Закон забвения - Роберт Харрис

ваше стремление попасть в Новый Амстердам. – Он выбил трубку о боковую сторону кабестана и продул чубук. Приходилось признать поражение. – Я согласен, тут дорога кончается. Вы вполне можете сойти с нее. Но при одном условии: вы никому не расскажете про этот манифест. Я не хочу, чтобы эти пуританские губернаторы получили новый предлог ничего не предпринимать. Согласны?

– Согласны.

Назавтра после полудня, предоставив Чейпину и шотландцам самим добираться с лошадьми домой, трое мужчин отплыли в Бостон. «На этот раз вы от меня ускользнули, – думал Нэйлер, стоя у гакаборта и глядя на тающий вдали берег. – Но я устрою такую бучу, что, если вы еще здесь, ваша жизнь превратится в пытку. Вы не сможете прятаться вечно. Наступит день, когда я вас достану».

В его не знающем покоя уме уже брезжила идея визита в Голландию, а если он окажется безуспешным – очередной экспедиции в Новую Англию.

Нэйлер не ошибся. Со времени их почти что случившегося столкновения в пещере жизнь полковников превратилась в пытку, как если бы на их головы пало проклятие. Опасаясь, что чужак может рыскать снаружи и пристрелить их, стоит им высунуться, они сидели в темноте, лишь изредка переговариваясь шепотом.

– Сколько их было?

– Только один вроде бы…

– Он ушел?

– Я не уверен…

– Тут поблизости могут быть и другие…

– Он мог услышать нас и побежать за подмогой…

Ко времени, когда они отважились протиснуться через расселину на свежий воздух, уже темнело. Если сын Сперри приносил еду, то их не застал. Озерцо в основании верхнего водопада хотя бы вдоволь обеспечивало их питьем. Собирая в сгущающихся сумерках хворост, Нед нашел топорик, индейский, судя по виду, и в его честь они назвали свое убежище Гавань Томагавка и вознесли хвалу Господу за спасение. Но радость их оказалась недолгой. Они решили не разжигать костра, так как огонь был бы виден из города, как комета, горящая на ночном небе. Пещера с ее узким входом напоминала ловушку, поэтому они предпочли спать под звездами.

Сын Сперри появился, как и было обещано, после полудня следующего дня и позвал их писклявым голоском. Офицеры скинули веревку и втянули наверх корзину. Но, открыв ее, обнаружили лишь скудный рацион хлеба и сыра, который проглотили тотчас же. На третье утро до них донесся оклик взрослого мужчины. Они спустили веревку, и Сперри вскарабкался по скале. Он сразу спросил, проходил ли кто мимо, и полковники рассказали про человека, который заглядывал в пещеру и прислушивался в темноте. Уилл предположил, что их разделяли каких-нибудь двадцать шагов. Они слышали его дыхание.

– Наверняка это был Нэйлер, – сказал Сперри. – Он из самого Лондона приехал, чтобы найти вас. По крайней мере, так он говорит.

– Кто он такой?

– Ужас, вот что я вам скажу. Он вселил страх Господень в мою жену.

– Он еще в городе?

– Повел свой поисковый отряд в Новый Амстердам. Но мистер Джонс говорит, что Нэйлер всю Новую Англию сделал для вас небезопасной, грозя наказаниями и расклеивая плакаты о награде. Джонс просил вам передать, чтобы вы держались подальше от городов, пока он не разрешит.

– Но мы не можем торчать здесь вечно, – воспротивился Нед.

– Не здесь. Мне известно место получше.

Полковники собрали пожитки и последовали за фермером вдоль скалы, пока он не нашел нужное место. Там они проделали ту же процедуру, что и раньше: Сперри взобрался на утес, скинул веревку, втащил мешки, затем помог беглецам каждому по очереди подняться наверх.

Это второе место оказалось несколько удобнее первого. Оно представляло собой не столько пещеру, сколько скопление полудюжины больших камней, похожих, как подумалось Неду, на языческий храм, природный Стонхендж. Они образовывали примитивное укрытие площадью примерно сорок на сорок футов и двадцать футов в высоту, в которое вел узкий тоннель между двумя громадными валунами с уступом выше уровня почвы, на котором можно было спать. Окрестные деревья хорошо укрывали его, но когда беглецы вскарабкались на вершину, то обнаружили, что с нее открывается еще более захватывающий вид, чем с предыдущей. Теперь они видели не только город и море, но и уходящую к северу полосу леса.

– Немного дальше есть ручей, где можно ловить рыбу, – сказал Сперри. – И хвороста в изобилии. Если будете жечь костер с другой стороны, из города вас не увидят. Индейцы называют это место скалой Мертвеца и верят, что тут живут злые духи, поэтому вас не побеспокоят. Пистолеты у вас есть?

Нед похлопал по карману.

– Советую держать их при себе. Здесь водятся волки, медведи и горные львы, которые могут вас потревожить. Выстрел их отпугнет. Я пришлю своего мальца с едой, когда смогу. Он оставит корзину, которую вы разгрузите после его ухода и потом выставите снова, чтобы он мог забрать. Не попадайтесь никому на глаза. Мистер Джонс обещает, что придет и заберет вас, как только можно будет безопасно перемещаться.

– И когда это произойдет? – спросил Уилл.

Сперри пожал плечами – кто знает, мол.

Офицеры с самого начала поняли, что, если они хотят есть досыта, не стоит полагаться на доставляемую сынишкой Сперри еду – ее семье фермера явно самой едва хватало. Поэтому им пришлось применять кое-какие индейские методы, с которыми они познакомились по пути в Коннектикут. Они ловили в ручье рыбу при помощи купленной в Милфорде сети, потом жарили завернутую в листья добычу на углях, как показывал Гукин, а когда улов оказывался маловат, сооружали из камней туземную вершу, направлявшую рыбу в узкую заводь. Полковники собирали съедобные растения, знакомые по былым походам по Англии: одуванчик, белую горчицу, пастушью сумку, а также американские грибы и ягоды. Их свойств они не знали, поэтому проверяли их на ядовитость, положив на язык маленький кусочек. Однажды, несмотря на все предосторожности, с Недом приключились страшные колики, и Уилл приготовил рвотное из угля и воды. Бо́льшую часть того дня Нед провел, извергая содержимое желудка в отхожую яму, выкопанную им при помощи томагавка в пятидесяти шагах от их убежища.

По ночам они слышали, как совсем рядом воют волки, и без сна лежали на матрасе из сети, держа пальцы на спусковых крючках пистолетов.

Однажды на рассвете, в середине второй недели такого их существования, Нед проснулся и увидел олениху, обнюхивающую землю вокруг кострища. Очень тихо он поднял ружье и выстрелил ей в бок. Олениха сделала, шатаясь, несколько шагов, затем рухнула, и Нед добил ее топором. Офицеры выпотрошили тушу, разрубили мясо на кубики, которые сварили. Затем соорудили из веток раму и повесили на нее шкуру сушиться.