень многим обязан Серго Орджоникидзе“, но „даже чувство благодарности и преданности к нему“ не помешает Орахелашвили „осветить его (Орджоникидзе) действительную роль в событиях, при которых зарождались враждебные ВКП(б) и Советской власти группировки и контрреволюционные организации“.»

На допросе 10 сентября 1937 года Орахелашвили рассказал:

Я хочу дать показания о роли Серго Орджоникидзе в нашей контрреволюционной организации. Прежде всего, будучи очень тесно связан с Серго Орджоникидзе, я был свидетелем его покровительственного и примиренческого отношения к носителям антипартийных и контрреволюционных настроений. Надо со всей откровенностью признать, что Серго Орджоникидзе фактически вдохновлял нашу контрреволюционную борьбу против партийного руководства Грузии и лично Секретаря ЦК КП(б) Грузии – Лаврентия Берии, хотя организационно с нами по контрреволюционной работе связан не был. Он не только поддерживал наши контрреволюционные выпады по адресу Сталина и Секретаря ЦК КП(б) Грузии – Лаврентия Берии, а наоборот, задавал тон этим нашим контрреволюционным разговорам…