Сотник. Кузнечик - Евгений Красницкий

– Как не родной, – фыркнул Захар, и все почему-то засмеялись.

Михайловская крепость Сентябрь 1125 года

Такого словечка, как педсовет, Филимон не знал, но созванное им собрание наставников именно таким советом и было. Филимон вдруг поймал себя на том, что здесь сильно не хватает Михайлы. Скрепя сердце приходилось признавать, что ему, умудрённому опытом десятнику, а потом и полусотнику, не хватает понимания. Этого никто, пожалуй, не то что не заметил – в дурном сне не заподозрил бы, но себе-то не соврёшь…

Неудача, чего уж там – полная причём, совсем как с Анной. И её тут винить не в чем – боярыня пыталась следовать его советам, а вот выходило из этого почему-то совсем не то, что надо. Или не совсем то, что надо. Но то дела бабские и боярские, мало Филимону знакомые, а потому опростоволоситься не так зазорно, а вот сейчас… Разве мало отроков он воспитал? А тут простая вроде бы задача – свести вместе двух сопляков – вылилась в драку, которая, как чувствовал наставник, сейчас втянет в себя и взрослых. Вон и Верка Макарова припёрлась, хоть и не звал её никто. Ишь, стоит в дверях, руки в боки, зубы сцепила, как и не Говоруха вовсе.

Наставник отвёл глаза. Непонимание – вот на чём сейчас поймал себя Филимон. Тем более что речь сейчас шла о Семёне. Как большуха – не обязательно боярыня, так и командир десятка младших, пусть и Лисовинов – не обязательно боярич. Разницу Филимон интуитивно понимал, да и наяву встречал, за жизнь многое повидал… А вот как поступить сейчас, не представлял совершенно. Кризис – такого мудрёного словечка Филимон тоже не знал, но вот чувствовать его – чувствовал. Похоже, что с появлением Михайлова городка в ратнинской сотне наступали новые времена, столетний уклад стремительно менялся, и как реагировать на это, полусотник не понимал.

– Проходи, не стой в дверях, – кивнула Верке боярыня Анна, одной этой фразой выбив из-под ног Филимона главенство на педсовете. – Ты ведь не против, Филимон?

Верка чуть помедлила, а затем прошествовала через горницу и плюхнулась на лавку рядом с вошедшим прямо перед ней Макаром. Вслед за ней в горницу просочились Лёнька с Алёхой, совершенно потерявшись в таком скоплении наставников, и тихонечко притулились у стены.

– А вы чего там стали? – рявкнул на них Филимон. – А ну, давай сюды, к столу.

– Стали там, как не родные, – заржал Прокоп. – Докладывайте.

– Про драку докладывайте, – увидев на лице мальчишек тень непонимания, подсказал Макар. – С самого начала. Пока без выводов, только суть.

– Свара началась ещё до того, как Тимофея приписали к младшему десятку, – начал Леонид. – По сути, так с самого начала, с первых посиделок. Зачинщик – Мартын Пустобрёх, он всех и завёл. Зачем – не ведаю, но то, что он знал, что делал – это точно. Мы с Лёхой тогда ещё в лазарете обретались, хорошо помню, что он заходил и про новичка спрашивал. Да и Красава говорила, что к ней подходил. На посиделках постарался ударить побольнее – узнал, что Кузнечик вместе с десятком боярышни гонцом бегал, так и приписал его к девчачьему десятку. Десяток боярышни Евлампии с посиделок ушёл, Кузнечик тоже, а за ним и складские.

– Вот стервец, – пробурчал Прокоп, – грамотно всё сделал. Вначале отсёк всех, кто ему мешает. И как додумался-то?

– Славомировичи же, – прогудел Тит. – Это у них в крови, тут ему и думать не надо было. Они у себя в Куньем так и вертелись.

– Ничего, значит, не закончилось. Надо же! – вроде как ни к кому не обращаясь, произнесла боярыня Анна. – Не зря мы Дарёну из Ратного на выселки убрали…

– Не зря, – согласился Филимон и опять развернулся к отроку. – А Тимофей что? На удар как ответил?

– Никак. Мимо ушей пропустил и больше на посиделки не приходил.

– Повёлся на подначку, значит, – хмыкнул Прокоп.

– Никак нет, господин наставник. Не повёлся, – не согласился Алексей. – Ему было всё равно.

– Поясни! – удивился Тит.

– Наставнику Макару про свару я доложил и про отношение Кузнечика к ней тоже. По его совету я Тимофея и подначил – надо бы решить дело как-то, чтоб не тянулось, иначе хуже будет, не только Пустобрёх, все насядут. Тимка только отмахнулся – мол, до той свары ему дела нет, в десятке Сенька за главного, вот пусть порядок и наводит. А посиделки к нему в кузню переехали, туда ещё и другие подтянулись… Там же не только мелкие сидят, – Лёнька смутился. – Ещё Юлька и Красава, и даже не лаются промеж собой. Там не лаются, – немного подумав, поправился он. – Если встречаются, словно друг друга в упор не видят. И старшие отроки бывают. Даже наставник Макар заходит.

– Доложил Макару, значит, – опять прогудел Тит. – По его слову, стал быть, смотрел.

– Не смотрел, – Леонид упрямо мотнул головой и, увидев одобряющий кивок Макара, продолжил: – Помогал. Наставник Макар нас учит, как младших видеть… – Лёнька вдруг запнулся. – Интересные у них там войны бывают.

Андрей бросил на Макара изучающий взгляд, Филимон хмыкнул.

– Учит, значит? Хорошо, что учит. А дальше что?

– Дальше? – Леонид задумался. – Дальше Тимофей оказался в десятке, но вне строя.

– И как, осерчал?

– Никак нет. Кузнечик в сторону от них отошёл, но зла не держит. Когда Сенькины гонцы принесли из кухни ножи точить, встретили их, как будто и нет ничего такого. Похоже, что Тимка в десятке учил то, что ему велено было выучить, а на остальное ему просто плевать. Сенькиным обидно получалось, ну, они и обиделись.

– Гордый больно? – поинтересовался Тит.

– Никак нет. Зряшной гордости нет, и нос ни от кого не воротит. Ему и в самом деле плевать, – Лёнька с недоумением пожал плечами.

Андрей пошевелился и тронул Арину за плечо, кивнув на Леонида с Макаром.

– А смотреть, кто как реагирует, тебя тоже наставник Макар учил? – перевела та.

Лёнька посмотрел на Макара, дождался кивка и бодро отрапортовал.

– Так точно, наставница Арина. Требовалось проследить, чтоб младшие оружно не полезли. Урядник Семён горяч больно, Мартын Комара на драку подначивал, а Тимофей… Кто его знает, что умеет. Я и не думал, что он Семёна вот так летать поучит. Но по-любому оружие убойное у них у всех имеется. Мало ли чего…

Боярыня Анна удивленно переглянулась с Ариной и выпрямилась.

– А дальше что? – перевела Арина нетерпеливый жест Андрея.

– Дальше из важных было два события. Первое – наставник Тит дал Кузнечику задание научиться стрелять. Самому. А в десятке гонцов началась свара.

– Да… похоже, я дуру спорол, – крякнул Тит. – Дык, кто ж знал? А у Семёна почему?

– Не очень хорошо понимаю, – ответил отрок. – По слухам, у гонцов все Семёнову руку держат, а то, что Пустобрёх наверх полез, не всем нравится. Что там случилось, не знаю, но утром на стрельбы Тихоня пришёл битым. И когда началась драка, младшие гонцы от неё отстранились. Получилось, что урядник вписался за Мартына, но его десяток этого не принял. Мартына, кроме Комара, не хочет никто.