Паутина дорог - Дана Канра

и оперлась на них подбородком, грустно глядя на Дейну. — Помни, как я переживала, когда спасала нас двоих от отца. Помни о том, что дворянам нет дела до страданий простых людей.

— Даниэль — не Андре! — отрезала Дейна.

Лилиана прищурилась.

— Но и не Леон, правда? Посмотри, дорогая, он прислал только письмо. А цветы? Подарок?

— Он слишком занят.

— Ну все, Дейна. Ты не хочешь услышать меня и принять очевидное.

Дейна сердито поджала губы.

Мать, пострадавшая от действий отца, упрямо твердила свое и не понимала, что время неравных отношений давно прошло. Иначе бы ее, Дейну, со всей ее одаренностью, никогда бы не приняли в королевскую академию или в разведку. Она сумела достичь таких высот, о которых не удавалось грезить другим ведьмам, рожденным болезненными и слабыми. И собиралась покорить еще не одну вершину.

Этот двадцать первый день рождения прошел очень славно — без единого воспоминания про мужчин. Дейна получила в подарок от матери тонкое серебряное кольцо с хрустальной крошкой, и была ему очень рада. Бабушка прислала в подарок теплый плащ, но сама не пришла из-за больных ног.

— Ничего себе, — Дейна закуталась в теплый мех, несмотря на жару, и лукаво взглянула на мать. — Оказывается, и она знает толк в дарах. Надеюсь, он не отравлен.

— Дейна!

— Полно, мама. Это просто шутка.

* * *

День летнего урожая состоялся в первых числах месяца Севинса. Народные гуляния шли четыре дня. Маги и люди пили хорошее вино, ели, веселились, танцевали. Но в первый день Севинса был день рождения у Лилианы, поэтому на главную площадь города Дейна выбралась только во второй день. И то ближе к вечеру.

Теплый летний воздух радовал и расслаблял, так что впервые за последние месяцы Дейне удалось улыбнуться. Она была весела и чуть-чуть пьяна, после небольшой чарки красного вина, услужливо поданного мальчиком-слугой.

Изначально в ее планы входило только пройтись среди веселящейся толпы, поприветствовать и поздравить случайно встреченных знакомых, немного потанцевать и пойти домой. Но как только в толпе мелькнули знакомо рыжие волосы, радость словно рукой сняло. Дейне показалось, что ее ударили в живот, а потом огрели по затылку — возможно огромной льдиной. Потому что ее прошиб ледяной пот и стало нечем дышать.

Леон… Только не здесь… Только не на празднике!

Через минуту девушка подумала о другом.

Ведь ей нечего бояться. Тревожиться надо ему, а она — невинная жертва, которая не может заявить страже о своей беде без риска получить дурную славу гулящей девки. Так зачем же стоять и трястись, когда можно подойти и смело проучить мерзавца?

Твердой рукой она схватила с подноса проходившего мимо мальчишки чарку, которую он нес кому-то другому.

— Спасибо! — кинула Дейна, не глядя, и тут же залпом выпила содержимое маленького сосуда.

Оно оказалось острее и крепче вина и сильнее ударило в голову. Возможно, это именно то, что бабушка Софи называла перцовой настойкой. Но Дейне некогда было размышлять об этом — она хотела немедленной мести.

Сжав кулаки и собрав свою силу, девушка твердыми широкими шагами пошла в сторону ничего не подозревающего Леона Лоренцо.

Она налетела на него сзади, с диким пронзительным визгом. Вцепилась в торчащие рыжие кудри, выпустила свободной рукой огонь и прижгла ему шею. Леон взвыл от боли, пытаясь вырваться или оттолкнуть от себя сбесившуюся ведьму, но она не собиралась отступать. Два носка туфель прижали к камням улицы ноги Леона — тут помогла магия Земли.

— Отпусти, бесноватая! Убери руки, дрянь! — крикнул он.

— Змееныш! — Дейна выкрутила его ухо.

— Тварь! Гадина! Уйди!

Ослепленный болью негодяй не видел лица нападающей, только осознавал, что перед ним женщина. И ничего не мог с ней поделать. Только…

Шлеп!

Сильнейшая оплеуха выбила искры в ее глазах. В щеку словно бросили камень. Дейна отшатнулась, это дало фору Леону, и он замахнулся снова. Но она послала ему в лицо струю воды.

— Тварь! — крикнул он, беспомощно плюхнувшись на камни.

— Так-то ты меня любишь, Леон Лоренцо?

Она ухмыльнулась и встала прямо перед ним, с наслаждением наблюдая, как он вытирает мокрое лицо и растерянно хлопает глазами.

— Дейна?..

— Как видишь, — кинула она, не замечая, что праздник прервался, музыка стихла, а вокруг них собралась толпа зевак. — Я пришла дать тебе то, что ты заслужил.

— Дейна, послушай… Чудесно, что ты, наконец, решила со мной поговорить, но я рассчитывал на более романтическую обстановку…

Не успела Дейна ответить, как зевак растолкали стражники и тут же окружили их с Леоном. Все, как на подбор, сильные и крепкие, неодобрительно сверкающие глазами на нарушителей спокойствия.

— Вы, двое! — рослый седоусый старец смотрел на них неодобрительно и осуждающе. — Что вы здесь устроили?!

— Обсуждаем погоду, — не растерялся Леон. — Осадки нынче дорогого стоят.

— Поднимайтесь, сударь, и идите с нами. Вы, сударыня, тоже. Оба арестованы.

Пробираясь в окружении стражников сквозь толпу, Дейна невольно вспомнила, что все нарушения общественного порядка во время норденийских празднеств обычно караются законом. И как только ей не посчастливилось об этом забыть?

Под ехидные шепотки и пьяные возгласы горожан стражники увели драчунов с площади. По закону такие выходки карались тремя-пятью днями тюрьмы или крупным штрафом, но это касалось ремесленников, купцов, и прочих. Дворянские фамилии охраняются до суда королевской властью, и только церковная стража может задержать аристократов по подозрению в ереси. Поэтому сейчас стражники замешкались.

Площадь осталась далеко позади, шум праздника стих, жара постепенно спала. По лицу Дейны струились пот, слезы и кровь. Леон был облит водой, печален и зол. Стражники обеспокоенно переглядывались, но это не мешало им подталкивать арестантов к дверям ближайшего маленького каземата.

Это серое одноэтажное здание было построено для пьяниц, попрошаек, воров и прочих мелких преступников. Обычно тут не задерживались надолго. Но Дейна и предположить не могла, что их, дворян, осмелятся повести именно в это место.

Она вспомнила школу малолетних шпионов, куда сама пришла добровольно в десять лет, желая погибнуть за свою страну. Именно тогда ее юная жизнь полетела в Бездну.

— Дейна… — прозвучал рядом глухой голос Леона, и он быстро коснулся пальцами ее ладони. — Прости меня…

Скривившись, княгиня брезгливо отдернула руку.

Хотелось выкрикнуть что-то обидное и резкое, но Дейна решила не привлекать внимания стражников. Лучше подождать момента, когда они оба окажутся в камере. Тогда она сумеет постоять за себя, если Леон снова распустит руки.

Заходя в тесное и затхлое помещение, Дейна горько пожалела о том, что не позволила в тот роковой вечер герцогу Виенто схватить ее обидчика. Пусть Леона бы и покарали как следует,