Фельдмаршал фон Рундштедт. Войсковые операции групп армий "Юг" и "Запад". 1939-1945 - Гюнтер Блюментрит

По сравнению с американцами, которые вели непрерывные, тяжелые бои, британцы имели относительно долгую передышку. Рундштедт ждал наступления британцев по обе стороны Венло на Мёзе. Это наступление могло начаться только после того, как американцы отрежут немецкие резервные армии на севере.

8 февраля британцы перешли в наступление. 1-я канадская армия прорвалась в район Клеве. Между Мёзом и Рейном завязались ожесточенные бои между британско-канадскими силами и 1-й немецкой парашютной армией. Противник медленно, но неуклонно продвигался вперед. Союзникам потребовалось несколько дней, чтобы отбросить храбро защищавшуюся немецкую армию за Рейн, в район между Везелем и Эммерихом.

Опасения Рундштедта относительно британского наступления в районе Венло, к счастью, не оправдались. Рундштедт побывал на поле боя парашютной армии и убедился, насколько упорную борьбу в районе Гоха вел XXXXVII танковый корпус. Положение на южном фланге 1-й парашютной армии становилось все более угрожающим. Если американские части подключатся к британско-канадским силам, то ситуация станет уже не просто опасной, а чрезвычайно опасной.

23 февраля американцы перешли в наступление на Рейн на участке Кельн–Дюссельдорф и 25 февраля прорвали немецкую оборону. За несколько дней американцы и британцы подошли к Рейну, и теперь немцы могли позволить себе короткую передышку, пока противник будет готовиться к переправе через Рейн. Но наступление не заставило себя ждать; на восточном берегу практически не было оборонительных сооружений.

К северу от Мозеля между Руром и Рейном с переменным успехом продолжались бои. Союзники медленно теснили немецкий фронт, гораздо медленнее, чем во время боевых действий во Франции. 10 марта первые части парашютной армии без потерь отступили за Рейн в районе Везеля. Американцы нанесли основной удар по немецкому фронту в районе Дюрена и продолжили наступление в направлении Бонна, Кельна и Дюссельдорфа, оттесняя первую парашютную армию к Крефельду. 1 марта немецкий фронт располагался на линии Трир–Прюм–река Эрфт–Венло–Гельдерн–Эммерих.

Через небольшое местечко на среднем Рейне южнее Бонна проходил железнодорожный мост. Гитлер ухватился за мысль любой ценой удержать этот мост. Ведь если союзная авиация разрушит мосты через Рейн или бронетанковые части союзников прорвут ночью слабый немецкий фронт и захватят мосты, тогда даже остатки немецких армий не смогут вернуться назад.

Мосты, конечно, охранялись, однако что это была за защита?! За каждый мост отвечал комендант, но разве мог он что-то сделать в случае танковой атаки и бомбардировки с воздуха? Труднее всего было принять решение о подрыве мостов. Никто не мог подсказать коменданту, когда следует взорвать мост, чтобы им не смог воспользоваться враг. Но как мог любой из комендантов оценить общую ситуацию? Он знал только одно – в случае танковой атаки он должен взорвать мост, а если он этого не сделает, то мост окажется в руках врага.

Именно это и произошло с железнодорожным мостом, расположенным южнее Бонна, 6 или 7 марта 1945 года. Даже сегодня не совсем ясно, почему комендант не сумел взорвать этот важный мост через Рейн. В результате американские бронетанковые части смогли спокойно проехать по мосту на другой берег Рейна. Неизвестно, то ли не сработали детонаторы, а может, в это время по мосту еще отступали немецкие войска и двигалось гражданское население. В любом случае американцы захватили мост. Известие об этом инциденте привело Гитлера в неописуемую ярость. Он немедленно собрал военно-полевой суд. Приговор в отношении виновных был тут же приведен в исполнение. Ходили слухи о саботаже, но, как бы там ни было, факт остается фактом: мост был захвачен американцами.

Из-за печально известного приказа Гитлера, фанатично требовавшего удерживать каждый метр земли, немецкий фронт к югу от Мозеля постепенно раскалывался. Некоторые части фронта еще оставались в руках вермахта, к примеру 7-й армии на «Западном валу» между Прюмом и Триром, в то время как 15-я армия под напором противника отступала в восточном направлении к Рейну.

Возникали самые неожиданные, порой просто фантастические ситуации, которые находили отражение на картах. Рундштедт лично сообщил Гитлеру о невыносимом положении на Западном фронте, но ни фюрер, ни его советники не считали положение отчаянным.

10 марта 1945 года немецкий фронт проходил от устья Рейна через Эммерих–Везель–Дюссельдорф–Кельн–Бонн–Кобленц, то есть по левому берегу Рейна. От Кобленца фронт резко уходил на юго-запад вдоль Мозеля до Трира. От Трира фронт загибался уже в северо-восточном направлении к Саарбрюкену, вдоль левого берега Рейна, через Страсбург до швейцарской границы.

Эта линия фронта как нельзя лучше демонстрирует, с каким упорством немецкие войска выполняли свой долг даже в самые безнадежные мартовские дни 1945 года. Западные державы не смогли быстро продвинуться, они в тяжелой, напряженной борьбе прокладывали путь к Рейну. Я отметил линию фронта по данным на 10 марта 1945 года, поскольку это был день последней отставки Рундштедта.

10 марта прошел слух об окончательной отставке Рундштедта. Говорили, что его преемником станет фельдмаршал Кессельринг.

Во время наступления в Арденнах Гитлер перевел свой штаб ближе к штабу командования Западного фронта. Впервые между Гитлером и Рундштедтом установился тесный контакт. Теперь Гитлеру пришлось признать, что Рундштедт правильно оценивал положение, и, вероятно, фюрер слышал, как Рундштедт открыто высказывал критические замечания. Между Гитлером и Рундштедтом возникло явное отчуждение. Почти ежедневно происходили стычки между Верховным главнокомандующим вермахтом и главнокомандующим Западным фронтом. Откровенные высказывания Рундштедта вызывали раздражение фюрера.

Положение на Восточном фронте становилось все более угрожающим, и командование Западного фронта было вынуждено отправлять формирования, в основном танковые, на Восточный фронт. В результате Рундштедт потребовал отвести все имеющиеся на Западном фронте силы и сформировать более короткий фронт, а также вывести войска из Голландии. В телеграмме, адресованной лично Гитлеру, Рундштедт просил предоставить свободу действий в проведении боевых операций. Никакой реакции на телеграмму не последовало, а позже пришел приказ: все должно оставаться как есть; сражаться за каждый метр земли.

В феврале 1945 года Рундштедт в донесении Верховному командованию критически отозвался о «Западном вале», назвав его «мышеловкой». Гитлер пришел в бешенство от этого резкого замечания фельдмаршала. Фюрер счел его оскорбительным и заявил, что враг будет трепетать перед этими «укреплениями». Сообщение о положении на Западном фронте, направленное 6 марта начальником штаба Рундштедта генералом Вестфалем Гитлеру в Берлин, только подлило масло в огонь. Вестфаль высказал свое мнение в такой же откровенной форме, как его главнокомандующий. Гитлер пришел в бешенство. Мало того что Гитлера раздражали постоянные разногласия с Рундштедтом, он стал испытывать растущее недоверие к своему фельдмаршалу.

Гитлер прекрасно понимал, что Рундштедт пользуется известностью и уважением не только в Германии, но и за ее пределами. Любовь и уважение, которые испытывали к фельдмаршалу и штабные офицеры, и солдаты, давно были известны фюреру. Вполне возможно, что Гитлер боялся, как бы в этой отчаянной ситуации Рундштедт не захватил власть, чтобы довести дело до логического конца.