Беру все на себя - Евгений Красницкий

А еще Листвяна заявила, что вам, сэр, за свою спину теперь опасаться не нужно. Заявила так и при таких обстоятельствах, что можно было бы и поверить, но… Черт их, баб, разберет! С матерью-то Листвяна отнюдь не в любви сестринской пребывает, а посмотришь на них — мирно беседуют, даже, бывает, улыбнутся друг другу. Ох уж эти бабьи улыбочки! Порой стопроцентный эквивалент мужицким матюгам и мордобою, а со стороны — все тихо, благолепно!

Чего тут можно ожидать? Да чего угодно, вплоть до раскола клана, на вашу, сэр Майкл, часть и часть Демьяна. Демка-то уже сейчас на отца скалится из-за Татьяны… Нет, раскол сейчас, пожалуй, не в интересах Листвяны — ей нужно ребенка в сильном роду вырастить, если получится (а у нее может получиться!), собрать ему свою команду… на манер ваших, сэр, ближников. Да и Корней не допустит, он им такой раскол покажет… морда в сенях, титьки на крыше, а задница за забором! Но вот потом, когда деда не станет…

Если у Листвяны родится мальчик (а Настена уверенно прогнозирует мальчика), да еще и у Татьяны тоже пацан будет, то пестун для них уже вырастает — Вторуша-Варлам. Да, это, пожалуй, проблема номер три. Парень матереет на глазах, причем заметно быстрее сверстников. Сегодняшний эпизод у края болота весьма показателен — вы, сэр, там изгалялись так, что отрок Киприан вовсе соображение утратил, а Варламу-то хоть бы что! Двух месяцев не прошло, а нынче-то вам вряд ли удалось бы заставить его веревку у вас на сапоге зубами развязывать! Помер бы, но не унизился! Ну не просто помер, а за оружие бы схватился, со всеми вытекающими… Листвянин характер выглядывает, не так ли, сэр?

А теперь представьте себе „тандем“ Демьян — Варлам. Да под руководством Листвяны, да со страстями по поводу Татьяны и Лавра. Каково-с? И ведь все это потихоньку да незаметно выращиваться будет, как это женщины умеют — по принципу „вода камень точит“ — по капельке, по капельке — и в самом прочном камне дырка.

М-да, Листвяна, Татьяна, Варлам, Демьян… и корень всего — Лавр, туды его вдоль и поперек, в тонко чувствующую, творческую натуру! Не замена он Корнею, ну ни в каком виде не замена! Значит, что? Значит, либо вам, сэр, надо успеть подняться до такого уровня, чтобы после деда взять под себя Погорынское воеводство, либо надо „уходить в автономное плавание“. В обоих случаях цейтнот — еще лет десять вам, сэр, ходить в статусе молодняка. Пока не обзаведетесь семьей, пока не станет очевидным, что у вас есть жизнеспособное потомство мужского пола, полноценным мужем в глазах окружающих вам не выглядеть! Будь вы хоть трижды сотником, сидящим на мешках с золотом и владеющим тайными знаниями. Даже статус Окормли — не более чем бонус, но сам по себе и он проблему не решает. Надо что-то думать…»

— Господин сотник, дозволь обратиться? Отрок Елизар!

— Слушаю тебя.

— Урядник Яков докладывает: место для дневки нашли. Выпас для коней есть, водопой хороший, место, как сказали проводники, безопасное. Еще обещали тура добыть — людям на прокорм.

— Добро. Передай Якову: присмотреть места для дозорных, если понадобится помощь в охоте на тура, пускай идут разведчики, но тогда в дозор заступает первый десяток. В остальном — обычным порядком. Старшине Дмитрию передай: если мастеру Кузьме понадобится помощь — походную кузню устроить или еще чего, — заняться этим поручику Демьяну, то же самое, если помощь понадобится лекарю Матвею. Исполнять.

— Слушаюсь, господин сотник!

«Да, вот тебе и расстояние, деленное на среднюю скорость. Завтра целый день стоим, блин».

И это тоже был урок. Одно дело слушать рассказы или даже ходить в недалекие в общем-то походы, сопровождая торговые вылазки Осьмы, и совсем другое дело — вот так оказаться посреди дремучей чащи, в днях пути от человеческого жилища, которое еще надо и отыскать.

Сильный, здоровый конь может нести без ущерба для здоровья груз, примерно равный трети собственного веса. Это и есть вес ратника в полном вооружении. Мальчишки Младшей дружины, конечно, весят поменьше, но не настолько, чтобы это давало в дальнем походе какую-то принципиальную разницу. Утром, перед началом движения, и вечером, перед ночевкой, коня надо обиходить, поэтому само время движения у конницы в походе меньше, чем у пехоты. Место для стоянки тоже нужно выбирать тщательнее, чем пехотинцам — коням нужен подножный корм, удобный водопой, да и хорошо бы, чтобы хищники не беспокоили, иначе какой отдых? От прямого-то нападения дозорные и коноводы уберегут, но запах, вой, рычание… Лошадь — существо пугливое.

А еще надо на каждой стоянке проверять: не разболтались ли подковы, в порядке ли копыта, не впились ли где-то клещи, нет ли потертостей от седла и сбруи, да и саму сбрую — много всякого прочего. И лишь потом всадник может заняться собой, как и любой воин в походе. Вот и выходит, что дневной переход тяжелой конницы примерно равен по расстоянию дневному переходу пехоты (разумеется, пехоты выученной, опытной и привычной к дальним походам).

И еще — лошадь не жвачное, как скажем, корова — одной травы, чтобы сохранять силы в дальнем походе, ей мало. Приходится подкармливать овсом или ячменем. Хорошо, если сзади за войском следует тележный обоз, а если нет? Тогда тащи с собой вьючную лошадь, на которой кроме фуража размещай и запас еды для всадника, да прочие необходимые в походе вещи, но тоже не более пяти-шести пудов.

Но и это еще не все! К концу дневного перехода кони устают, а ну как враг встретится именно вечером? Идти в бой на усталом коне — сродни самоубийству. Значит, нужен третий конь — заводной. Строевого коня в походе надо беречь, он нужен для боя. И это — минимум! Без этого минимума тяжелая конница утрачивает заметную часть своей боеспособности, а то и вовсе не может исполнить своей роли — главной ударной силы войска.

И все равно — даже если все складывается идеально (что практически недостижимо), если все, что требуется, имеется в достатке (что бывает редко), если не случается каких-то бед и неурядиц разного калибра (но об этом можно только мечтать), тяжелая конница движется день, два, много — три, а потом надо дать коням день отдыха, потому что усталость накапливается. Нет, можно, конечно (если воевода дурак или беспощадная военная судьба заставляет), и не останавливаться на дневки, но тогда день ото дня увеличивается вероятность неотвратимого превращения тяжелой конницы в тяжелую пехоту.

Устают и всадники. Езда верхом, пусть даже и неспешная, это не сидение на стуле, хотя и от этого устают, да еще как! Конь, разумеется, не автомобиль — в дерево не врежется, но и им надо управлять, да и в седле всадник не просто сидит, а реагирует своим телом на движения идущего или скачущего коня, а реагировать надо умеючи — так, чтобы не набить, не натереть коню холку или спину. Но вечером забудь об усталости — сначала обиходь всех трех коней, а потом уже занимайся собой. Или тем, что командиры прикажут.

Конечно, есть «адъютант» Антон. Он и спальное место приготовит, и об ужине для господина сотника позаботится, но это вовсе не оттого, что Мишка лентяй — сотнику есть чем заняться и без этого. Сколько раз вспоминал Мишка слова Алексея о том, что на войне десятник, если у него в десятке все исправно, спит и ест примерно столько же, сколько и его воины, сотник — спит гораздо меньше своих подчиненных, а ест не когда все, а когда найдется время, воевода же спит уж и вовсе мало, а есть себя заставляет, потому что от недосыпа аппетит пропадает начисто. Но это были только слова (хотя и понятные, не вызывающие недоумения или возражения), а теперь он все это испытывал на собственной шкуре.