Прелат - Ольга Крючкова

– Отличная охота! Кто бы мог подумать! – восторгался Гонсалес. – А вы как считаете, дон Рене?

– Обожаю жареное мясо! А сейчас я готов съесть всё что угодно!

Командор, обеспокоенный столь долгой заминкой, спешившись с лошади, которая шла посередине колонны с остальными вьючными лошадьми, поспешил к идальго, но, увидев столь удачные результаты неожиданной охоты, выказал одобрение посему поводу.

Наконец наёмники достигли отрогов «Огненного змея». Дон Рамирес спешился и из последних сил отдал приказ:

– Привал!

Наёмники только и ждали сего волшебного слова, дабы снять доспехи и заняться приготовлением пищи. Они ловко разделывали тушки тапиров, развели костры и вскоре окрестности горных отрогов наполнили умопомрачительные мясные ароматы.

Пока часть наёмников занимались приготовлением жаркого, другая же наслаждалась отдыхом, профессор Фернандо в полном изнеможении упал на землю, стянул с ног опостылевшие башмаки, испил воды из фляжки и, не реагируя на аппетитные запахи, захрапел.

Рене, завидев спящего профессора, ухмыльнулся:

– Удивительно! Фернандо по обыкновению не набросился на ужин, а уснул! Да, как Венесуэла меняет людей…

К Рене подошёл Гонсалес.

– Дон Рене, воды осталось мало, а до Золотого города ещё день пути.

Идальго понимающе кивнул: жажда мучила всех, и он не был исключением, оттого и запасы пресной воды иссякли слишком быстро.

– Что вы предлагаете, Гонсалес?

– Зажечь пару факелов и обследовать окрестности: вдруг мы найдём пресный источник. Животные должны же где-то утолять жажду.

– Ваши слова вполне разумны, Гонсалес. Берите людей, факелы и отправляйтесь на поиски воды, хотя уже ночь…

Гонсалес понимал, что хотел сказать идальго и вполне разделял его опасения.

– Но после жареного мяса людям захочется пить ещё сильнее, воды к утру и вовсе не останется. Мы будем осторожны… Тем более вы, надеюсь, пойдёте с нами… – сказал наёмник и многозначительно посмотрел на идальго.

– Безусловно, я пойду с вами.

Вскоре Рене, Гонсалес и ещё трое наёмников с факелами и кожаными бурдюками для воды были в сборе.

Рене немного отдалился от лагеря, затем остановился и прислушался: до него донёсся едва слышный шум и… некий запах. Этот запах он не спутал бы ни с чем – так могла пахнуть только вода.

Рене напряг слух.

– Туда! – указал он рукой в восточном направлении отрогов. Наёмники безоговорочно последовали за ним.

По мере продвижения, шум воды усиливался, что позволяло сделать вывод: Рене и небольшой отряд двигаются в правильном направлении. Впереди простирался непроходимый лес, и им приходилось прокладывать путь мечами, прорубаясь сквозь бурную растительность.

Рене казалось, что они целую вечность будут бороться с омерзительными растениями, пытающимися своими когтями зацепиться то за руку, то за голову, а то и вовсе за лицо… Ветка со всей силы хлестнула его по лицу. Он почувствовал, что из щеки начала сочиться кровь, но, собрав последние силы, продолжал пробиваться на шум воды. И вот заросли внезапно оборвались: Рене и его спутники отчётливо услышали шум воды и, посветив факелами, увидели и сам небольшой водопад.

– Благодарю тебя, Господи! – произнёс Гонсалес и перекрестился. Рене же невольно подумал: всегда ли наёмник был таким набожным? – в особенности в те моменты, когда убивал людей.

Наёмники, поддавшись невольному искушению, собирались сбросить доспехи и окунуться в прохладные воды небольшого озерца, что переливалось при свете факелов.

– Стойте! – воскликнул Гонсалес. – Не делайте этого! Мы не знаем: какие чудовища таяться в этих водах!

Наёмники растерялись… Один из них снял шлем и, словно ковшом, зачерпнул воду, затем с наслаждением испил её, а остальную вылил себе на голову.

– Брр… холодная…

– Вероятно, водопад струится с гор, там наверху – ледники. – Пояснил Гонсалес. – Я встречал подобные в предгорьях Альп.

Рене и наёмники вдоволь напились горной воды, она показалась им просто потрясающей на вкус… Затем они, следуя примеру своего собрата по ремеслу, сняли шлемы, зачерпнули ими воды, освежились насколько возможно в подобных обстоятельствах, наполнили водой кожаные бурдюки и отправились в обратный путь.

Дорога к лагерю заняла меньше времени, так как сквозь тропические заросли была уже проложена тропинка, если так её можно назвать. Появление бурдюков с водой вызвало в лагере всеобщий восторг, наёмников мучила нестерпимая жажда как после длительного изнурительного перехода, так и после сытного ужина.

Вскоре лагерь утихомирился – усталость взяла своё. Дон Рамирес приказал выставить часовых и меняться на посту каждые два часа. Сам же командор расположился на ночлег рядом с Рене, невдалеке похрапывали Гонсалес и профессор.

Лагерь окутала ночная тишина, изредка нарушаемая лишь криком ночных птиц…

Рене крепко спал, как вдруг ощутил сильный толчок в плечо. Он тотчас открыл глаза и осмотрелся: рядом догорал костёр; командор, профессор и Гонсалес спали беспробудным сном.

– Что за шутки?! – удивился идальго и поднялся со своего походного ложа. – Надо проверить посты… Вероятно плечо затекло во сне… Неудивительно – кругом сплошные камни.

Он поправил пояс, проверил меч, метательные ножи, баллок за голенищем сапога и направился к ближайшему дозорному. Не успел идальго сделать и нескольких шагов, как внутри него всё сжалось – внезапно его обуял животный страх… Но тут же страх сменился безумным возбуждением, обоняние резко обострилось. Рене ощутил, что лагерь окружают… Но кто? – животные или дикари? А может, то самое нечто, погубившее обитателей Сен-Филиппе?

– Тревога! Тревога! – закричал он, повинуясь инстинкту самосохранения.

Наёмники, привыкшие к подобному образу жизни, и не раз пробуждавшиеся по тревоге, моментально проснулись: царившие несколько мгновений назад тишину и сон в лагере, сменили возбуждение и предчувствие предстоящей битвы.

– Что случилось? – рядом с Рене стоял командор в полной амуниции.

– Я уверен: они нас окружают.

– Кто?

– Не знаю. Возможно те, что побывали в крепости.

Подоспевший Гонсалес перекрестился, услышав последние слова идальго.

– Занять круговую оборону! – приказал командор. – Нельзя терять время! Если, это те ублюдки, что уничтожили Сен-Филиппе – нам придётся несладко!

– Это точно… – кивнул Гонсалес, невольно вспоминая, как переносил изуродованные тела с площади Сен-Филиппе и бросал их в костёр.

Неожиданно земля содрогнулась, словно вновь проснулся «Огнедышащий Змей». На лагерь накатила волна, сметающая всё на своём пути, и она исходила из леса…

Дон Рамирес проявил в этот момент, когда почти уже всех одолевал страх перед надвигающейся неизвестностью, изрядную выдержку и силу воли.