Женская месть - Нора Робертс

Адриенна припарковала машину на другой стороне площади. Она спешила покончить со своим делом, хотелось, чтобы все уже было позади. Сегодня вечером, сидя за ужином на яхте кузины, наблюдая за Дюжей и ее семейством, обмениваясь с ней воспоминаниями о жизни в Якире, Адриенна решила, что, как только она переведет деньги куда собиралась, как только уляжется шум по поводу последнего ограбления, она отправится на Восток, в дом своего детства. К «Солнцу и Луне».

На площади веселье закончилось. Ветерок приносил свежесть моря, шептались пальмы, на небе сияла белая луна и мерцали красноватые звезды. Еще поворот, и Адриенна оказалась среди прилавков, где в дневное время продавцы просто набрасывались на туристов и яростно торговались с ними. Здесь можно было заключить выгодную сделку, если человек обладал наметанным глазом и быстро соображал. Днем, когда шла торговля, на прилавках лежал товар: кожаные пояса, сумки, сандалии. За несколько тысяч песо или пару хрустящих американских долларов можно было купить шкатулки с резными ручками в форме птиц, а на прилавках увидеть выложенные рядами черные кораллы, которыми столь славился остров, серебряные украшения, раковины и хлопчатобумажные платья, отделанные вышивкой.

Сейчас все прилавки были пусты, товары заперты за тяжелыми раздвижными дверьми. На Рождество торговые ряды закрывались. По крайней мере для туристов. Адриенна остановилась и огляделась. – Вы пришли вовремя, сеньорита.

Из темноты появился низенький худощавый человек с глубокими отметинами на лице то ли от юношеских угрей, то ли от перенесенной ветряной оспы. Сверкнула инкрустированная бирюзой зажигалка, когда он щелкнул ею и закурил сигарету, и Адриенна увидела на тыльной стороне руки старый шрам.

– Я всегда прихожу вовремя, если речь идет о деле. У вас при себе вся сумма, о которой мы договорились?

– А вы принесли товар?

Она понимала, с кем имеет дело.

– Сначала я хочу посмотреть на деньги.

– Как угодно.

Он достал ключ и открыл дверь одной из лавок. Она раздвинулась с лязгом и грохотом. Внутри оказались горы дешевых серебряных украшений – они были развешаны на стенах и лежали под пыльным стеклом. В лавке стоял застарелый табачный дух. Человек извлек откуда-то сумку.

– Сто пятьдесят тысяч американских долларов. Мой клиент хотел заплатить только сто тысяч, но я убедил его уступить.

– Тем лучше для вас обоих. – Адриенна натянула на руки резиновые хирургические перчатки, потом вытащила из сумки мешочек. – Вы, вероятно, захотите осмотреть камни, хотя могу вас уверить, что они настоящие.

– Естественно. Вы, конечно, захотите пересчитать деньги, хотя могу вас заверить, что они все здесь.

– Конечно.

Они недоверчиво вглядывались друг в друга, потом обменялись сумками. Адриенна быстро перелистала пачку купюр, потом вытащила небольшое приспособление и с его помощью просмотрела пятьдесят бумажек.

– Деньги тоже настоящие. С вами приятно вести дела.

– Мне тоже.

Мужчина спрятал в карман лупу и мешочек с драгоценностями. В тени блеснул извлеченный им нож.

– Давайте деньги назад, сеньорита!

Адриенна посмотрела на нож, потом подняла глаза на мужчину. Всегда лучше смотреть партнеру прямо в глаза.

– Значит, ваш клиент так ведет дела?

– Так веду дела я. Он получит ожерелье, я – деньги, а вы, моя прелестная леди, сохраните себе жизнь.

– А если я не захочу отдать вам деньги?

– Тогда вы потеряете жизнь, а деньги все-таки останутся У меня. – Он сделал шаг вперед, угрожая ей ножом. – Очень печально умирать в канун Рождества.

Возможно, сработал простой рефлекс, а возможно, его слова воскресили ужас, испытанный ею, когда умерла ее мать. Но когда человек протянул руку к сумке с деньгами, Адриенна ударила его ногой в пах. Нож упал и, звеня, покатился по земле, а за ним рухнул и его владелец.

– Мерзавец, – пробормотала девушка, схватив нож, и направилась к двери.

– Это точно, – заметил Филипп, появляясь из темноты. Одной рукой он схватил Адриенну, в другой был зажат тупорылый пистолет 38-го калибра. Но оружие ему не понадобилось, потому что посредник, скорчившись, лежал на земле и громко стонал.

– Напомни мне, дорогая, что в твоем обществе следует носить пуле – и ударонепробиваемые шорты. А теперь забирай камни и поедем обратно.

– Что, черт возьми, вы тут делаете?

– Я собирался спасти твою жизнь, но ты и сама справилась. А что касается камней, Адриенна, то я предпочел бы провести Рождество не в мексиканской тюрьме, а где-нибудь в другом месте.

Адриенна схватила мешочек с драгоценностями и выругалась:

– А я бы предпочла, чтобы вы провалились к чертовой матери!

Филипп поставил пистолет на предохранитель, прежде чем положить его в карман.

– Дела приняли такой оборот, что я не сомневаюсь: мы в конце концов встретимся в тюрьме. Лично я хотел бы оттянуть этот момент. – Филипп оценивающим взглядом осмотрел Адриенну. – Вы что, рехнулись? Ведете дела с таким типом одна, без спутника!

– Я прекрасно знаю, что делаю, и знаю, как вести такие дела. Вы можете попытаться меня арестовать, но я вас переиграю, и вы окажетесь в дурацком положении.

– Не сомневаюсь, что вы способны это сделать. Поедем в моей машине.

– Куда?

– Сначала обратно в отель, чтобы вы могли снять этот дурацкий парик. В нем вы похожи на потаскушку.

– Спасибо за комплимент.

– Потом мы положим эти хорошенькие камешки туда, где они были раньше.

Когда Филипп подтолкнул Адриенну к машине, часы на площади пробили полночь.

Поездка назад, в отель «Эль Гранде», не успокоила ее. Адриенна чувствовала себя еще более разъяренной, когда вошла в свой номер и с силой захлопнула за собой дверь. То, что она позволила себе поддаться раздражению и показала свой гнев, было редкостью для женщины, привыкшей подавлять и скрывать любые свои чувства. Но были случаи и встречались люди, для которых можно было сделать исключение.

– Черт бы вас побрал, Филипп, из-за вас у меня сплошные неприятности! Вы всюду суете свой нос, мешаете мне, преследуете меня!

Она рывком стянула парик и бросила его на ковер.

– И такова ваша благодарность?

– Если вы попытались разыграть роль героя, то могу вам сказать, что испытываю к героям отвращение.

– Я это запомню.

Филипп мягко закрыл за собой дверь. Он всегда считал, что нет ничего более притягательного, чем женщина в гневе.

Вынув из ушей дешевые золотые кольца, Адриенна швырнула их о стену.

– Ненавижу мужчин!