Агасфер. Вынужденная посадка. Том I - Вячеслав Каликинский

Абвер брезгливо полистал довольно захватанную тетрадку, потянул тонким породистым носом воздух, передвинул тетрадь обратно.

– Мышами пахнет. На словах расскажи, Миша!

– Доктор рассказывает, что в райбольницу, где он с 1947 года командовал, летом 1948 года привезли древнего аборигена. Якобы – последнего гиляка на острове. Старик умирал. Сколько лет тому гиляку было – он и сам не знал. Но жил на Сахалине еще в девятнадцатом столетии, при каторге. По молодости был крещен в православие. Каким уж он был христианином – не сообщается. Но перед смертью вспомнил, что надо о грехах своих рассказать людям. И рассказал тому доктору. На каторге гиляки – это подтверждается историческими источниками, Владислав Николаевич, – часто подрабатывали выслеживанием беглых арестантов. Солдаты караульных команд тайгу не знали, да и боялись сами гоняться за каторжниками. И тюремная администрация подряжала на это дело вольных гиляков-охотников. Такса даже была – три рубля за каждого пойманного или застреленного арестанта. Вот и наш старец по молодости этим делом промышлял.

– Миша, ты потом монографию на каторжную тему напиши, ладно? Ближе к нашему делу давай!

– Извините, Владислав Николаевич. Я упомянул о молодости Охотника только потому, что его рассказ подтверждается документально. Стало быть, и то, что нас интересует, выдумкой или бредом не является… После освобождения юга Сахалина от японцев гиляк продолжал кочевую жизнь по всему острову, пока однажды его семью не взяла в заложники остаточная группировка японских солдат, бродивших по тайге в русском тылу. Они заставили гиляка охранять их лагерь в родовом поселке айнов, охотиться и добывать для них мясо. Однажды на побережье гиляк увидел самолет, приводнившийся в полынье. Он отправился по следам и наткнулся на одного из летчиков, спавшего у костра. Логово японской солдатни было совсем неподалеку, и Охотник привез летчика туда. Японцы велели ему найти и привезти второго пилота. Они посадили летчиков в клетку, а позже отвели на побережье к самолету и там убили. Как рассказывает доктор, гиляк перед смертью очень жалел, что поймал и привел к японцам этих летчиков.

– Миша, все это очень увлекательно. Но ничего нового к нашему поиску, к сожалению, не добавляет. Мы и без этого рассказа считали появление на Сахалине пилотов «груммана» доказанным.

– Да, но мы ничего не знали об их судьбе! Попади летчики в руки военных властей на Сахалине, на них тут же завели бы дело о «незаконном пересечении границы», шпионаже и прочее. Попали бы наши янки в лапы СМЕРШа, и все-все про груз бы там рассказали. И угодили бы в лагерь. Мы с вами, кстати, собирались искать их имена в списках заключенных.

– Извини, Миша. Не «въехал» сразу в тему. Давай, продолжай…

– Есть в воспоминаниях доктора из Долинска и еще одна интересная, на мой взгляд, деталь. Гиляк рассказал, что когда япошки посадили летчиков в клетку на морозе, он не выдержал мук совести и тайком поехал в авиаполк, рассказал о пленных американцах. Аэродром был совсем недалеко. Ну, американские коллеги нашим «соколам», думаю, до фени были, а вот то, что по соседству с авиаполком таилась в лесу вооруженная группа, было чревато. Гиляка поблагодарили, уточнили место и пообещали следом опергруппу для захвата япошек послать. Кстати, упоминание о такой группе в донесениях по партийной линии я нашел. Военные докладывали в обком об усилении такой группы коммунистами.

– Ну и чем дело этого туземного «Павлика Морозова» закончилось?

– Вернувшись в лагерь, он обнаружил, что японцы ушли и увели пленных. А еще он обнаружил, что солдатня по какой-то причине расправилась с его семьей. В общем, кинулся он следом, нашел японцев на побережье, возле самолета. Те как раз америкосов «кончили». Тут и гиляк в дело вступил, одного японца убил, стал по остальным палить. А тут взрыв, и его, видать, оглушило. Очухался Охотник, когда уже опергруппа «летунов» японцев на берегу окружила. Частично перестреляли, кого-то живьем взяли… Хорошо бы в чекистских архивах и про это материалы поискать, Владислав Николаевич!

Абвер походил по номеру, постоял у окна, насвистывая что-то. Потом вернулся в кресло напротив Алдошина, отрицательно покачал головой:

– Не вижу смысла… Что нам это даст? Ничего, кроме излишних вопросов – зачем да почему?

– Тут вот еще какое дело, Владислав Николаевич. Гиляка того с контузией, как я говорил, в районную больницу свезли. Подлечили его там и выпустили. А он, видите ли, посчитал, что за его семью двух японцев положить – мало будет. И с весны 1946 года, как утверждает в своих воспоминаниях доктор, устроил на бродящих в тайге японских окруженцев настоящую охоту. Их ведь много там, остаточных групп, с минувшего лета осталось. Пятнадцать «самураев» в тайге «положил», в Долинске – тогда он еще назывался Отиай – панику родил. Особисты местные уже хотели команду «чистильщиков» из Тойохары вызывать, чтобы успокоить население. Искали некоего снайпера-одиночку. А доктор Павленок догадался, кто этим снайпером был. Старик-то ему перед выпиской из больницы, по простоте душевной, про свои задумки открылся. «Сдавать» гиляка властям Павленок не стал, а его самого нашел случай предупредить. И условие поставить: хватит, мол! Тот доктора послушался, «охоту» прекратил…

– Не вижу смысла ворошить то дело, – повторил Абвер.

– Ну, вам виднее, наверное… Тогда у меня все, Владислав Николаевич! Других перспектив у меня пока не просматривается, честно! Может, напрасно вы меня столичной квартиркой облагодетельствовать хотите?

– Хорошо, что напомнил, – Абвер полез в маленький портфельчик, вынул из него пластиковую папку и перебросил Алдошину. – Держи, собственник! Ключи и документы на квартиру. «Хата» оформлена пока на другого человека, а он ее тебе, выходит, продаст в самое ближайшее время. Это я страхуюсь, чтобы про нашу дружбу никакая собака не узнала. Договор купли-продажи, риелторское свидетельство – все чин чином!

– Охота вам в шпионов играть, Владислав Николаевич? – лениво поинтересовался Алдошин. – Телефон какой-то «мутный» выдали, включать-выключать от греха заставляете. В гостинице поселили, где паспорт не спрашивают. Генератор «белого шума» под рукой держите… Квартирку не афишируете. А как насчет пароля про славянский шкаф? Мы к поиску-то настоящему еще не приступали, а у вас все зашифровано.

– Береженого и Бог бережет, Миша! – вздохнул Абвер. – Я, конечно, очень надеюсь на то, что наша находка, если она случится, не привлечет внимания ни телевидения, ни, боже упаси, товарищей с умными серыми глазками. И ее удастся благополучно и тихо переправить в Европу. Но нужно быть реалистом, Михаил! Начнем мы активную фазу поисков, и кто-то из нас может попасть в зону чьих-то интересов. А одновременно попадать нам в эту зону нельзя! Один – обеспеченный человек, интересующийся предметами старины, другой – копарь профессиональный! И сразу ясно, что номер два для первого номера что-то ищет. Люди мигом сложат два и два, и начнут нас активно разрабатывать. А мы, Миша, в эту активную фазу уже вступили!

– Да ну? Что-то не чувствуется пока…

– Не чувствуется? А то, что этот Витька беседу нашу на лоне природы записать умудрился? И уже дважды на тебя «наезжал» – с гаражом и местными «братками» на месте поиска самолета? Я-то этому Витьке не по зубам, вот он через тебя и пытается в дело влезть!