Летний сад - Дмитрий Вересов

Кирилл бросился по скользкому и крутому трапу вниз, в теплое, пахнущее соляркой чрево суденышка…

Потом был берег, где люди в таких же ярких прорезиненных куртках стаскивали выловленные на акватории аварийные плотики и помогали бригадам «скорой помощи» извлекать тех пассажиров, кто смог или догадался воспользоваться ими, то есть тех, кому просто повезло. В паре с Пер-Олафом они отбуксировали три плотика к берегу. Сейчас они вытащили на мокрую обледенелую гальку последний, третий по счету. Напарник побежал звать медиков, а Кирилл остался на месте. Он осторожно приблизился к последней находке и, отогнув клапан шатра, заглянул внутрь. Под низким куполом плотика, прижав к груди маленького, тихо скулящего ребенка, без движения лежала молодая женщина. Йоренсенн, вернее Кирилл Марков, принял решение моментально. Он распахнул ветровку, поддетую под нее куртку и, решительно отняв ребенка от материнской груди, поместил малыша за пазуху. Потом осторожно присел на круглый борт плотика и попытался определить состояние женщины. Увидев лицо несчастной, Кирилл замер. Оно было на удивление знакомым, неоднократно виденным… Он напряг память, и единственное, что смог выдать соответствующий отдел его мозга, было: зима, вокзал, девушка в красных сапожках и ее прохладный поцелуй. Кирилл еще раз вгляделся в лицо молодой женщины. Нет, это была не Наташа. Но очень, очень на нее похожая особа. Сестра? Но, кажется, у Натальи не было сестры. Простое совпадение или…

И здесь вновь приблизилось ставшее уже таким привычным и обыкновенным сопротивление неживого воздуха временных коридоров, а вместе с этим – мириады мерцающих огней, увлекавшие его в полет сквозь счастливые и не очень миры.

Кирилл ощутил полноту своего веса, рука почувствовала кожаный томик «Спасения затонувших кораблей», а вспотевшая спина – пружинные подушки кресла. Кирилл открыл глаза, и первое, что он увидел, – Верочка, внимательно и сосредоточенно смотрящая прямо на него. «Это была она, я видел взрослую Веру и ее ребенка…» В этот момент девчушка тихонько перекатилась на бок, и мгновение спустя в комнате послышалось уже знакомое тихое сопение.

* * *

Так уж устроены чадолюбивые родители: возбужденно успокоив случившуюся с оказией подмену, скороговоркой сообщив: «Я быстренько, до аптеки, туда и обратно», в большинстве случаев они совершенно против своей воли вводят добровольных помощников в заблуждение. И первая, ближняя к дому, аптека, и вторая, и третья не удовлетворяли своим ассортиментом отца-одиночку, поскольку отсутствовал в них самый что ни на есть тривиальный перманганат калия. Вместе с провизорами Дим-Вадим качал головой и сокрушался, что существует ажиотажный спрос на копеечный товар, вызванный летним сезоном. Спешно чередуя троллейбусы с пешей ходьбой и не всегда вспоминая об обязательных пятачках за проезд, Вадим добрался до Московского проспекта, где недалеко от станции метро «Электросила» была расположена очередная аптека.

Быстро закупив необходимые пурпурные кристаллы, Иволгин поспешил в обратном направлении. От троллейбуса, с разворота подходившего к кольцевой остановке, удачливого добытчика отделяли какие-то сто пятьдесят метров. Оперативно оценив ситуацию – троллейбус, расстояние, Кирилл, ждущий его подле Верочки, и свое обещание – Домовой решил поднажать и успеть на подъезжающий электротранспорт. Он прямо через газон выскочил на проезжую часть проспекта, резонно решив реализовать свои спринтерские качества на открытой дорожке, лишенной препятствий в виде отдельных пешеходов, мешающих стихийному бегуну. Тяжелая рысь Иволгина, прижимающего к груди пузырек с марганцовкой, была зрелищем привлекательным для тех немногих прохожих, кто понимал толк в лошадях для тяжелой кавалерии.

Но Иволгин не успел на троллейбус. Двери последнего злорадно закрылись перед самым носом бегуна, и рогатый аквариум на колесах медленно отвалил от остановки.

Раздосадованный Домовой замер на полушаге с высоко поднятым бедром, его нижняя челюсть медленно и удивленно отвисла, и наш спринтер, напуганный внезапным клаксоном какого-то шутника на легковушке, потерял равновесие и рухнул на асфальт.

Раздался визг тормозов, и мгновение спустя над поверженным жизненными обстоятельствами Вадимом склонились парень и девушка, буквально выпрыгнувшие из красных «Жигулей» третьей модели.

– Вам плохо?! – с искренней тревогой спросила девушка.

– Вроде бы живой, – отметил ее спутник. – Товарищ, вы самостоятельно сможете подняться?

Иволгину было стыдно. Стыдно, что бежал и не догнал; стыдно, что развалился на асфальте, действительно напуганный внезапным сигналом; стыдно, что такая симпатичная девушка и ее спутник переживают за его состояние, которое… А что, собственно, такое его состояние? Ну, упал молодой человек, с кем не бывает! А отчего, да почему – это, извините, мое дело!

– Ничего, все в порядке. Я сейчас, сам… – Вадим оперся на локоть, разобрался в спутанных ногах и только сейчас заметил лихие и разлетистые усы шнурка на правом ботинке. Лавина дурацких, совершенно неуместных сейчас, соображений заблокировала позитивный мыслительный процесс. Сосуществование великого и смешного как вариант пожизненного соседства в современных мегаполисах; внимание к мелочам как важнейший элемент науки выживать; середина неудачного дня как естественное продолжение такого же утра и периферийные боли над копчиком. Что это, ушиб? Более серьезная травма?

– Давайте руку!

Один вид протянутой незнакомцем руки заставил Домового смутиться еще больше. Жгуты загорелых мышц, скульптурное запястье и крупная кисть. Но помощь он принял, поднялся на ноги и смущенно забормотал слова благодарности. Симпатичная спутница атлета-спасителя о чем-то коротко спросила его, настолько тихо, что Вадим не смог разобрать ее слов, и тут же предложила незадачливому бегуну:

– Если вам не очень далеко, то мы с удовольствием подкинем вас до дома.

Первая мысль – благородно и снисходительно отказаться – довольно быстро уступила место великодушному согласию, оправдывавшему Иволгина по всем статьям, как присяжный поверенный Кони революционерку Засулич. Ожидающие его возвращения Кирилл и Верочка – это похлеще светлого будущего для народных масс, и он был просто обязан спешить.

Сообщив адрес своего местожительства, Иволгин узнал, что для автолюбителя, воспитанного родиной и ДОСААФ, это считается «недалеко», а также выслушал дружеский совет не пренебречь визитом в травматологический пункт.

– Понимаете, – смущенно объяснял Вадим с заднего сиденья «Жигулей», – меня дома ждет товарищ, согласившийся посидеть с моей маленькой дочерью, и мне не совсем удобно оставлять их одних надолго…

– У вас дочь? – у пассажирки «Жигуленка» было открытое, располагающее к беседе лицо. – И сколько же ей лет? – «Жигули» миновали границу Московского и Невского районов.

– Лет еще нисколько, всего девять месяцев, десятый пошел, – Вадим пытался шутить, не очень уверенный в своем успехе.

Но девушка рассмеялась:

– Нисколько лет! Олег, ты слышал? Представляешь, а ведь нам всем когда-то тоже было «нисколько лет»! Прекрасное было время!