Последняя жатва - Ким Лиггетт

Неожиданно для себя самого я смеюсь. «Действительно странно, но я тоже».

Телефон снова вибрирует, но это всего лишь Дейл, звонящий, наверное, в миллионный раз. Помимо прочих вещей мне всегда нравилось в нем то, что он не стал относится ко мне по-другому после того, что произошло с моим отцом, но думаю, сейчас я не в той форме, чтобы слушать, как он будет говорить о Бене или, наоборот, как он вообще не станет о нем говорить. Вероятно, лучше избегать его, пока продолжается вся эта хренотень. Ведь он как-никак мой троюродный брат, и мне совсем не хочется оскорблять его чувства.

Я выключаю телефон и достаю с полки семейную Библию. Я знаю, что перед самым его концом у отца снесло крышу, но все равно, с какой стати ему было писать инициалы Ли на полях страницы с нашим генеалогическим древом? И почему он давал этому типу деньги? От мамы в ее нынешнем состоянии я совершенно точно не добьюсь вразумительных ответов на эти вопросы, так что у меня остается только одна возможность их получить. Я мог бы послоняться вокруг заправки Мерритта, ожидая, чтобы он подошел ко мне сам, или же отправиться прямо туда, где Ли продает метамфетамин, – я знаю, где именно он промышляет. И где живет. Скорее всего, пацан полагает, что мне не хватит смелости явиться прямиком в его логово, но он ошибается, да еще как!

Утром Джесс опять не выходит из своей комнаты и не просит меня довезти ее до школы. Я думаю, что, быть может, стоило бы войти к ней без приглашения, произнести ободряющую речь, сказать ей, чтобы она вернулась в строй и все такое прочее, как это, бывало, делал отец, но потом решаю, что ей, возможно нужно еще несколько дней побыть одной, прежде чем она будет готова вновь появиться в школе. Собственно говоря, если честно, я пока и сам не готов заниматься этой проблемой.

И, чтобы поднять себе настроение, я везу в школу Умничку.

– Ты видел тот самолет? – спрашивает она. Я смотрю на небо. – Не здесь, глупый. Над нашей фермой.

– Ты имеешь в виду кукурузник мистера Уилсона, разбрызгивающий пестициды?

– Нет, тот был поменьше.

– Дрон?

Умничка пожимает плечами и пытается поправить свои косички.

– Сегодня он уже шесть раз пролетал над пшеницей.

– В самом деле? – говорю я, сворачивая на Мейн-стрит. Такое, пожалуй, мог бы проделать кто-то из семейки Нили. Либо Йэн, либо Тайлер. По мне, так и с того, и с другого станется начать шпионить за мной.

– Ночью я хорошо выспалась, – говорит Умничка, когда мы выезжаем на выделенную полосу для машин, в которых есть пассажиры. – Как ты и просил, чтобы я была готова к работе на комбайне.

– Ну, до встречи, малявка, – говорю я, подвезя сестру к ее школе, и улыбаюсь ей самой бодрой своей улыбкой, как бы давая понять: «не беспокойся, к нам в город не придет сатана», и уезжаю, чтобы успеть до начала занятий закупить продукты для дома.

Я решаю не ехать в «Пигли-Вигли» и вместо этого отправиться за продуктами в магазинчик, находящийся возле автосвалки, чтобы затем нанести визит Ли, до берлоги которого оттуда рукой подать. Так я смогу одним выстрелом убить двух зайцев.

Я останавливаю машину перед магазином. Он представляет собой всего лишь небольшую прямоугольную постройку из шлакоблоков с прислоненной к стене грязно-белой вывеской, на которой кирпично-красной краской выведено слово «МАГАЗИН».

Несколько парней устраивают на парковке придорожное барбекю. Они кивают мне, но, оглядевшись, я вижу, что кроме них здесь нет ни души. Я вынимаю из карманов деньги, беру мелочь, лежащую в пепельнице, и тут вижу Ли Уиггинса, который выходит из магазина, неся пластиковый пакет. Капюшон его толстовки натянут на голову, но этого никчемного тунеядца я мог бы узнать везде.

– Уиггинс! – ору я, выйдя из пикапа.

Он даже не оборачивается – при звуке моего голоса он сразу бросается бежать.

Я бегу вслед за ним по узкой дорожке, идущей вдоль забора автосвалки. С той стороны на сетку-рабицу забора, щелкая зубами, прыгает ротвейлер, ударяясь о нее своим мускулистым телом, так что она прогибается вперед, затем пружинит назад. Я пугаюсь до усрачки, и страх заставляет меня ускорить свой бег.

Я пробегаю мимо забора, выбегаю из зарослей и вижу перед собой Ли, стоящего возле выгоревшего трейлера. Я слыхал о взрыве и пожаре, но одно дело слышать и совсем другое – увидеть своими собственными глазами этот покоробившийся металл, этот обгорелый пластик и рядом со всем этим – оплавившееся лицо Ли. Я не могу даже представить, каким должен был быть жар пылавшего здесь пламени, чтобы произвести такие разрушения и убить двух его братьев, а его самого изуродовать на всю оставшуюся жизнь.

– Что, явился, чтобы посмотреть на дело рук своего папаши? – спрашивает он и широко раскидывает руки, словно показывая мне Диснейленд.

– Не понимаю, о чем ты, черт бы тебя побрал.

– Все ты понимаешь. Пораскинь мозгами, Клэй. – Он снимает с головы капюшон и вытягивает шею, чтобы продемонстрировать мне свои ожоги. – Взрывчатка – я знаю, что ты нашел ее в сарае для инвентаря и закопал на заднем участке поля, но никому об этом не сказал, что, разве не так? На ферму приезжал шериф, но ты скрыл это от него. Уверен, что это называется сокрытием улик.

Я сжимаю руки в кулаки.

– Откуда ты об этом знаешь?

– О, я много чего знаю. – Он ухмыляется, и его обгоревшие губы растягиваются, обнажая кривые зубы. – Я также знаю, что ты побывал в Оукмуре. Разнюхивал там насчет меня и мисс Грейнджер.

– Мне осточертело играть с тобой в игры, – говорю я, придвинувшись к нему совсем близко. – Что именно тебе, как ты воображаешь, известно? А ну, выкладывай, пока у тебя еще есть зубы. – Я толкаю его в грудь, и он роняет свой пластиковый пакет. Из него на землю вываливаются упаковка с презервативами и связка шпагата. Я смотрю на презервативы. Неужели в ту ночь в спальне мисс Грейнджер был он? Я пинком отбрасываю презервативы в сторону. – Знаешь, мне плевать на то, чем ты там занимаешься с мисс Грейнджер.

– Так вот что ты подумал, увидев эти штуки? – Он смеется, подбирая коробку с презервативами с земли. – Уж кто-кто, а ты должен понимать, почему они мне нужны. Я не могу дарить свое семя каждой встречной, разве не так? Благословенно семя сие.

– Не знаю, о чем ты толкуешь, но заруби себе на носу – держись подальше от моей семьи и особенно от Джесс. Тебе это понятно?

– Ты так ничего и не просек. – Он ухмыляется. – Ты до сих пор не знаешь, кто я такой.

– Очень даже знаю – ты всего лишь мелкий, подлый наркодилер. Я видел приходно-расходные книги моего отца, и твое имя упомянуто там не раз и не два. Наверное, тебе было в кайф брать у него эти деньги? Подсаживать порядочного человека на метамфетамин?

– Метамфетамин? – Он смеется. – Думаю, тебе и правда легче проглотить именно такую, менее горькую пилюлю.

– Менее горькую, чем что?