Восход - Виктория Хислоп

Однажды Хусейн проснулся посреди ночи. Тихонько раздвинул дверь на балкон и выглянул. Стоял ноябрь, воздух был прохладным и свежим. Он посмотрел вниз, на освещенный лунным светом пляж. Все следы на песке были разглажены постоянно дующим бризом. Лежаки по-прежнему лежали стопками там, где он их оставил.

Хусейну почудились голоса друзей. Он гадал, что случилось с товарищами, с которыми он когда-то играл в волейбол и водное поло. Его лучшие годы прошли на этом пляже с приятелями вроде Христоса. Кирия Георгиу давно не упоминала его имя. Будто он стал призраком…

Хусейн знал, что Али тоже где-то сражается. Возможно, они даже встретились. Иногда Хусейну было стыдно, что он не пошел вместе с братом, но он не мог представить, за что бы сражался. Убивать греков-киприотов? Мстить за погибших родственников? Ни в том ни в другом он не видел смысла.

Каждый день по вечерам они сидели при свечах, и Паникос включал радио. В новостях передавали, что предпринимаются попытки найти решение для их несчастного острова и разрешить ситуацию с лишившимися крова беженцами. Они слышали фамилии людей, которые искали пропавших родственников, но те, которые они надеялись услышать, не звучали. Батарейки садились, а надежда снова увидеть Али или Христоса угасала.

В Никосии Саввас и Афродити пытались выжить. Хотя их рацион был не столь разнообразен, как у Георгиу и Ёзканов, Афродити чувствовала себя значительно лучше. Все симптомы дизентерии прошли, и через несколько недель она обнаружила, что впервые со времени отрочества немного прибавила в весе.

Даже если бы она привезла свои вещи из Фамагусты, теперь они бы на нее не налезли. Хорошо еще, что юбки матери были на широкой резинке.

Как Ирини в Фамагусте, владелец ее любимой кондитерской создавал множество аппетитных, хотя и не способствующих стройности фигуры шедевров – из муки, меда, масла, орехов и специй. Афродити понимала, что должна прекратить туда наведываться, но ее привлекали не только вкусные сласти.

День за днем она сидела за столиком у окна, высматривая владелицу своего кольца. В одни дни ожидание было напрасным, а в другие та приходила всегда вместе со своими подругами.

«Какие они разряженные и самодовольные, как нелепо выглядят на фоне полуразрушенного города», – думала Афродити. Видимо, их мало волновало случившееся. Афродити даже испытывала зависть к этой дружной компании, которая не замечала того, что происходит за пределами кондитерской. Похоже, они и ее не замечали, настолько были поглощены веселым разговором и едкими шутками. Если бы женщина зашла в кафе одна, Афродити смогла бы спросить, откуда у нее это кольцо. Но подруги всегда держались вместе, словно нить жемчуга без застежки.

Она старалась не смотреть на них. Не хотела, чтобы ее заметили. Знала, что, несмотря на кулон с аквамарином, выглядит безвкусно и бедно одетой.

Однажды женщина с кольцом пришла одна и села за столик. Это была идеальная возможность поговорить с ней. Афродити уже собиралась задать вопрос, когда кое-что заметила: на женщине, помимо кольца, были еще и серьги! Афродити побледнела. Если бы она заказала пирожное, кусок не полез бы в горло.

Пока Афродити старалась взять себя в руки, звякнул дверной колокольчик. Дверь открылась, и в кафе танцующей походкой впорхнули подруги женщины. Сегодня они были разодеты еще больше, чем обычно.

– Хронья Пола, Катерина! – прощебетали они хором. – Поздравляем именинницу! Долгих лет!

Едва они уселись, как им сразу же принесли кофе, огромный торт и семь тарелок.

– Панагия му! – взвизгнула одна из женщин. – Твой супруг не поскупился! Вы только взгляните на эти серьги!

Все по очереди стали рассматривать подарок. Серьги и в самом деле были восхитительны.

– Георгос говорит, сейчас выгодно делать вложения только в бриллианты. Я не собираюсь с ним спорить, – ответила владелица украшения с напускной скромностью.

– Мой муж говорит то же самое, – сообщила женщина с пышной прической, – но дело ограничивается только разговорами… Я не такая счастливица, как ты!

– Возможно, тебе стоит…

Афродити не слышала продолжения фразы, поскольку женщина прикрыла рот рукой. Подруги хором прыснули от смеха и принялись за торт.

Афродити выскользнула из кондитерской. Ее так затошнило, будто она съела двадцать кусков торта Катерины. В ушах все еще звенел их смех, хотя кафе давно осталось позади.

Теперь ей были известны имена человека, который купил ее украшения, и его жены. Узнать, кто они, будет нетрудно. Никосия – город маленький, и людей с такими деньгами осталось немного. Их связь с политиком, жену которого она узнала, может вывести ее на них.

Но дело было не только в этом. Она увидела драгоценности, которые, как она знала, хранились в сейфе, и это только усилило ее беспокойство за Маркоса.

С ним наверняка что-то стряслось! Если бы он был в Никосии, он бы ее нашел, ведь ему известен их адрес. Но он не объявился. Маркос единственный, у кого были ключи от сейфов и кто знал коды. Вдруг его заставили их открыть? Что, если он сейчас в плену в Фамагусте? Ей стало дурно от одной этой мысли.

Она должна туда вернуться – только так можно все выяснить.

Афродити понимала, что попасть в Фамагусту практически невозможно. Но должен же быть какой-то выход! Она не знала, как попросить помощи у Савваса, не раскрывая правды. Да и в любом случае они почти не разговаривали. Придется продать единственную драгоценность, которая у нее осталась. Судя по женщинам в кафе, в городе должен быть рынок.

Ломбарды уж точно работали. Многие были готовы заложить и продать все, что угодно, чтобы купить еду. У людей остались кое-какие ценности, и они были рады выручить за них хоть какие-то деньги.

Через несколько дней Саввас сообщил Афродити, что уезжает на неделю. Он был убежден, что в самом скором времени отели в Фамагусте снова распахнут двери перед гостями, но хотел изучить и другие возможности для бизнеса на южном побережье. Многие отельеры и строители были напуганы и собирались покинуть остров, поэтому ожидался обвал цен на недвижимость.

Он оставил Афродити немного денег на еду и взял машину. Ей было безразлично, вернется он живым и невредимым или нет.

На следующий день Афродити стояла обнаженная перед зеркалом. Она с ненавистью рассматривала свою округлившуюся талию. Похоже, она сейчас полнее, чем до всех этих ужасных событий! Была злая ирония в том, что она растолстела, когда есть было почти нечего. Вероятно, все дело в хлебе.

Она обратила внимание на свои груди: они набухли, соски увеличились. Повернулась боком и ахнула, пораженная.

– Бог мой! – В ее голосе слышались смятение и радость.

Афродити осмотрела себя со всех сторон. Давно она не разглядывала себя так придирчиво. Ее фигура полностью изменилась.

Она нашла листок бумаги, села на кровать и с трясущимися руками погрузилась в подсчеты. Должно быть, она забеременела в начале августа. А ведь отсутствие менструаций она списывала на болезнь и стресс! Сейчас начало декабря. Кто был отцом, не оставляло сомнений.