Мстительница - Аластер Рейнольдс

РЕМОНТ

А потом:

ПОЖАЛУЙСТА, ПОДОЖДИ

И я стала ждать. В ту ночь мне не спалось. Часы пробили половину, четверть и полный час, пока Мазариль разворачивался лицом к Старому Солнцу. За окном ночной мрак бледнел, переходя в рассвет цвета индиго. Дом издавал жалобные звуки, как будто готовился проснуться и приступить к работе, то есть сделаться жилищем. Паладин продолжал жужжать и щелкать. Время от времени внутри купола происходили яркие вспышки, и я напрягалась, но каждый раз за ними следовали лишь новые периоды бездеятельности.

Четыре утра. Пять. Шум уличного движения, первые утренние поезда. В доме ничто не шевелилось. Ожидание меня измотало. Браслет на руке казался непривычно тяжелым.

И тут стена снова замерцала.

ОТЧЕТ ОБ УЩЕРБЕ:

СЕРЬЕЗНЫЕ НАРУШЕНИЯ В РАБОТЕ КРИТИЧЕСКИХ СИСТЕМ

СОЗДАНИЕ ОБХОДНЫХ ПУТЕЙ

ПРОГНОЗИРУЕМАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ ПРИ ОПТИМАЛЬНЫХ ДОПУЩЕНИЯХ: ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ ПРОЦЕНТОВ

ИНИЦИИРОВАНИЕ ГОЛОСОВОГО ИНТЕРФЕЙСА

Еще один щелчок, маслянистое жужжание какого-то скрытого веретена или маховика. Затем раздался зычный голос, знакомый мне с детства, голос нашего компаньона и наставника, невероятно терпеливый, твердый, когда это было необходимо, но также мудрый, глубокий и в высшей степени неуязвимый для всех просьб, шантажа, эмоционального принуждения и оскорблений, которые мы с сестрой когда-либо применяли…

– Спасибо, – сказал он.

Паладин уже говорил мне это десятки раз, когда я открывала дверь, протирала его стеклянный купол или переворачивала, чтобы он снова встал на колеса, но такой интонации я еще не слышала. Раньше он произносил это слово невыразительным тоном, автоматически реагируя соответственно ситуации. Теперь же оно прозвучало искренне. Как будто это была подлинная благодарность.

А еще, хоть голос и остался таким же звучным, он был гораздо тише обычного.

– Что случилось? Почему ты оказался здесь, разобранный на части?

– Точно не знаю. – Снова щелчок, жужжание. – Но я другой. Не такой, как был раньше. Я был поврежден, и что-то изменилось.

– Тебя разбили вдребезги, – сказала я. – У мадам Гранити. Ты отыскал там меня и Адрану. Тебе приказали это сделать. Но Видин Квиндар напал. Я видела тебя на полу, разбитого. Однако ты не развалился на куски.

– Должно быть, меня разобрали.

– Да, и запихали в коробки, а потом оставили здесь. Наверное, не знали, что с тобой делать. И возможно, ты бы так и остался в коробках, если бы я не наткнулась на них в поисках своих книг. – Потом я нахмурилась, все еще не зная, как понимать происходящее. – Но тебя же демонтировали. Почему тебя так волновало, соберут тебя снова или нет? Ты машина, Паладин. Почему ты хотел, чтобы я снова надела твою голову на торс?

Робот щелкнул и задумался. Что-то стрекотало и стучало где-то внутри его.

– Потому что я должен помочь тебе.

– Ты уже помог, – сказала я, пряча вздох. Пределы амбиций Паладина были ясны. – Ты помог мне научиться читать и писать, сочинять истории и узнавать о новых мирах. Ты был добр к нам, когда мы были маленькими. Но ты просто робот и к тому же никогда не работал очень хорошо.

– Меня сделали меньшим, чем я был. Меня заставили забыть, кто я такой. Но теперь я вспомнил.

– И кто ты такой?

– Робот эпохи Двенадцатого Заселения. Разумная машина, верная людям, но не зависимая от них. Однако когда время бедствий прошло, меня изменили, сделали меньшим, чем я был. Но ты произнесла слова, Арафура. Ты спросила, помню ли я Последние Дожди Сестрамора. И я помню, хотя и не понимал, что помню. Этих слов было достаточно, чтобы отключить заложенные в меня логические блокираторы.

Я немного отодвинулась от торса с головой:

– Ты был солдатом?

– Солдатом, и даже более того. Другом и защитником людей.

Я осторожно коснулась пальцем его кожуха, но не почувствовала покалывания, как было с Пилигримом.

– У тебя внутри все еще что-то сломано.

– Да. И я никогда не обрету прежней силы. Ее у меня забрали навсегда. Но я все еще могу быть полезен. Ты должна завершить начатое.

– Это не принесет нам никакой пользы. Они все равно разберут тебя на части, и ты не будешь достаточно силен, чтобы их остановить, как не смог остановить Квиндара.

– Но я все равно могу тебе помочь.

– С чем? С побегом?

– Если ты этого хочешь. Расскажи мне о своих планах.

Я улыбнулась – бегло, как человек, мгновенно ощутивший ловушку.

– А, я поняла. Тебя сюда поместили, чтобы меня проверить, верно? Чтобы посмотреть, не попытаюсь ли я и дальше сопротивляться им. Ты выслушаешь то, что я скажу, а потом доложишь отцу, и тогда он закроет все оставшиеся лазейки.

– Мне было поручено присматривать за тобой, Арафура. Это всегда было моим главным побуждением.

– Это не помешало тебе преследовать нас в Нейронном переулке!

– Я слишком узко истолковал приказ. Мои когнитивные пределы были ограниченны, и я думал лишь о том, чтобы защитить тебя от немедленного риска.

– Что изменилось?

– Теперь я понимаю, что нужно учитывать и более важные факторы. Дом говорит со мной, как было всегда. Кто-то извне, не с Мазариля, пытался связаться с тобой.

Паладин спроецировал на стене изображение. Это было обезьянье лицо, сплошь из углов и острых краев, ни единого изгиба или нежной линии. От одного взгляда на такое лицо можно порезаться.

– Прозор… – Я восторженно ахнула. – Прозор звонила мне?

– Звонившая оставила записанное сообщение с условием, что его передадут тебе. Дом сохранил копию, и я могу ее воспроизвести. Хочешь послушать?

– Да. Немедленно!

Лицо начало говорить. Звук исходил от Паладина, но это был голос Прозор, тихий и перемежаемый скрежетом помех, как будто доносился по очень слабому трещальному каналу.

– Фура, это я. Я знаю, что должна была больше сделать для тебя в Тревенца-Рич. Но наше с тобой расставание оказалось лишь началом моих бед. Последние две недели все идет наперекосяк. С таким же успехом я могла бы разорвать свои планы на пенсию и выкинуть в Пустошь, столько от них толка. Но наверное, это все к лучшему, не так ли?

Я не знала, что сказать. Просто сидела и слушала, надеясь, что записанный голос воспроизводится достаточно тихо, чтобы не потревожить моего отца двумя этажами ниже.

– Это заставило меня вновь задуматься кое о чем, – продолжала Прозор. – Я долго размышляла о тебе, обо всех наших разговорах и о том, что, может быть, ты все-таки права. Я снова нанимаюсь в команду, Фура. Подыскала себе новый корабль. Такой неопытной команды еще не видала, но все-таки это команда, и им нужен чтец шарльеров. Но вот в чем закавыка… – Ее резкие черты пришли в движение, сложились в коварную, доверительную улыбку. – Я им не скажу, кто я такая. Потратила пистоли, чтобы купить себе новое прошлое, новые бумаги и записи о работе. Все еще зовусь Прозор, но это просто имя, и они его не связывают с капитаном Рэком. Корабль называется «Пурпурная королева». Нравится имечко? Сохрани его в своем котелке, потому что она летит в твою сторону. Капитан сразу же после Тревенца-Рич собирается остановиться на Мазариле. Ты можешь ее отыскать, Фура. Тот костянщик, что у них есть, не стоит дыхали, которую тратит. Если ты заявишься и продемонстрируешь хоть половину способностей, которые были у тебя на «Монетте», тебя в мгновение ока запишут в команду. – Она постучала пальцем по виску. – Следи за отчетами о приходящих и уходящих кораблях. Когда прибудет «Королева», отправляйся в доки, вся такая шикарная, миленькая и невинная, как в тот день, когда взошла на борт «Монетты». Когда встретимся, придется сделать вид, что мы незнакомы. Это же не сложно, так? Мы уже это один раз репетировали. Найди корабль, Фура, а я буду ждать тебя. И мы вместе дождемся встречи с Босой Сеннен, чтобы исправить то, что с нами сделали. Ты была права с самого начала, Фура, – а я просто не видела истины.