Простой советский спасатель-2 - Дмитрий Буров

Игорек. — Мы случайно встретились… Я же проводить, мало ли, плохо станет, или еще что. Все-таки стукнутый, — извиняюще заулыбался парень.

— Проводил? Бегом марш на службу. Напарник за тебя один полдня отдувается!

Видно было, что Игорек хотел возмутиться и что-то сказать в свое оправдание, да только не рискнул. Уж больно тяжелым взглядом сверлили его мичман, намекающим на широко известную пословицу: молчанье — золото.

В кои-то веки Васильков все правильно сообразил, попрощался и сквозанул напрямки через парк, по всей видимости, в сторону Каменки. Видимо, его спасательная вышка именно там.

— Ты вот что, Алексей, — сверлильный станок обратился в мою сторону. — Иди в палату, не забудь с медсестрами решить вопрос. Потом к лечащему врачу. Спросишь что и как. Если что под мою ответственность на домашнее лечение. Нечего штаны протирать, Евгений и с напарником только на баб и смотрит, а без напарника и вовсе одни курортницы на уме. Пусть проверит твою башку стоеросовую, и в свободное плавание. Не хочешь лечиться, будешь работать. Всё я сказал, — отрезал начальник, хотя я молчал как рыба в ведре.

— Хорошо Сидор Кузьмич, — вздохнул я, всем своим видом демонстрируя: не виноватый я, оно как-то само все вышло.

— То-то мне. Марш в палату и гляди у меня, — корявый палец, желтый от «Примы», возник у меня под носом. — Вышвырну из ОСВОД, будешь потом доказывать что ты не баран.

— Разрешите выполнять? — гаркнул я, вытягиваясь в струнку.

— Подуркуй мне, — буркнул напоследок мичман. — Бегом отсюда.

Я обогнул Кузьмича и двинул в свое отделение. Мелькнула мысль купить медсестрам по шоколадке, да где я сейчас на территории больничного городка найду ту «Аленку». Это в мое время и аптека, и пару ларьков на входе со стороны Сергея Романа и Седина. Одно время и кафетерий был в одном из корпусов, сейчас там МРТ соорудили. А устраивать побег через парк на глазах у мичмана не очень хотелось. Я затылком ощущал: стоит и смотрит мне вслед. И вряд и уйдет, едва я скроюсь в дверном проеме.

Ладно, пирожки отдам, если что. А то и выпрошу капельниц отработанных, навяжу им висюлек

Зайти незаметно не удалось. Рабочий день в разгаре, все медсестры на своих местах. Кто на посту бумаги заполняет, кто по палатам с пациентами возится, кто в процедурной ходячим перевязки делает, и «боевые» раны обрабатывает.

Быстро и уверенно я протопал в свою палату, поздоровался с новым соседом, которого успели принять в мое отсутствие. Скинул поклажу, засунул документы в тумбочку. Новенький отвернулся лицом к стенке, едва только и успел кивнуть в ответ на моё «здрасьте» . Вот честно, не больно-то и хотелось знакомиться.

Я посидел и решил все-таки разрулить ситуацию с врачами и персоналом, не откладывая в долгий ящик. С девчонками помирился быстро, даже пирожками не пришлось угощать, сошлись на золотых рыбках из капельниц. Осталось разобраться с лечащим врачом.

Помня слова Сидора Кузьмича, беззастенчиво сочинил самозабвенную историю о том, как именно мичман принес мне добрую весть о единственной родной душе, и как я не выдержал и помчался навстречу с родственницей, чтобы познакомиться, успокоить её и заверить в лучших чувствах и намерениях.

В глазах старого доктора плясали черти, когда он молча слушал мой замысловатый рассказ, кивал головой и ехидно улыбался, но ничего не сказал в ответ, сделал вид, что поверил. Однако, хорошие у Кузьмича связи, а, главное, понятливые. Когда я выдохся и замолчал, добрый врач широко улыбнутся и не отказал себе в удовольствие не просто устроить мне тотальный медицинский осмотр, но и сопроводить его зануднейшей лекцией о моей безалаберности, безответственности и разгильдяйстве в отношение здоровья. Потому как голова — слабое место и с сотрясением не шутят, можно дураком остаться.

Теперь я слушал, кивал, терпел и делал вид, что всему верю. Однако как быстро старые привычки юности возвращаются в молодое тело. Я с детских лет недолюбливал врачей, считал, что можно и без таблеток справляться.

Бабушка поддерживала во мне это рвение, лечила народными средствами редкие простуды. А сбитые коленки я врачевал самостоятельно. Идеальный рецепт на все случаи жизни: сорвать подорожник, плюнуть на него пару раз, растереть слюну и приложить к ушибленному месту. А уж голова это, нога или попа роли не играет, все заживет как на собаке.

В детстве вообще было много прекрасных способов лечения. Например, дуля от ячменя. Перед применением непременно плюнуть три раза на больной глаз и торжественно произнести: «Ячмень, ячмень, тебе даю кукиш. Что на него захочешь, то и купишь». Фига в нашем детстве была просто универсальным средством: и от сглаза работала, и от икоты помогала, и от дыма спасала.

Когда костры палили защитках, обязательно крутили дули, выставляли в сторону идущего в лицо дыма и приговаривали: «Куда дуля туда дым!». Уже взрослым я услышал, как присказку про икоту переделали в просьбу про работу: «Работа, работа, перейди на Федота, а мне поспать охота». Но без кукиша слова не сработают, проверено на себе.

Я терпеливо слушал доктора и вспоминал, как однажды на котловане, который вырыли напротив нашего дома под новую пятиэтажку, мы с пацанами и с девчонками со двора скакали по горам глины, лазали как по обрыву. Весь июль заливали дожди и в яме стояла вода, стройку из-за этого приостановили, а нам раздолье. Играли в войнушку, кидались глиняными комьями. Вот один такой камешек и прилетел мне в голову.

Сейчас бы пацан сразу в сопли и к маме под юбку. Меня друзья отвели на ближайшую черепашку-фонтанчик в самом дальнем углу парка, чтобы взрослые не спалили, замыли кровь и через полчаса мы уже снова скакали как сайгаки по горам, прыгали с кучи песка на дальнее расстояние, ловили головастиков в котловане, залитом дождевой водой.

Мама про эту историю узнала случайно, когда я сломал руку, и она мыла мне голову. Оказывается, на голове остался шрам, и пришлось рассказывать о своих приключения трехлетней давности. А сколько еще прошло мимо бдительного маминого ока, страшно вспомнить. И ведь выжили, и никто не причитал про психологические травмы, не вызывал милицию, органы опеки, классных руководителей и прочие органы детского контроля.

— Ступайте, Лесаков, — услышал я долгожданное, и моментально ретировался из кабинета врача.

От обеда я отказался, завалился на кровать , решив сначала поспать, чтобы во сне мысли хоть как-то встали на свои места. Но и тут удача от