Помпеи - Роберт Харрис

— Этна и Везувий! Плодородие земель вокруг Цетаны и вокруг Помпей. Ужасные знамения, случившиеся семнадцать лет назад — эти самые отравленные овцы, — и знамения, которые продолжаются все нынешнее лето. Он с Сицилии. Он видел признаки опасности. И он исчез!

Несколько мгновений все молчали. Бронзовые фигурки вокруг бассейна тихонько позванивали на ветру.

Затем заговорил Бриттий.

— Я думаю, следует представить эти документы на рассмотрение городского совета — и как можно быстрее.

— Нет! — отрезал Амплиат.

— Но правящий совет города имеет право знать!..

— Нет! — Амплиат был непреклонен. — Сколько граждан входят в совет?

— Восемьдесят пять, — ответил Голконий.

— Вот именно. Через час об этом будет известно всему городу. Вы что, хотите устроить панику? Сейчас, когда мы только-только начали становиться на ноги? Когда мы получили пророчество сивиллы, способное утихомирить горожан? Не забывайте, почтеннейшие, кто голосовал за вас. Торговцы. Они вас не поблагодарят, если вы распугаете им всех покупателей. Вы видели, что произошло сегодня утром — лишь из-за того, что в фонтанах на несколько часов исчезла вода. А кроме того, что такого ценного мы можем сказать по этому поводу? Что Экзомния беспокоили подземные толчки? Что в почве Кампаньи содержится пепел, как на Сицилии, и какие-то горящие ямы? Ну и что с того? Горящие ямы — часть жизни здешнего побережья еще со времен Ромула. — Амплиат понял, что его слова попалив цель. — А кроме того, настоящие сложности не в этом.

— Не в этом? — переспросил Голконий. — А в чем же?

— В остальных документах, которые показывают, сколько было заплачено Экзомнию, чтобы город получал дешевую воду.

— Осторожно, Амплиат! — поспешно произнес Голконий. — Твои делишки нас не касаются.

— Мои делишки! — Амплиат расхохотался. — Отлично сказано!

Он поставил бокал и взялся за кувшин, чтобы налить себе еще. И снова толстое стекло задребезжало. Амплиат чувствовал, что он слегка не в себе, но его это уже мало волновало.

— Вот только не надо, почтеннейшие, притворяться, будто вы ничего не знаете! Как по-вашему, каким образом город так быстро поднялся после землетрясения? Своими «делишками» я сэкономил вам целое состояние. Да, и себя при этом не забыл — я вовсе не собираюсь это отрицать. Но без меня вас бы здесь не было! Твои драгоценные бани, Попидий, — те самые, в которых Бриттий так любит развлекаться со своими мальчиками, — сколько ты за них платишь? Да нисколько! И ты, Куспий, со своими фонтанами. И ты, Голконий, со своим плавательным бассейном. И все эти частные бани, и орошаемые сады, и большой общественный бассейн в палестре, и водопроводы в новых домах. Благодаря моим «делишкам» с Экзомнием этот город больше десятилетия держался на плаву! И вот теперь об этом пронюхал этот пронырливый ублюдок из Рима, новый акварий. Вот это — настоящая проблема.

— Возмутительно! — дрожащим голосом произнес Бриттий. — Просто возмутительно! Чтобы какой-то выскочка-вольноотпущенник разговаривал с нами подобным образом!..

— Это я — выскочка? Отчего-то ты не именовал меня так, Бриттий, когда я оплачивал те игры, что обеспечили тебе эту должность. «Холодное оружие, никакой пощады и бойня в центре арены, чтобы всем было видно» — вот что ты тогда просил и что я тебе обеспечил.

Голконий вскинул руку:

— Ладно, ладно, почтенные. Давайте договоримся, как цивилизованные люди.

— А почему бы нам просто не заключить сделку с этим новым акварием, в точности как с его предшественником? — поинтересовался Куспий.

— Боюсь, не получится. Я попытался вчера намекнуть ему об этом, но он в ответ лишь посмотрел на меня, да так, будто я потрогал его за член. Я просто-таки почувствовал себя дураком со своей щедростью. Нет, боюсь, я верно раскусил этого типа. Он настучит в Рим, там проверят счета и на нас еще до конца года свалится имперская комиссия.

— Но что же нам делать? — спросил Попидий. — Если дойдет до этого, нам всем не поздоровится.

Амплиат улыбнулся ему поверх бокала.

— Не беспокойтесь. Я уже обо всем позаботился.

— И как же?

— Попидий! — одернул его Голконий. — Осторожнее!

Амплиат на миг умолк. Они не хотели ничего знать. В конце концов, они были магистратами этого города. Невинность неведения — вот чего они желали. Но с чего вдруг он должен заботиться об их душевном покое? Нет уж, пусть кровь будет и на их руках, а не только на его.

— Его убьют. — Амплиат обвел присутствующих вглядом. — До того, как он вернется в Мизены. Несчастный случай в глуши. Никто не против? Если кто возражает, пусть скажет об этом сейчас. Попидий? Голконий? Бриттий? Куспий?

Амплиат подождал. Все это было бессмысленной глупой возней. Скорее всего, что бы они тут ни сказали, акварий уже мертв. У Коракса просто руки чесались перерезать ему горло.

— Итак, все «за». Не выпить ли нам по этому поводу?

Он снова потянулся за кувшином, но рука его повисла в воздухе. Тяжелый стеклянный бокал не просто дрожал — он скользил по полированной деревянной крышке стола. Амплиат тупо уставился на это зрелище. Этого не могло быть! Однако же бокал дополз до края стола, рухнул на пол и разбился вдре-безги. Амплиат перевел взгляд на пол. Пол дрожал у него под ногами. Дрожь постепенно усиливалась. Потом через дом пронесся порыв горячего воздуха, достаточно сильный, чтобы послышалось хлопанье ставней. Мгновение спустя откуда-то донесся далекий — но очень отчетливый — сдвоенный раскатистый рокот. Ни Амплиат, ни прочие присутствующие никогда не слыхали ничего подобного.

Поверхность вулкана раскололась вскоре после полудня, создав тем самым условия для взрывной декомпрессии главного тела магмы... Выходная скорость магмы составляла приблизительно 1,44 километра в час. Потоки воздуха подняли раскаленный газ, пемзу и обломки породы на высоту 28 километров.

В целом, тепловую энергию, высвободившуюся в ходе извержения, можно рассчитать по следующей формуле: Еth = VdTK, где Еth — энергия в джоулях, V — объем в кубических километрах, d — удельный вес (1,0), Т — температура изверженной породы (500°С) и К — постоянная, включающая удельную теплоемкость магмы и механический эквивалент тепла (8,3710^14). Таким образом, тепловая энергия, выделившаяся в ходе извержения, состоявшегося в 79 г. н.э. , примерно равна 210^18 джоулей — что в 100 000 раз больше, чем энергия бомбы, сброшенной на Хиросиму.

«Динамика вулканизма»

Впоследствии выжившие, сравнивая воспоминания, всегда поражались, насколько же по-разному прозвучало для них начало. В Риме, в ста двадцати милях от Везувия, раздался глухой удар, словно упала тяжелая статуя или могучее дерево. Те, кто спасся из Помпей, лежавших в пяти милях с подветренной стороны, клялись, что они слышали сдвоенный резкий грохот, в то время как в Капуе, в двадцати милях от Везувия, о начале извержения возвестил длительный, оглушительный раскат грома. А вот в Мизенах, расположенных куда ближе, чем Капуя, не слышно было вообще ничего: лишь в безоблачном небе вдруг возник узкий столб — летящие в небо каменные осколки.