Внук Персея. Мой дедушка – Истребитель - Генри Лайон Олди

– Говорю вам, это не он!

Мегапент, басилей Тиринфа, тайком порадовался, что запер все двери в мегароне – и парадные, и черные. Небось, снаружи – рискни кто подслушивать – решили бы, что в зале происходит избиение сотни врагов одним героем, а не чинная беседа матери с сыном и невесткой в присутствии уважаемого родича. «Хорошо, что они не живут под общей крышей, – думал Мегапент, сравнивая двух женщин: Данаю и Андромеду. Сварливая прелесть старшей и суровое очарование младшей вряд ли вынесли бы длительное соседство. – Схватись они не на жизнь, а на смерть, и я буду знать, на кого поставить…»

– Кто – он? – спросил Мегапент, зевая. – Вернее, кто не он?

– Пройт! Твой папаша! Это не Пройт!

– Это облачный призрак, – предположил Мегапент, пряча ухмылку. – Истукан из бронзы, выкованный Гефестом. А, понял – это бог, обернувшийся моим отцом. Зевсу надоел Олимп, и он решил слегка покомандовать Аргосом…

– Придурок! – глотка Данаи превзошла все ожидания. – Это Акрисий, мой отец!

– Кого боги хотят наказать, – нахмурился Мегапент, – того они лишают…

Персей положил ему руку на плечо.

– А теперь с начала, – сказал Убийца Горгоны, и в зале стало тихо. – Мама, мы тебя слушаем. Ты приехала в Аргос и встретилась с Пройтом…

– Я думала, что он Пройт, – Даная зарыдала, что, впрочем, не мешало ей говорить. – Тот Пройт, какого я знала в юности. Пройт, кого я любила всем сердцем, о ком мечтала в тишине медного чертога. Сидя под замком, я ждала, что он придет…

– А пришел Зевс, – Персей был безжалостен. – В облике Златого Дождя. Мама, не отвлекайся. Ту историю мы знаем. Здесь все свои. Итак, ты встретилась с Пройтом…

Даная высморкалась в тряпицу.

– Он обманул меня. Прошло столько лет! Я не сомневалась, что это Пройт. Что он по-прежнему любит меня. Твой дед, мальчик мой, убит твоей могучей рукой. Хвала богам, направившим диск! Нам с Пройтом отныне ничто не мешало…

– И вы взошли на ложе?

– А что здесь такого? – вспылила Даная.

– Если в этом нет ничего такого, почему ты кричишь?

– Потому что это был не Пройт! Это был мой родитель, сукин сын Акрисий!

– Бред, – фыркнул Мегапент.

– Ах, бред? Это ты, братец, на ложе не отличишь собственной жены от коровы! А я… – Даная вновь залилась слезами. – Я помню каждую его повадку. Каждый жест! Он любил, когда я поворачивалась к нему вот так, а он делал так и так…

Она в деталях изобразила, что да как.

– Мама! – предостерег ее Персей. – Не отвлекайся. Если я верно тебя понял, на ложе ты выяснила, что Пройт – не Пройт. Что Аргосом по-прежнему правит Акрисий, твой отец и мой дед. Это чудовищное обвинение. Что, если ты ошиблась? Пройт за эти годы постарел. Он мог не проявить должной сноровки…

– Мой папаша тоже постарел! Тем не менее, его привычки остались прежними. Старый мерзавец по сей день сразу хватает тебя…

– Мама!

– А что? Ты же сказал, что здесь все свои!

– Свои, но не настолько. Оставь подробности при себе. Итак, тот, кого мы считали Пройтом – мой дед Акрисий. А тот, кого мы похоронили в храме Афины под именем Акрисия – на самом деле Пройт. Близнецы, они были так похожи, что люди могли ошибиться. Я вообще не видел деда, кроме как мертвеца на стадионе…

Мегапент встал. До него мало-помалу начал доходить ужасный смысл сказанного. Струйка пота, щекочась, двинулась вниз по хребту. В висках ударили бронзовые молоточки. Шутки кончились, разлом граната обернулся живой раной.

– Мой отец, – еле слышно пробормотал он. – Мой бедный отец. Если так, он два года не получает поминальных жертв. Умерший без могилы, благородный человек без достойной тризны. Такому не найти посмертного успокоения…

Кровь ударила Мегапенту в голову. В дальнем углу ему привиделась тень отца. Пройт грозил сыну пальцем. «И ты до сих пор не отомстил за меня? – спрашивал гневный призрак. – Доколе мне терпеть страдания?»

Мегапент моргнул, и тень исчезла.

– Предположим, что мама права, – сцепив руки за спиной, Персей расхаживал по мегарону. – Что у нас выходит? Мой хитрый дед объявляет всем, что бежит из Аргоса в страхе передо мной. Куда он бежит? – в Лариссу к фессалийцам. Об этом было заявлено вслух. Главный акрополь Аргоса зовут Лариссой. Получается, дед не соврал. Все решили что он удрал к тихим водам Пиниона[98], а он укрылся дома, в родном акрополе, где знал все ходы-выходы. И конечно же он пришел на стадион – взглянуть на меня…

– Мой отец, – повторил безутешный Мегапент.

– Да, и твой отец тоже приехал в Аргос. Акрисий сбежал от внука и убийственного пророчества. Значит, Пройту разумно завести знакомство с полезным внуком. Глядишь, пророчество рано или поздно свалится на голову заклятому врагу Пройта.

– Оно и свалилось, – Мегапент походил на смертельно больного. – Только на голову моему отцу. Ты убил его, Персей!

– Да, – согласился Персей. – Хочешь мести?

– Нет. Я сам очистил тебя от пролитой крови. Какая разница, кого ты убил, если я сам, в храме Зевса… Ты чист передо мной. Но твой дед – он заплатит мне…

– Не сомневайся. Заплатит. Но ты не сможешь поднять на него руку. Для всех он – твой отец Пройт. Мы не сумеем разоблачить его перед людьми.

– Почему?!

– Если я убил Пройта, а мой дед взял себе имя брата, вернувшись на тронос Аргоса – кто засвидетельствует это? Прошло два года. Свидетельство моей матери – пустой звук. Боги промолчат, вне всяких сомнений. Как ты думаешь, твой отец взял в Аргос охрану? Мы могли бы использовать его людей, как свидетелей. Уж они-то знали, что убит их хозяин…

– Проклятье! – застонал Мегапент. – Охрана моего отца не вернулась из Аргоса. После состязаний двое погибли в пьяной драке. Тем же вечером! Третий отравился тухлой бараниной. Твой дед позаботился об этих дураках. Им надо было кричать о подмене сразу, на стадионе. У нас нет свидетелей, ты прав. И я не смогу поднять руку на мерзавца Акрисия. Слава отцеубийцы…

– Ничего, – утешил его Персей. – Тебе достаточно будет взять Аргос штурмом. Не думаю, что нам откроют ворота. А лже-Пройта убью я. Твои руки останутся чистыми. За мной долг, друг мой. Я верну его с лихвой.

– Ты? Это же твой дед…

Убийца Горгоны пожал плечами:

– Однажды я уже прикончил его. Что помешает мне сделать это во второй раз?

– У него мой сын. Я еще удивился, когда он потребовал прислать Анаксагора в Аргос. Любящий дед жаждет обнять любимого внука? Жить без малыша не может? А он все настаивал, пока я не согласился. Ему нужен был заложник. О да, теперь я понимаю…