Хроника смертельной осени - Юлия Терехова

Крестовский удивленно поднял брови:

– Аннушка, ты в великолепной форме!

– Не поверишь, – вздохнула она. – Два лишних килограмма. Никак не избавлюсь. Жики переусердствовала, когда откармливала меня в период реабилитации.

– Какая ерунда, – Крестовский с удовольствием рассматривал Анну. – Ты красавица.

– Да, да, – согласно закивала она. – А ты потаскай эту пару лишних кило по сцене три часа кряду! Боренька бы меня давно поедом сожрал.

– Боренька твой – наглец, да вдобавок – капризный наглец, – констатировал Крестовский.

Тут подошла хозяйка – она сама принимала заказы. Они заказали cuisses de grenouille[91]с травами Прованса, кролика с фуа-гра и чечевицей, бутылку розового сансера, а когда мадам Боккар удалилась, Дмитрий продолжил:

– Да кто он, этот Боренька, без тебя?

– Ты не прав, – покачала Анна головой. – В России равного ему премьера нет. В Европе, может, еще пара и найдется, а в России – точно нет.

Крестовский недоверчиво скривился:

– Вот ты его защищаешь, а зря!

– Это почему? – нахмурилась Анна.

– Потому что он попросту тебя бросил.

Анна вспыхнула:

– Неправда!

– Неправда? – удивился Дмитрий. – Почему он не приехал к тебе? Он бы мог помочь тебе восстанавливать форму. Он же твой партнер!

– Да, партнер, – серьезно кивнула Анна, – Партнер, но не раб. Он имеет право принимать решения сам. Он же не прикован ко мне цепью. А потом – на нем весь репертуар театра.

– Ты бы его не бросила.

– Я не знаю, – искренне ответила Анна. Ей не хотелось кривить душой перед ним, выглядеть лучше, чем она есть. – Правда, не знаю. Наша профессия жестока. Выпал из гнезда – и все, о тебе забыли. Боря не мог так рисковать. Он поступил правильно и разумно.

– Весьма разумно, – съязвил Крестовский, но Анна посмотрела на него с укором.

– Не надо, Митя, – грустно сказала она. – Это нечестно, – она задумалась на мгновение, – просто у каждого своя дорога. Иногда наши дороги пересекаются, а потом вновь расходятся. Как железнодорожные пути, обращал внимание? Рельсы идут параллельно и вдруг – разбежались в разные стороны. И если поезд не поедет по своим рельсам, то все – катастрофа. Боль, кровь, смерть.

Дмитрий размышлял некоторое время, устремив на нее взгляд темно-карих глаз. Потом кивнул, словно соглашаясь, и спросил:

– Как же ты обходишься без партнера?

– А у меня есть партнер, – улыбнулась Анна.

– Почему я об этом ничего не знаю? – он искренне удивился.

– Потому что он у меня всего… – Анна подняла взор к потолку, что-то подсчитывая. – Он у меня всего пятый день.

– Это Дирекция его наняла? – спросил он, немного отклоняясь в сторону, так как появившаяся мадам Боккар спросила: «Vous allez gouter le vin?»[92]и стала наливать вино Анне. – Благодарю, мадам, дальше мы сами, – он взял из ее руки бутылку и сам разлил вино по бокалам. – Итак, кто тебе его нашел?

– Он сам нашелся чудесным образом, – засмеялась Анна.

– Ты шутишь? – встревожился Дмитрий. – Хочешь сказать, что сама наняла этого парня? Откуда он взялся? Он представил тебе рекомендации?

– Какие еще рекомендации? – Анна растерялась. – Зачем? Я его посмотрела – он довольно хорош.

– Аня! – Крестовский начал раздражаться. – Ты прямо как ребенок! К тебе с улицы заявился незнакомый парень, и ты взяла его партнером? Не зная о нем ровным счетом ничего? Где он танцует? Может, я его знаю? Я мог его видеть где-нибудь?

– Если ты не интересуешься авангардным танцем, то нигде. Он несколько лет назад окончил Эколь де ла Данс и сейчас танцует в каком-то театре на Левом берегу.

– То есть, ты наняла никому не известного мальчишку?

– Для помощи в экзерсисе, – уныло пояснила Анна. – Всего-то. Я же не собираюсь с ним на большой сцене выступать. Хотя он явно на это надеется… Когда-нибудь.

– Кстати, по поводу большой сцены, – перебил ее Дмитрий. – На днях я обедал с нашим послом. Мы говорили о тебе.

– Неужели, – Анна скривила губы в ироничной усмешке. – Неужели он помнит о моем существовании? Кто бы мог подумать! Он тщательно это скрывал.

– Ну, это ты напрасно. Он большой твой поклонник, – Крестовский обиделся за посла. – И он хороший мужик. А свое присутствие в Париже ты сама предпочитала не афишировать.

– Это правда, – согласилась Анна, – и наши дипломаты с удовольствием этим воспользовались. Хотя, наверно, я слишком многого от них хочу. Какого-то внимания к моей скромной персоне. Ну могли б хоть поинтересоваться состоянием здоровья.

– Итак, мы говорили о тебе, – повторил Крестовский, сделав вид, что пропустил ее грустное высказывание мимо ушей. – Скажи, ты бы не согласилась выступить в нашем посольстве 12 июня[93]? Будет концерт, а потом прием. Меня пригласили участвовать, и я уполномочен передать тебе такое же приглашение. Что скажешь?

Это прозвучало настолько неожиданно, что Анна на некоторое время лишилась дара речи. В ее представлении перспектива ее выхода на сцену была делом достаточно отдаленного будущего. Растерянность Анны не укрылась от Крестовского.

– Что тебя смущает? Не думаю, что ты настолько на них обижена – это все детский сад. У тебя есть прекрасная возможность напомнить о себе.

– Я должна ответить сразу? Прямо сейчас? – испуганно спросила она и, когда он покачал головой, вздохнула с облегчением. – Мну надо все взвесить. Ты же знаешь, я могу сейчас танцевать только вполсилы, и партнера у меня нет. Не выпускать же этого мальчишку.

– Что, он настолько плох?

– Нет, он способный, – улыбнулась Анна снисходительно. – Но совсем зеленый и неопытный, хотя гордо именует себя премьером.

Крестовский расхохотался.

– Гениально, – последние слова Анны его действительно позабавили. Но потом он посерьезнел. – Жаль. Посол мечтает о па-де-де из «Лебединого». Или из «Дон Кихота».

– Что ж, пусть дальше мечтает, – насмешливо посоветовала Анна. – Я не в форме. Но главное – партнера нет.

– О твоей форме предоставь судить мне, – Крестовский стал серьезным. – Давай поступим так. У тебя месяц. Попробуй поработать с этим юнцом. Вдруг получится?.. Ты сама говоришь – он способный. А потом мне покажешь, что получилось. Ты мне доверяешь? Если будет действительно плохо – честно тебе скажу. Я не позволю тебе опозориться перед дипломатическим бомондом, – он лукаво наклонил голову с серебряной шевелюрой.