Помолвка по расчету. Яд и шоколад - Наталья Самсонова

— Ждем лекарку и спать?

Но ждать Шэдду не пришлось, она выступила из-за деревьев и с прищуром оглядела карету. Покачала головой и усмехнулась каким-то своим мыслям.

— Я тоже заметила призрачную кошку, — вздохнула Лианон.

— А не должна была, — парировала орчиха. — Путь Неба смертным недоступен.

Герцог склонил голову набок, прислушиваясь к разговору и понимая, что лекарка не так проста, как кажется. И улыбнулся, поражаясь способности Лиа притягивать к себе неординарных людей. Словно мотыльки на свет, они летят к ней и греются в ее необжигающем пламени.

В этот раз рядом с Кэлтигерном уселся Кель-младший, а в ногах у них стояла корзина со спящим щенком. Лианон держала на руках ребенка, чуть развернувшись, чтобы лекарке было удобно скользить над заснувшим Ритаром руками. Со светящихся ладоней лекарки на малыша падали капли света, и с каждым разом Шэдда кивала сама себе со все более довольным видом.

— Шэдда придет, — наконец произнесла орчиха. — Смотреть.

— Двери моего дома открыты для тебя, — спокойно ответил Кэлтигерн.

Племянник удивленно хмыкнул, и герцог так же ровно ответил:

— Учись видеть людей.

— Шэдда — орк, — хитро улыбнулась лекарка.

— И орков, — принял поправку Сагерт, — и эльфов, и всех-всех. Иногда простая целительница важнее графа или барона. Я это понял не сразу, но мне есть у кого учиться.

Лиа покраснела и отвела глаза. Шэдда пихнула ее локтем и шепнула:

— Любовь облагораживает. Или оглупляет. Смотри, начнет встречных-поперечных привечать.

— Ворчунья, — усмехнулась леди Дэрвогелл. — Тебе ведь приятно.

Орчиха пожала плечами, вздохнула, но все же кивнула. Приятно. И непривычно. И привыкать-то страшно. Милость благородных лордов — понятие переменное, капризное. Чуть погода сменилась, ближайший и виноват.

Едва экипаж миновал городские ворота, как Шэдда попросила остановить. Ей до дома было всего три улицы.

— У тебя сын-то выздоровел? — вспомнила Лианон.

— Да. Шэдда дочь и сын отправить Степь. Большой клан. — Орчиха закатила глаза. — Орк Шэдду брать. Шэдда орка бить и оставаться большой город. Орк обещать вернуться.

— Шэдда ждать? — с интересом спросила Лиа.

— Нет, — отрезала орчиха. — Шэдда ждать другой. Ночи дня.

Лекарка соскочила на землю и растворилась в тени переулка. Ритар сонно причмокнул губами и заворочался — ножкам стало прохладно. Кэлтигерн пересел на место Шэдды и прикрыл сына полой куртки.

— Я вот даже не знаю, — задумчиво произнесла Лианон, — наглотаться стимуляторов и стоически пережить грядущий день или все же лечь спать?

— Тебя вечером ожидает представление, — напомнил герцог.

— Вот поэтому я и в сомнениях, — вздохнула Лиа, — иначе вопрос бы и не стоял.

— Немного поспи, до обеда. Потом тебя разбудит Рина, — предложил герцог.

— Разумно, — признала Лианон и устроила голову на плече Кэлтигерна.

Она прикрыла глаза всего на мгновение и проснулась от негромкого голоса Рины:

— Госпожа, до обеда остался всего час. Госпожа!

В голосе Рины звучало настоящее отчаяние. Лианон поморщилась, села, потерла переносицу и хрипло спросила:

— Где я? И как здесь оказалась?

— Вас принес лорд Сагерт, — облегченно выдохнула Рина. — Доброе утро. Я вас раздела, вы даже не проснулись. Но надеть на вас ночное платье не получилось.

— А где был герцог? — тут же спросила Лиа.

— Лорд очень хотел помочь, — хихикнула Рина. — Переживал, что я не справлюсь. Но мне удалось его выпроводить. Да и правда, я папашу своего пьяного ворочала с пола на постель. А тут — хрупкая леди!

— Спасибо.

— Ой, ну я не имела в виду, что вы похожи на пьяного мужчину, — спохватилась Рина. — Я… Я лучше молча займусь делом. Поднимайтесь, я провожу вас в купальню.

Лианон встала, бросила взгляд вокруг и улыбнулась — гостевая спальня в доме герцога оказалась очень милой. Кремовые стены с золотистым узором, уютная постель и трюмо. Тут Лиа прищурилась, на трюмо стояла ее шкатулка с косметикой и зельями.

— Я принесла, — робко произнесла Рина.

— Ты умница.

— Я ваша помощница, — с гордостью произнесла девчонка и почти изящно присела в реверансе.

— Тренировалась?

— Мне одна из горничных показала, — смутилась Рина. — Идемте же, пока вода не остыла.

За узкой, почти не различимой на фоне стены дверцей оказалась ванная комната. Купальня до самого верха была заполнена голубоватой, горячей водой. Лианон стало обидно, что времени почти нет.

Пока леди Дэрвогелл принимала ванну, Рина помогала ей защитить волосы от влаги. Едва Лиа встала, помощница подала толстое махровое полотенце и бросила под ноги второе — мраморный пол ощутимо леденил ступни.

В спальне уже лежало бирюзовое шелковое платье.

— Это подарок от лорда, — пояснила Рина.

— Изумительное, — выдохнула Лианон.

Платье благодаря шнуровке село идеально. Открытые плечи, изящный лиф, от бедер платье расходилось волной. Лиа привстала на цыпочки и покрутилась вокруг себя.

— Миледи, осталось двадцать минут, — напомнила Рина. — И пять минут — дойти до трапезной. Здесь украшения, они прилагались к платью. Сделайте что-нибудь с лицом, а я уложу вам волосы.

Лиа едва уложилась. На макияж времени не оставалось, но зато она успела убрать синяки под глазами, вернуть на щеки румянец и закапать глаза — чтобы взгляд сиял. На флаконе с каплями висел на шнурке кусочек пергамента, на котором Лиа нацарапала дату.

— А это что?

— Это пергамент, он куда прочнее бумаги, — улыбнулась Лианон. — Такие капли очень вредны, их нельзя использовать чаще чем раз в месяц. А чтобы не забыть, я пишу дату. Бумага бы давно истрепалась.

— А вы часто это делаете, — Рина провела пальцем по пергаменту.

— У меня насыщенная жизнь, — пожала плечами Лианон. — Но это даже хорошо.

Она бросила последний взгляд в зеркало и встала.

— Веди меня. И у тебя удивительно хорошо получился узел из волос.

— Я матери делала, — Рина пожала плечами, — она торговала серебряными украшениями и должна была хорошо выглядеть. Вот я и училась. Настоящую сложную башенку я сделать не смогу. Но вот такую прическу — запросто.

— Со сложной башенкой я не смогу работать.

К столу Лианон успела вовремя. Настолько вовремя, что ей едва не стало плохо — за герцогским столом сидели ее мать, отец и брат. Кэлтигерн одними губами произнес: «Я не знал». Все, что оставалось делать Лиа, — улыбаться.