Спасти СССР! "Попаданец" в пенсне - Валерий Белоусов

Заседание закончилось неожиданно — по предложению товарища Ельцина съезд отстранил Лукьянова от роли (именно так, от роли) Председателя Верховного Совета…

Вместо него выбран Председателем Совета Союза Лаптев И.Д.».

Там же, чуть позже…

— Это ОН… Ибать-меня-молотить…

— Да, ты што!

— Вот тебе и што… разве я Его не узнаю? — гардеробщик Дворца съездов, видевший на своём веку и Дорогого Никиту Сергеевича, и Андропова, и Черненко, не оставшихся в памяти народной, стойко Верному Ленинцу, Продолжателю Дела Марксизма-Ленинизма, Четырежды Герою Советского Союза и Золотого Революционного Оружия Леониду Ильичу — сглотнул слюну и покачал седой головой. — А то я Его не узнаю? Я мальчишкой был, в сорок седьмом, и Его, вот как тебя, в пансионате Кратово видел… идёт он по аллее к нашему озеру…

— И что, САМ…

— Ну и что же, что сам — я и Кагановича видал, и Маленкова… ну, Берия как Берия… невысокий такой, в сером шёлковом летнем пальто-пыльнике… а черёмуха цветёт, аж голова кружится. А он её ветки наклоняет к лицу, нежно так их нюхает…

— А потом?

— А потом он актрису Целиковскую прямо на лодочной станции… того…

— А она?

— Визжала так, радостно!

— А ты?

— А я рогатку натянул, и по его голой… как жёваной бумагой засвечу!

— А ОН?!

— А ОН мне этак пальцем погрозил и говорит: ай, как тебе не стыдно, а еще пионер!., точно. Берия это. Лаврентий Павлович. Смилостивился Господь над Советской Страной!

И старый гардеробщик истово перекрестился…

(Автор приводит подлинные воспоминания, услышанные им сегодня, 30 декабря 2009 года, от работника санатория «Кратово» УД ХОЗУ ЦК КПСС.)

«М-да. Да как охрана могла допустить, чтобы по второму лицу в государстве мальчишка смог из рогатки выстрелить?» — пишет мне Взыскательный Читатель.

«Вы что, охренели?» — спрашивает Читателя автор.

Современники вспоминают, что Иосиф Виссарионович любил гулять по ночам по Варварке (улица Разина), при этом оба-двое его личных охранников усердно прятались, чтобы не попасть вождю на глаза.

Вожди Советского Народа не боялись своего народа!

Прежде всего, потому, что прошли Гражданскую войну… и каждый парторг имел в кармане «браунинг».

Это Кукурузник стал разоружать партийцев — сразу после того, как секретарь Рязанского обкома, которого незаслуженно обхамили, вышел в коридор и застрелился… а ведь мог бы и дорогого Никиту Сергеевича…

Автор сам читал в газете «Московский Большевик» коллективное письмо рабочих завода «Серп и Молот», которые однажды поздно вечером встретили в метро товарища Берию. И поэтому категорически требовали от ЦК запретить ему ездить без охраны в общественном транспорте, поскольку в Москве не везде изжиты ещё случаи хулиганства…

«Блям!!» — звук, свидетельствующий о последствиях штатного применения секретного русского прибора — биг рашен хаммер, он же кувалдометр — гулко разнёсся по агрегатному отсеку.

«Ёбс!!» — радостно отозвался агрегатный отсек.

Мало-помалу обитателям космической лаборатории это начинало надоедать… Шестой уж месяц, различными способами, включая шесть выходов в открытый космос, Крикалёв и Арцебарский пытались устранить кое-какие мелкие недостатки, допущенные как криворукими слесарями МИКА, так и безмозглыми инженерами КБ «Энергия».

Впрочем, так «наземников» космонавты называли исключительно в сердцах… на самом деле руки у слесарей, конечно, были золотые, а головы у инженеров исключительно светлые — «иначе эта рухлядь вообще бы не взлетела, а если бы взлетела, то пиззззданулась бы тут же за бугор, а если бы не пиззззданулась — так мы тут три раза уже сгорели бы, задохнулись и заодно замёрзли. Про встреченный нами на борту летающий сортир я уж и не говорю», — так образно высказал своё мнение ЦУПу командир экипажа…

И он был в чём-то прав… когда «Союз ТМ-12» причалил к станции — она была практически мертва…

Без света, с отключившимися вентиляторами, промёрзшая до хрустального звона.

Мрачная ледяная духота — вот чем пахнуло из открывшегося люка!

При этом на станции сильно воняло сгоревшей изоляцией, а в свете карманного фонарика прямо в морду лица бортинженера, красиво помахивая крылышками, летела импортная женская прокладка. Судя по всему, использованная…

— Серёга, смотри, как красиво! — обратился к бортинженеру (выполнявшему в соседнем отсеке, судя по его виртуозному мату, какую-то ювелирной точности работу) пристроившийся у иллюминатора с биноклем «Б-8» в руках командир экипажа Арцебарский…

— Не хочу. Надоело. Остобрыдло. Настоебало. Остопизззденело, в рот мне пароход, — устало ответствовал Крикалёв и тут же грязно выругался, видимо, попав кувалдочкой себе по пальцу… — Домой хочу!

— Куда-куда?!

— Домой. В посёлок городского типа Звёздный, Московская область, Советский Союз…

— Серёга, а ты уверен, что он ещё есть?

— Чего-о-о?

— Да нет, я не про Звёздный — есть он, я его в бинокль давеча наблюдал…

— Ну и как там?

— Всё нормально — стоит на прежнем месте. Квасом на площади Гагарина торгуют и арбузами. Вот, даже Тамару твою видел. На балконе загорает, и опять без лифчика. Заметила, что я за ней подсматриваю — и американский «фак» мне показала…

— Трепло ты.

— Ага… Я про то, что Советский Союз-то, он вообще ещё есть?

— А ЦУП чего говорит?

— А то ты не знаешь? Молчит. У них установка — нас не волновать…

— Тьфу. Поганая установка. Так, глядишь, Большой кирдык наступит — а мы и не узнаем…

— Ну, уж нет. Вспышки отсюда будут видны как на ладони.

— Типун тебе на язык. Ты чего добиваешься, командир… не пойму? — ханжески задал риторический вопрос бортинженер.

Анатолий отправил бинокль в свободное плавание и с глубоким чувством прижал ладонь к сердцу:

— Серёга, не томи… ведь душа болит.

— Нет.

— Серёга, я же знаю, ты, поганый жид, запасливый как два хохла…

— Нет.

— Что, правда нет?!

— Есть, конечно. Но нет.

— Кой чёрт ты его экономишь?

— А! А вдруг придётся нештатно садиться? Помнишь, как Леонов сел — в заснеженной тайге? В летнем шёлковом комбезе? Если бы не спирт, сдох бы. Так что мой ответ — нет…

— Эх, Серёга, Серёга… гнусной ты души человек. Возишься со своими железками и сам стал как железка.