Ночь, когда огни погасли - Карен Уайт

– Отлично выглядишь, – сказал Уэйд, когда Мэрили поднималась по лестнице. Окинув взглядом голубую шелковую блузку, которая хорошо на ней смотрелась, по словам Лили, Мэрили сделала вид, что надела ее не потому, что собиралась встретиться с Уэйдом.

– Спасибо, – ответила она, изо всех сил стараясь не замечать, как красиво на нем сидит рубашка для гольфа, как он улыбается и что-то щелкает в ее мозгу. Должно быть, ее одиночество достигло предела. Пришло время смотреть фильмы по романам Николаса Спаркса[16] в надежде исцелиться от романтических фантазий, подобно тому как ее дети не могли смотреть на сладости по меньшей мере две недели после Хеллоуина.

Душка открыла дверь, накрашенная и нахмуренная.

– Я сейчас не могу вас принять. У меня назначена встреча. – Она поджала губы, увидев, что к дому подъезжает патрульная машина. – Вы можете зайти попозже.

– А можем и сейчас, – заявил Уэйд и, наклонившись, поцеловал ее в щеку, потом осторожно проскользнул в кухню мимо нее и стоял за ее спиной как ни в чем не бывало, когда офицер Джордж Муллинз начал подниматься по ступеням крыльца.

Мэрили и Уэйд представились и, невзирая на все заверения Душки, что они вот-вот уйдут, заявились в гостиную. Душка поставила перед ними по стакану чая, тарелку с печеньем – как ни злилась, она никогда не забывала о манерах.

Душка улыбнулась офицеру:

– Кажется, я знала вашу бабушку, Бетси Рукер. Я была на их свадьбе с вашим дедушкой, Верном. Может, у меня даже где-то лежит фото, могу вам показать. Милые люди. Я и к вашим родителям ходила на свадьбу, но уже не как почетный гость. Помню красивое платье и цветы. Они женились в Первой Методистской церкви, это была первая свадьба после большого пожара. – Наклонившись, она придвинула к нему поближе тарелку с печеньем. – И вас ребенком помню – до чего пухленький малыш! Кажется, я ни у одного ребенка не видела столько складочек на ножках. Вы, наверное, были самым чудесным малышом, что я видела.

Широко улыбнувшись, офицер откусил кусочек печенья, и Мэрили подумала, что Душка, наверное, как бы ни нарушала правила дорожного движения, вряд ли получала что-то серьезнее выговора.

Он стал задавать ей те же вопросы, что и Мэрили в тот день, когда они обнаружили ящик, и Душка без промедления отвечала: нет, она не знает, чей это ящик; нет, она не знает, как он оказался в подвале. Да, у жильцов был доступ в подвал, но, насколько ей известно, никто туда не ходил.

Офицер Муллинз внимательно и подробно расспрашивал Душку по меньшей мере минут двадцать, все ответы заносил в блокнот.

– Мне кажется, больше у меня к вам нет вопросов, Душка, – сказал он наконец, поднявшись и закрыв блокнот. – Но следует осмотреть дом и подвал. К вам зайдет один из наших детективов, задаст вам несколько вопросов и сделает экспертизу. На мой взгляд, она мало что даст, учитывая, сколько лет прошло – все следы уже стерлись. Но все же попытаться стоит.

– Хорошо, молодой человек. Делайте что вам угодно, и я не буду даже спрашивать, вернете ли вы мне этот ящик и его содержимое. Можете избавиться от него, когда проведете свою экспертизу и что вы там еще намерены провести.

Мэрили и Уэйд переглянулись. Оба знали, что Душка – большая любительница сериала «Медицинский детектив» и документальных фильмов. Она могла бы и сама провести экспертизу.

– Да, мэм. Лабораторной работой занимаюсь не я, но обещаю, это дело будет в надежных руках. – Он снял с напольной вешалки фуражку, взял под козырек и ушел. Вслед за ним и Душка нацепила шляпку с вуалью – ту самую, что надевала в Клуб женщин Атланты – и, посмотрев в зеркало, сказала:

– Будь так добр убрать с дорожки свой грузовик, Уэйд. Мне пора на курсы изучения Библии. Если полиция захочет войти в дом, скажи, что дверь закрыта.

– Библии? Давно ты ее изучаешь?

– С тех пор как мне исполнилось девяносто три. Думаю, пора готовиться к финальному экзамену.

Уэйд улыбнулся, распахнул дверь. Мэрили пошла было за ним, но остановилась у невысокого ящика, который раньше не замечала. На нем стояли две фотографии в серебряных рамках.

– Это вы? – спросила Мэрили, взяв в руки одну из них. – Я узнала вас по шляпе.

С черно-белой фотографии на нее смотрела необыкновенно красивая молодая блондинка, почти девочка, высокая, элегантная, одетая в стиле сороковых годов – в окружении троих мужчин. Один был заметно старше, двое других – лет двадцати пяти. Все в костюмах и галстуках, в которых им было явно неуютно, будто они привыкли к одежде попроще.

Душка подошла ближе, кивнула.

– Похороны мамы. Папа захотел, на память. Как чувствовал, что это его последняя фотография – он умер через пару месяцев. А это Гарри и Уилл. У Гарри на щеке шрам, его ранили в Нормандии. Этот шрам и медаль – все, что он принес с войны. Остатки чести и морали оставил там.

Мэрили внимательно разглядывала фотографию, особенно Душку. Ей всегда казалось, что в молодости Душка была очень красивой, и фотография была тому подтверждением. Настоящая голливудская красавица, из тех, что рисовали на пи-нап-открытках того времени. Хотя, конечно, Душка Прескотт вряд ли стала бы позировать для пин-ап-открыток. Но в этой фотографии женщины и троих мужчин было что-то еще. В том, как Душка стояла чуть впереди, как отец держал ее под локоть, будто она одна была его поддержкой. И опорой.

– А это, – спросила Мэрили, поднеся повыше фото немыслимо юной Душки рядом с красивым мужчиной в униформе. На Душке был белый костюм и шляпка в тон, в руках – букет, – вы с Томом в день свадьбы?

Душка кивнула:

– Я опаздываю.

– Извините, мы уже уходим. – Мэрили в последний раз посмотрела на фотографию. Что-то задержало ее взгляд. И Том, и Душка улыбались, но дело было не в улыбке. Дело было в том, что фото напоминало Мэрили о ее собственной жизни.

– Идем, – повторила она, осторожно поставила фотографию на место и вслед за Душкой и Уэйдом вышла.

Уэйд помог Душке сесть в ее машину и забрался в грузовик, лишь когда она тронулась. Высунувшись из окна, спросил Мэрили:

– Тебе нужен букетик, приколотый к корсажу, или еще что-нибудь в тон моего камербанда?[17]

– Не-а. Лучше сделаем вид, что мы взрослые люди и выше всего этого.

– Как скажешь. – Он вновь просиял улыбкой. – Очень глупо будет признаться, что я с нетерпением жду вечера?

В мозгу Мэрили вновь что-то щелкнуло, и она решила первым делом, как придет домой, загуглить список романтических фильмов.

– Да, – ответила она.

– Да?

Пояснить она не успела – к ним подъехал черный «Мерседес». Уэйд повернулся посмотреть. Машина остановилась, окно открылось.