Воспоминания о людях и событиях - Александр Сергеевич Яковлев

Можно ли спорить о том, что именно здесь, после смерти Ленина и находился штаб мировой революции, что именно здесь закладывались великие победа народа, партии в деле строительства социализма нашей Родины.

Разорение служебного кабинета Сталина – преступное деяние Хрущева, – с каждым годом отдаляющим нас от смерти Сталина, будет выглядеть все более и более кощунственным.

Между прочим, именно здесь, в этом кабинете, я впервые услышал от Сталина довольно нелестную оценку Хрущева.

Хрущев любил бывать на людях, но он был слишком поглощен собой, чтобы разделять чувства других и в этом состояло его непостоянство в отношении к людям, которые быстро утрачивали для него всякий интерес.

Он был вероломен по натуре, и никто никогда не был уверен, что он в любую минуту сменит милость на недоброжелательство и даже преследование (Фурцева, Жуков, Конев).

В складе ума его много недостатков и, главное, ум его не был приспособлен для той роли, которую приходилось с таким азартом играть в партии и государстве.

Ему, как он считал себя, реформатору, революционеру, полновластному хозяину второго в мире государства приходилось напрягаться до крайности пока он, не потерпел полного крушения. Он имел очень возвышенное представление о своей роли и правильности всех проводимых им мероприятий и при лучших, может быть, намерениях, своей реформаторской деятельности, вероломством и непостоянством отношения к людям, заслужил ненависть большинства окружавших его людей.

Его деятельность страдала от слишком большой его живости ума, от практически ничем не ограниченной власти, необузданности характера и сумасбродства.

Склоняя и спрягая при каждом удобном и неудобном случае вред последствий культа личности Сталина, он при помощи некоторых льстецов и подхалимов довел свой собственный культ личности до абсурдных пределов. В конце 50-х начале 60-х годов не было почти ни одной газеты или журнала без его фотографии по случаю и без всякого случая, в компании с кем-нибудь или одного.

Его поучения по любому поводу, его «ценные» указания по вопросам, о которых он большей частью не имел никакого представления, вызывали к нему ироническое настроение в народе.

Его многословные, длившиеся часами речи по заранее заготовленным текстам-шпаргалкам, составлялись специально организованным штабом борзописцев, строчивших не покладая рук для него выступления. Эти, пустые по содержанию, надоевшие всем речи в газетах, никто уже не читал, – они вызывали насмешку.

Его самореклама превзошла все границы допустимого.

Хрущев был очень тщеславен. Достаточно вспомнить, что за десять последних лет он был дважды награжден Золотой Звездой Героя Соцтруда и Звездой Героя Советского Союза. Причем, «достижения», которые были оценены этой высокой наградой, после его удаления почти все пришлось с неподдающимся ущербом для партии, государства и коммунистического движения вообще, аннулировать и вернуть к исходному положению. Не лишне вспомнить, что Сталин, под руководством которого партия построила социализм в нашей стране и под руководством которого страна одержала победу в войне против фашизма, был награжден за 30 лет своей работы одной Звездой Героя Социалистического Труда и одной Звездой Героя Советского Союза.

Под конец правления Хрущева нельзя было без внутреннего протеста смотреть на все, что он делал. Решительно он придумывал все возможное, чтобы заслужить всеобщую ненависть. По-видимому, иногда он отдавал себе отчет в том какое впечатление производили его реформаторские мероприятия на специалистов и знающих людей, но создавалось впечатление, что это служило для него поводом, чтобы упорствовать в принимаемом решении.

Последнее время он чувствовал себя как бы артистом на сцене и очень заботился о производимом им на людей впечатлении. Мне это особенно запомнилось на ХХП съезде партии.

Управляя государством, он чувствовал себя одновременно и режиссером и главным действующим лицом создаваемого им спектакля. Он был неспособен элементарно разобраться в многочисленных вопросах, решать которые он брался неловкой и чересчур смелой рукой.

Он требовал от всех безропотного и немедленного повиновения во всем. Покорность и быстрота, с какой подчиненные отвечали его желаниям, самым необдуманным и бессмысленным, приводили его к еще большей необдуманности и бессмыслице.

Хрущев был человеком малограмотным. Ни одного своего выступления заранее ему составленного, он не мог прочитать без многочисленных оговорок и, так сказать, опечаток читаемого.

Произносить такие слова как коммунизм, социализм или принцип ему было не под силу, – он говорил: «коммунизьм», «социализьм» и «прынцып».

Он любил отступать от читаемого текста. Его импровизации были столь же безграмотны, сколь и нетактичны и не достойны высокой трибуны, с которой ему приходилось выступать, и часто граничили с явным неуважением к аудитории и отдельным людям.

Мне запомнился следующий, очень характерный эпизод. В зале заседаний Верховного Совета на трибуне Хрущев.

Сперва он читал по заготовленному тексту с обычными для него запинками и затруднениями при произнесении таких слов как индустриализация, интенсификация, рационализация и т. п. Затем он, прервав чтение, перешел к импровизации и своим зычным голосом стал распространяться о приоритете химии над металлургией, упрекнув Косыгина, который тогда был председателем Госплана, в непонимании вопроса, в недооценке одной отрасли и переоценке другой.

Или другое высказывание в том же зале. Хрущев, выдвигая на должность первого заместителя председателя Совета Министров некоего Кузьмина и характеризуя его, заявил, насколько помню так: «А чем он не подходит, вот Булганина назначили председателем и ничего, – и этот будет работать заместителем, – чем он хуже Булганина?» Как известно, этот Кузьмин оказался полным ничтожеством и за провал в работе был уволен.

Он стал говорить также о расточительстве и о пользе экономии в народном хозяйстве. За расточительство обрушился на Моссовет за чересчур «роскошное» освещение на участке Минского шоссе от Москвы до Кунцево, где осветительные мачты установили по обеим сторонам шоссе. Он, потрясая засученными рукавами, пустился в объяснение, что лишняя электроэнергия это транжирство угля. «А вы знаете, как шахтеру дается «уголек»?» – воздевая руки и потрясая ими, паясничал он перед переполненным залом.

В результате, через неделю освещение осталось лишь с одной стороны, а количество столбов было сокращено вдвое. С тех пор на этом шоссе по вечерам и ночью царит полутьма.

Непоследовательность была основным в образе и действиях Хрущева. Он с яростью и невероятной энергией старался вытравить все, что было сделано под руководством Сталина. Он нанес огромный вред народному хозяйству, учредив институт Совнархозов. Он ввел невероятную путаницу, разделив местные партийные и советские органы – на городские и сельские. Неизвестно почему, считая себя специалистом сельского хозяйства, он и в этой области дилетантскими мероприятиями нанес огромный ущерб.