Огненная проповедь - Франческа Хейг

Я перешагнула через осколки стекла, повернула ключ и распахнула дверь так быстро, что он почти налетел на меня.

– Ты что, не понимаешь? – воскликнула я. – Нет у него никакого провидца в Виндхэме. Исповедница обнаружила бы его в два счета. И даже если бы им удалось каким-то чудом обойти ее, я бы почувствовала угрозу. Он блефовал. Почему, как ты думаешь, он попросил тебя прийти со мной?

– А тебе не приходило на ум, что он может ценить мое мнение? Что, как единственный человек, кто участвовал в научных экспериментах твоего брата, я мог бы иметь право знать, что случилось?

Я лишь молча подняла бровь и ждала.

– О, черт, – Кип рухнул на кровать. – Он знал, что я попытаюсь остановить его.

Он закрыл глаза.

– Он не мог убить Зака. Зато сейчас…

Немного успокоившись, я присела рядом с ним.

– Да.

– И ему не нужны никакие шпионы, источники, наемные убийцы.

– Нет, только я.

Он прислонился головой к стене. То же сделала и я.

– Я вижу кружку на подоконнике, которую ты пропустила, – произнес он. – Хочешь ее разбить?

– Может, позже, – я выдавила усталую улыбку, закрыв глаза.

Он долго ждал, пока я что-нибудь скажу. Потом мы смели осколки стекла и фарфора и в полном молчании легли спать – каждый на свою кровать…

Под дверью виднелась неподвижная тень стражника, которого поставили туда сразу после того, как мы вернулись из зала Ассамблеи. А из окна виднелся дымок, вьющийся из трубки другого стражника, что стоял внизу на бастионе. Кип посмотрел на меня.

– Я не хочу испортить тебе настроение или еще что-нибудь (я фыркнула на это), но почему они до сих пор тебя не убили?

– Меня интересует то же самое.

– Но это ведь хорошо, верно?

Я снова усмехнулась.

– Ну, я рада, что пока жива.

– Ты ведь знаешь, что я имел в виду. Он не убил тебя сразу же. Это хороший знак.

Я повернулась на бок и посмотрела на него через маленькую комнатку.

– С каких это пор мы благодарим судьбу за столь ничтожные милости? – Я следила за лицом, за беспокойными, усталыми глазами. – Но, думаю, ты прав. Должно быть, он считает нас полезными.

– Тебе не нужно щадить мое самолюбие. Ты ему можешь быть полезной. Ну а я-то зачем ему нужен? – он сделал паузу. – Или тебе.

– Ты не должен постоянно извиняться.

– Скажешь тоже. Да по меркам того, за что положено извиняться, обречь кого-то практически на верную смерть – уж точно на первом месте.

Я молчала.

– Прости, – повторил он. – Я не должен был этого говорить.

Я села.

– Я лягу к тебе.

– Конечно, хоть и не знаю, чем заслужил это.

Он подвинулся, освободив мне место. Мы легли на спину, тесно прижавшись друг к другу.

– Мне нравится, когда ты лежишь рядом со мной, – произнес он. – Когда я чувствую с этой стороны твою руку, вот так. Возникает ощущение, будто и слева у меня есть рука.

– Я легла с этой стороны, чтобы ты не трогал меня.

Мы оба засмеялись.

– Почему ты не сердишься на меня? – спросил он немного погодя.

– Потому что он прав.

– Пайпер? Ты его защищаешь после того, как он одурачил нас?

– Я не говорю, что он прав насчет всего, но он оказался прав насчет тебя.

– Да, что я – идиот.

– Нет, что ты сделаешь всё, чтобы защитить меня.

* * *

На следующий день дверь оставалась запертой. Часовой снаружи никак не реагировал на наши вопросы и требования. В полдень стражник открыл дверь и встал у порога, пока другой шагнул внутрь. Кип вскочил и ринулся ко мне.

– Не беспокойся, – сказала я. – Пайпер никого не пошлет, чтобы убить меня.

Стражник поставил поднос на стол рядом с дверью и ушел, не говоря ни слова.

– Он сделает это сам, – договорила я.

– Как ты можешь быть так уверена в этом? – Кип взял поднос и принес его к моей кровати.

– Потому что он не трус.

– Да уж, убийство безоружного пленника – лучшее доказательство мужества.

Мы провели еще два дня взаперти, а затем я потребовала, чтобы часовой передал Пайперу просьбу выпускать нас хотя бы подышать воздухом. Ответа мы не получили, но ближе к вечеру четверо стражников пришли и сопроводили нас обоих на башню, а сами остались на лестнице внизу.

Я встала у зубчатой стены и посмотрела вниз. Город выглядел точно так же, как и несколько дней назад, когда мы стояли здесь с Пайпером. Только теперь он стал тюрьмой, а не прибежищем.

– Может, это будет и к лучшему, – произнесла я. – Они избавятся от меня, а заодно и от Зака. И у меня нет никаких разумных доводов не соглашаться с этим.

– Не глупи. Вполне разумно и вовсе не эгоистично не хотеть, чтобы тебя убили.

– Это не глупость. Это ведь совершенно очевидно: за всем этим ужасом стоит Зак. За тем, что они сделали с тобой и другими. И мы не знаем, сколько их – этих других. Может, сотни, а может, и тысячи. Поэтому даже если просто посчитать, то ответ налицо: моя жизнь против их жизней.

– Но дело не в подсчете, Касс. Всё не так просто.

– Не так давно я говорила Пайперу то же самое. Но что, если всё сведется именно к подсчетам? Что, если я просто выдумываю всякие сложности, чтобы избежать этого?

Кип вздохнул.

– Иногда мне просто не верится, что ты у нас великий провидец.

– Ты о чем?

– Я имею в виду, с каких пор ты стала беспокоиться о том, как выпутаться из неприятностей? Тебя никогда это особо не тревожило. Ты разбила резервуар, чтобы освободить меня, вместо того чтобы бежать оттуда без оглядки, ведь они могли поймать тебя и снова посадить в камеру. И это происходит раз за разом, потому что я тебе только мешаю.

– Но теперь, когда дело касается главной проблемы – той, с которой столкнулся Остров и из-за которой ты оказался в резервуаре, – я могла бы решить ее одним махом и прямо сейчас.

Я показала на простиравшийся под нами город, занятый обычными делами. Сто футов отделяло нас от земли.

– Ты этого не сделаешь, – сказал Кип, отходя от стены и направляясь к лестнице. – Думаешь, Пайпер пустил бы нас сюда, если бы считал, что ты можешь спрыгнуть? Нет. И он прав на этот счет, хотя посылы его неверны. Он думает, что ты защищаешь себя, поэтому и пыталась сохранить личность Зака в тайне.

– А ты думаешь, он ошибается?

– Конечно. – Он даже не повернулся, когда ответил. – Ты не себя защищаешь, ты защищаешь Зака.