Что забыла Алиса - Лиана Мориарти

– Бассейн контролируешь? – спросил он и показал подбородком в направлении заднего двора.

Алиса в кухне разливала вино по стаканам. Она понятия не имела, о чем он говорит. Как можно контролировать бассейн?

– Бассейн вел себя совершенно спокойно, – ответила она. – Спокойно и очень тихо. Я думаю, что должна держать его на коротком поводке.

– Вот и хорошо. – Ник отвернулся от окон и кинул на нее острый взгляд.

Алиса вышла из кухни и протянула ему стакан с вином. Она заметила, что принял он его осторожно, так чтобы их руки не соприкоснулись, и сказал: «Спасибо». Она все так же стояла прямо перед ним, и он отступил, словно от заразной больной.

Том болтался по кухне, открывая и закрывая дверцы шкафов. Подошел к холодильнику и принялся хлопать его дверцей.

– Что мне поесть, мам?

Алиса неуверенно обернулась, ища глазами маму.

– Мама! – повторил Том.

Алиса вздрогнула. Мама – это была она.

– Ну… – протянула она, стараясь говорить как можно веселее и ласковее, – а что бы ты хотел? Может, сэндвич?

– Потерпи до ужина, – сказал Ник.

Вот, значит, как надо отвечать.

– Да, – произнесла она, стараясь говорить тем же тоном, что и Ник. – Папа правильно сказал.

Тут она невольно хихикнула и озорно посмотрела на Ника. Неужели ему не смешно? Надо же: они мама и папа!

Ник нервно посмотрел на нее. Она увидела, что он не сводит глаз с ее стакана. Он что, думает, она пьяная?

– Если я сейчас не поем, то умру от истощения! – Мальчик шарахнул дверцей холодильника так, что она загудела. – Вот смотри – у меня живот торчит, как у голодающего. Вот!

И выкатил живот. Алиса рассмеялась.

– Хватит дурака валять! – резко бросил Ник. – Иди лучше сними с себя все мокрое.

Да, возможно, это был не лучший способ заставить своих детей смеяться перед угрозой голодания.

Появилась самая младшая, Оливия. Она успела намазать губы ярко-красной помадой. Даже на зубах виднелись ее следы. Это что, было можно? Алиса взглянула на Ника, ожидая от него подсказки, но он стоял у задней двери и смотрел на бассейн.

– Зеленоватый что-то, – заметил он. – Чистильщик давно был?

– Ну вот, мам, теперь я буду твоей медсестрой. Садись, будем мерить температуру!

С этими словами Оливия взяла ее за руку. Алисе стало так хорошо от ощущения ее маленькой теплой ладошки, что она беспрекословно позволила довести себя до дивана.

– Ложись сюда, дорогая. – Алиса легла, а Оливия положила ей в рот игрушечный термометр, отбросила волосы Алисы со лба и продолжила: – А теперь, больная, послушаем ваше сердце!

Вставив в уши наконечники стетоскопа, она прижала мембрану к груди Алисы и профессионально нахмурилась. Алиса еле удерживалась от смеха. Девочка была удивительно мила.

– Больная, у вас наблюдается сердцебиение.

– Уф! – облегченно произнесла Алиса.

– Больная, да у вас же температура! – Оливия убрала стетоскоп и взглянула на нее, озабоченно приоткрыв рот. – Вы горите!

– Ой-ой-ой! Что же мне делать?

– Посмотреть, как я делаю «колесо». Это обязательно поможет!

Оливия прекрасно выполнила это упражнение. Алиса захлопала в ладоши, а Оливия поклонилась и приготовилась повторить.

– Не дома, Оливия! – резко бросил Ник. – Ты же прекрасно знаешь!

– Ну, пап, пожалуйста! – Оливия выпятила нижнюю губу. – Можно еще разик?

– Ей что, разрешается краситься твоей помадой? – осведомился Ник.

– Ну, не знаю… – замялась Алиса.

– Пусть мама накрывает на стол, – сказал Ник с тем же измочаленным, сокрушенным видом, какой накануне был у Элизабет.

В две тысячи восьмом все были усталые и изнуренные.

– Извини, папочка, дорогой! – воскликнула Оливия и обняла ноги Ника.

– Пойди сними купальник.

Оливия удалилась пританцовывая, помахивая своей красной накидкой.

Они остались одни.

– Кстати, я не сумел доделать домашнюю работу Оливии, – начал Ник, как будто извиняясь или оправдываясь за что-то.

– Ты что, делал за нее уроки? – недоуменно спросила Алиса.

– Нет, конечно! Ерунда какая! Ты что же, думаешь, я совсем ничего не соображаю?

– Ничего такого я не думаю. – Алиса села.

– Она ответила только на восемь вопросов. Понятно, что, когда все вместе толкаются в маленькой квартирке, это гораздо труднее. Чтение Тома мы тоже не закончили. Три часа делали эксперимент Мадисон по естествознанию. Том хотел сделать его за нее.

– Ник…

– Что? – Он замолчал, глотнул вина и посмотрел на нее.

– Почему мы расходимся?

– Что за вопрос?

– Просто хочу знать.

Ей так хотелось встать и прикоснуться к нему, что она с силой надавила руками на ноги, лишь бы не вскочить и не положить голову ему на грудь.

– Не важно, почему мы расходимся, – ответил Ник. – Не хочу об этом говорить. К чему? Сегодня я не настроен играть в игры. Ели ты хочешь выудить из меня что-то такое, что потом будешь использовать против, не старайся – не выйдет.

– Ах… – вздохнула Алиса.

Когда же ее перестанут удивлять? Она ясно ощутила, что с тех пор, как в больнице Элизабет впервые произнесла слово «развод», она ждала Ника, чтобы он отбросил его, чтобы это слово не имело с ними ничего общего.

– Пожалуй, мне пора домой. – Ник поставил свой стакан на журнальный столик.

– Ты как-то сказал: если у нас что-нибудь пойдет не так, ты на стену полезешь, чтобы все исправить, – заговорила Алиса. – Это было, когда мы сидели в том новом итальянском ресторане. Мы снимали воск с подсвечников. Я это помню так ясно!

– Алиса…

– Ты говорил, что мы состаримся вместе, будем ездить в дешевые туры, играть в лотерею. Чесночный хлеб был совсем холодный, но мы так проголодались, что и не думали жаловаться.

У Ника отвисла нижняя губа, и от этого лицо приобрело глупый вид.

– Как-то вечером мы стояли на подъездной дорожке у Сары О’Брайан, ждали такси и я спросила, как тебе показалась Сара – еще красивее, чем всегда? А ты ответил: «Алиса, я никого не мог бы полюбить так, как люблю тебя», а я рассмеялась и ответила: «Вопрос был не в этом», но оказалось, что как раз в этом, потому что я чувствовала себя неуверенно, и именно так ты и сказал. Так ты сказал… Было холодно. На тебе был толстый шерстяной джемпер, ты потом его потерял в Катумбе. Не помнишь?

Она почувствовала, что в носу начало сильно щекотать.